Госпожа Потусторонья

Через несколько часов в сфере медленно плавал из стороны в сторону только один призрак. Я специально оставила его напоследок, даже сквозь зеленоватую муть пузыря распознав в нем вампира. Эти тонкие аристократические черты лица, длинные пальцы пианиста, пухлые губы, фигуру греческого бога невозможно было отнести к какой-нибудь другой расе.

И я не ошиблась. Едва я позволила выплывшему из сферы привидению говорить, он чуть заметно поклонился:

— Лорд Аррей, к вашим услугам.

Над ним витали ароматы легкого любопытства и спокойствия.

— Говорите правду и ничего, кроме правды, — поспешно приказала я.

Голос вампира оказался не менее совершенным, чем все остальное. А розово-аморфное состояние, в которое загнал меня Георгий, еще не успело выветриться из моей головы. Не важно, сделал он это сознательно или это у вампиров само так получается, но повторения я не желала.

— Чего бы вы хотели сейчас больше всего?

— Увидеть ареал, в который привели меня Серые тропы, — спокойно отозвался вампир.

Я слегка расслабилась. Предыдущие товарищи, кроме девушки-дриады, озвучивали мне такие желания, что волосы дыбом вставали. Один так вообще сообщил, что хочет заполучить мое сердце. В тушеном виде и под чесночным соусом.

— Вам приходилось убивать разумных?

— Да.

— Почему?

— Потому что сорняки надо выкорчевывать, иначе погибнет весь урожай.

— Мм… И кто в вашем понимании является сорняком? — насторожилась я.

— Те, кто ставит личное благо выше справедливости. Те, кто не признает закон. Те, кто убивает ради развлечения. Те, кто…

— Спасибо, достаточно.

Призрак умолк и замер, с легким интересом рассматривая меня. Никакой опасностью от него и не пахло. Я бы скорее сказала, что интересна ему как первый представитель нового мира, не более.

— Вы хотите сейчас укусить меня? — сделала последнюю попытку я, впрочем уже все для себя решив.

— Нет, — ожидаемо ответил призрак.

— Почему? Вы не голодны?

— Голоден. — Он даже чуть заметно пожал плечами. — Но кусаться, как зверь? Так низко я еще не пал, и смею надеяться, что этого не случится и в дальнейшем.

Я взяла в руки карточку из вампирской общины и спокойно проговорила:

— Община, господин Аррей.

Привидение мутным смерчем затянуло в бассейн.

Подчиняясь то ли предчувствию, то ли любопытству, я склонилась над гладью зеленоватой воды. Минут через пять появился уже привычный туманный антураж, посреди которого мирно лежал новый обитатель общины вампиров. Постепенно в поле зрения стали появляться все новые и новые тени, а вскоре прибежал и Георгий.

— Вот видишь, а ты не верил! — воскликнул он, обращаясь к одной из бесформенных теней.

Аррей, видимо разбуженный его голосом, сел, медленно осматриваясь по сторонам.

— Так вот он какой, мой новый ареал. Мне нравится.

— Он прекрасен. — Георгий помог новичку спуститься с того облака, на котором он лежал. — Есть, конечно, некоторые нюансы, но мы будем рады ввести вас в курс дела. Чтобы не возникло недоразумений…

Я удовлетворенно кивнула и отвернулась от бассейна: все нормально. Черт его знает, почему моя бабка ополчилась против вампиров, но это ее проблемы, не мои.

Едва не насвистывая, я с довольным видом выбралась из подвала и с чистой совестью попросила Костю накрывать на стол.

Ароматный куриный суп с островками янтарного жира, плававшими на поверхности, вызвал обильное слюнотечение, и я радостно взялась за ложку. Жизнь госпожи Потусторонья нравилась мне все больше. А уж когда тарелка опустела и предо мной появилось блюдо с молодой картошечкой и чудной отбивной, я и вовсе воспарила над столовой, как угодивший в гастрономический рай голодный гурман.

Непыльная работа, восхитительная кормежка, исполнение любых желаний… Чего еще можно желать простой молодой девушке вроде меня? Ну разве что чтобы всякие коты аппетит не портили… Вознесшаяся было в нирвану душа грузно плюхнулась обратно в болото реальности: передо мной сидел Васька и с ехидной ухмылкой подсовывал лапой очередную карточку.

Чтобы окончательно потерять аппетит, мне хватило прочитать первую строчку: «Община оборотней просит…»

— Вась, а до конца обеда нельзя было подождать?! — возмутилась я. — Обязательно было напомнить мне про этих хищников прямо сейчас?

— Раньше не получилось, — с фальшивым сочувствием муркнул этот скот. — Ты дверь в подвал закрыла, а там это равносильно прямому запрету входить.

— И все равно можно было подождать, пока я доем, — проворчала я, подцепив на вилку картофелину.

— Тебя и так со вчерашнего дня ждут, — потянулся Васька. — Невежливо получается.

— Зануда, — буркнула я, отодвигая тарелку и меняя вилку на прямоугольник из светлого картона.

«Община оборотней просит назначить время для личного разговора».

— Как лаконично… А написать, что понадобилось, религия не позволяет? — фыркнула я.

— При чем тут религия? — удивился кот, сделав мощное глотательное движение. — На каждое слово, которое через общинный дом сюда отправляют, силу Струны тратить нужно. И немалую. Вот такая коротенькая писулька — и уже, случись чего, кто-то может от ран не оправиться, например. Жизненной силы не хватит. А три строчки — это уже ребенок нерожденный или старик, на полгода раньше на Тропы ушедший.

— Однако… — Я совсем по-новому посмотрела на карточку.

— Угу. Все на свете имеет свою цену. И возможность написать письмецо госпоже Потусторонья в том числе, — продолжил Васька, снова что-то судорожно проглатывая. — Иначе тебя бы этими писульками заваливали по пуду в день. А так сто раз подумают, стоит ли госпожу тревожить: она ведь и отказать может или вовсе сто лет над решением думать. А силу отдать надо здесь и сейчас.

— Логично, — подумав, согласилась я. — И к воротам каждый день не побегаешь. Это только зверушкам повезло, что у них Врата под боком. Вот и ломятся, как к себе домой.

— И кровососам твоим любимым, — подсказал кот, на минуту прекратив намывать морду. — А так общинники же к источнику не привязаны. Его беречь надо, это да. Но сидеть вокруг него всей общиной ни к чему. Те, кто научился среди людей жить незаметно, так и делают. Вон Прошкин переулок возьми. Испокон веку кто там только не селился. Разве что атлантов и совсем уж странной нечисти нет.

— Понятно, — кивнула я.

Жизнь показавшегося вначале гротескно-ненормальным потустороннего мира постепенно принимала все более и более логичные формы. И это не могло не радовать. Простив коту прерванный обед, я снова взялась за вилку и, опешив, уставилась на картошку в своей тарелке: отбивная исчезла без следа. Даже жирных разводов мясного сока и то не осталось.