Госпожа Смерть. История Марии Мандель, самой жестокой надзирательницы Аушвица

Очевидно, опустошенная и ищущая новое направление для своего теперь уже неопределенного будущего, Мария приняла решение отправиться в Мюнхен и искать работу там. «Когда в 1938 году немецкая армия вошла в Австрию, я отправилась в Мюнхен, и неприятности продолжились»²³.

Часть вторая

Глава 5 Надзирательница

Я был молод. Я хватался за любые возможности. И как только я присоединился к нацистам, назад пути уже не было.

Унтерштурмфюрер СС Ганс Мюнх¹

В сентябре, опустошенная отказом своего жениха и потерей работы, Мария отправилась в Мюнхен. У семьи Мандель были родственники в этом городе, и Мария надеялась найти новую работу. Позже она описала этот момент в своей жизни такими словами:

В том же [1938] году я поехала к своему дяде в Мюнхен, где он был начальником полиции, и попросила его найти мне работу в немецкой полиции. Я хотела попасть в криминальную полицию – я знала о работе полицейского управления по рассказам дяди и слышала, что сотрудники криминальной полиции хорошо зарабатывают. Вакансий не было, поэтому по совету дяди я согласилась работать Aufseherin (надзирательницей) в КЛ Лихтенбург (концентрационный лагерь). Я выбрала эту работу, потому что слышала, что охранники в КЛ хорошо зарабатывают, и предполагала, что смогу зарабатывать больше, чем медсестра. Если бы я не получила работу в КЛ, то пошла бы учиться на медсестру².

Лихтенбург являлся недавно созданным концентрационным лагерем для женщин-заключенных, расположенным в небольшом городке Преттин, к юго-западу от Берлина. Расположенная в разрушающемся старом замке с внушительными каменными стенами и угловатым и суровым внутренним двором, новая тюрьма испытывала хроническую нехватку надзирателей. Вместо квалифицированных кандидатов-мужчин на эти должности теперь рассматривались женщины³, и нацистская иерархия начала искать новые способы активного набора и обучения надзирателей.

Была запущена гениальная кампания в прессе. В газетах появились объявления о том, что в Лихтенбург, лагерь для асоциальных и трудных женщин⁴, ищут надзирательниц. Позже работа рекламировалась как легкий физический труд с хорошей оплатой, а на собеседованиях соискателям говорили, что они должны будут только присматривать за заключенными⁵. Если соискательница спрашивала об этих заключенных, ей отвечали, что эти женщины совершили преступления против арийской расы и теперь, дабы предотвратить дальнейший вред, они должны быть изолированы от общества. Одно из описаний вакансии просто гласило: «Требуется женский надзорный персонал в лагерь, который будет построен для содержания проституток»⁶.

Некоторые из вновь нанятых охранников не захотели работать или были ошарашены, когда поняли, что некоторые из женщин-заключенных были арестованы только из-за их политических взглядов, а не за проституцию или «антисоциальное поведение»⁷. Несколько человек покинули должность после этого откровения, но большинство, в том числе и Мандель, остались. У большинства новобранцев не было других вариантов трудоустройства, и со временем, из-за рутины и давления коллектива, поступки, которые раньше виделись немыслимыми, стали для них обычным делом.

От кандидатов требовалось крепкое здоровье, отсутствие судимостей⁸ и возраст от двадцати одного до сорока пяти лет ⁹. Мандель, которой на момент начала службы в лагере было двадцать шесть лет, ничем не выделялась – средний возраст надсмотрщика составлял двадцать пять лет ¹⁰.

Большинство женщин, поступивших на службу, не были искушенными или опытными¹¹. Многие из них имели начальное и среднее образование, некоторые были помощницами по дому или помогали в ресторанах, но лишь немногие до этого работали в тюрьмах или социальных службах.

Одна из заключенных позже сказала, что была ужасно разочарована, узнав, что «гитлеровские твари» были не прирожденными садистами или профессиональными преступниками, а скорее выходцами из среднего класса¹².

В конце концов Генрих Гиммлер взял на себя инициативу по созданию группы поддержки женщин для СС, которая стала известна как SS Helferinnen («Помощницы СС»). Гиммлер распорядился, чтобы женщины, отбираемые в эту группу, соответствовали тем же расовым критериям, что и мужчины, и получали зарплату и полное военное обмундирование из ресурсов СС¹³. Они имели право носить оружие и находиться в сопровождении собак СС, но по сравнению с мужчинами из СС возможности женщин были ограниченны. Наивысшее звание, которого могла достичь женщина в концлагере, – Oberaufseherin (обер-ауфзерин, старшая надзирательница), которая затем руководила надсмотрщицами более низкого звания¹⁴.

В конце концов кандидатки подписывали контракт на профессиональную службу, после чего женщины считались сотрудницами СС, хотя официально в СС не состояли. И, несмотря на женоненавистничество того времени, эти женщины выполняли функции не только подчиненных. Их обязанности были обширны, и новые надзирательницы обладали негласной властью над заключенными¹⁵.

Мария позже рассказывала:

Перед тем как приступить к работе, я поклялась хранить в тайне все, что узнаю за время службы в лагере. Нас проинструктировали, что с женщинами-заключенными нужно обращаться сурово, но справедливо [streng aber gerecht]¹⁶.

Женщин-охранниц, работавших в лагерях, привлекали хорошие зарплаты, оплачиваемое жилье, гарантия занятости, а также возможность улучшить свою жизнь и статус. Для такой амбициозной девушки, как Мария, вознаграждение было колоссальным.

Глава 6 Концентрационный лагерь Лихтенбург

Жизнь в Преттине показалась Марии Мандель комфортной и знакомой. Он был ненамного больше Мюнцкирхена, но мог похвастаться уютным центром города и множеством мест для отдыха и развлечений. Бригитта Либехеншель, чей отец служил в Лихтенбурге, вспоминала Преттин как симпатичный городок с дружелюбным лудильщиком, который приезжал на маленьком шатком грузовичке и обменивал старые газеты или фольгу на мелкие сувениры¹.

Оскар Грёнинг, офицер СС, служивший в небольшом городке, похожем на Преттин, наслаждался основным способом развлечения вне службы: походом в кино.

– Поскольку телевидения не было, кинотеатр был единственным источником информации через пропагандистские фильмы и, прежде всего, «кинохронику», которую показывали перед основным показом. Эти киноленты были либо развлекательными, с эстрадными обозрениями, либо модными фильмами².

Замок на окраине Преттина, ставший концлагерем Лихтенбург, был совсем другим миром. Прибыв сюда, вновь нанятые женщины-надзирательницы обнаружили стареющую, но прекрасно спроектированную тюрьму, «идеальный концлагерь»³. Замку было сотни лет, он имел башни, мощные стены, подземелья и большой внутренний двор, известный как Appellplatz («площадь переклички»). Замок был вымощен крупными булыжниками цвета красной охры, неровного размера, перемежающимися пешеходными дорожками.

Также в замке была тюрьма внутри тюрьмы, так называемый Бункер, в котором даже в солнечные дни было сыро и холодно: высокие сводчатые потолки, напоминавшие склеп, серая напольная плитка, скользкая от сырости. Воздух в помещении описывали как гниющий и затхлый от разложения и гниения⁴.

К концу 1938 года Освальд Поль, административный глава СС, зарегистрировал восемьсот заключенных⁵, содержавшихся в Лихтенбурге, среди которых были как политические, так и социально-общественные заключенные, свидетели Иеговы и евреи.