Госпожа Смерть
Шрифт:
С неожиданной прытью Бэннон устремился вперед, зовя волшебника по имени. Никки была почти уверена, что они отыщут его труп распластанным на песке, под оживленным скоплением чаек.
На полпути к самому сильному грохоту волн Бэннон и Никки увидели реи с парусами, лежащие на пляже погребальным саваном среди обломков разбитых ящиков. Юноша заметил сваленную кучу бочек, веревок и рулонов хлопковых тканей. Никки догоняла молодого человека, когда тот поднял рваный кусок парусины и прокричал:
— Он здесь!
Бэннон схватился за мятую рубашку на плечах Натана. Старик лежал лицом
Бэннон откатил бочку и положил мужчину спиной на песок. Кожа Натана стала бледно-серой, веки даже не подрагивали. Юноша склонился над ним, послушал дыхание, потрогал щеки волшебника и открыл глаза. С настойчивым, решительным взглядом он перевернул его, охватил своими руками талию Натана сзади и уперся кулаками ему в живот. Он надавил коротким, резким рывком, заставив Натана забиться в конвульсиях. Бэннон снова сжал руки так сильно, что Никки подумала, как бы парень не сломал ему позвоночник. Вместо этого, изо рта Натана вырвался фонтан морской воды. Его снова затрясло, а затем он закашлял.
Руки волшебника слабо шлепали по Бэннону, но молодой человек проявил удивительную силу. Он снова положил его спиной на песок и стал сгибать его длинные ноги, подталкивая колени Натана к груди так сильно, как только мог. Натан зашелся в кашле, выплеснув еще больше воды изо рта прежде чем, наконец, у него хватило сил оттолкнуть Бэннона.
— Довольно, мой мальчик! Я выжил, как и собирался. — Он выглядел несчастным. Покачал головой, затем провел пальцами по волосам.
Никки с любопытством посмотрела на молодого человека.
— Он нахлебался воды. Но где ты этому научился?
— На Кайрии знают, как спасти утонувших рыбаков. Часто это не помогает, но, если еще остается искра жизни, и можно выгнать воду из легких, Мать моря иногда позволяет человеку вновь дышать.
— Я не просто человек, — хрипло произнес Натан. — Я волшебник. — Он согнулся и его вырвало большим количеством морской воды.
— Очевидно, Мать моря проявила милосердие, — сказала Никки.
Натан сел, все еще шатаясь, и прислонил руку к правому виску, где из длинной глубокой раны на лбу сочилась кровь.
— Я рад снова ощущать себя живым. Хороший способ начать день. — Волшебник снова коснулся раны, поморщившись, затем закрыл глаза, явно концентрируясь, и посмотрел на Никки с несчастьем на лице. — Увы, дар все еще ускользает от меня. Могу ли я смиренно просить тебя о исцелении, колдунья? Устранить хотя бы одну маленькую неприятность. — Он одарил ее неожиданно встревоженным взглядом. — Или сила тоже тебя покинула? У тебя во время битвы были какие-то затруднения…
— Я в порядке, — сказала она. — Это были последствия отравления ядом, которым угостили меня ныряльщики. К счастью, мне уже лучше, в отличие от них самих.
Бэннон повернулся к ней со странным выражением.
— Ныряльщики отравили тебя? — Юноша вытер песок с покрасневшего глаза.
Никки внимательно изучала его лицо.
— Да, яд был в горшке с похлебкой, доставленной тобой. — Она могла сказать по
его глазам, что он об этом не знал, и это придало ей немного облегчения. — Вот почему я была настолько слаба, что едва могла сражаться с шелки. Меня терзал яд.На лице Бэннона появилось смятение.
— В еде, что принес я? Я отравил тебя? Я не знал! Я не хотел! Милостивая Мать моря, мне очень жаль, я…
Никки знала, что при подобных обстоятельствах Джегань убил бы молодого человека за подобную ошибку, медленно и мучительно. Были времена, когда Госпожа Смерть поступила бы также, но теперь Никки изменилась. Ричард изменил ее. Увидев неподдельную скорбь Бэннона, его открытую честность, она вспомнила, почему у нее не возникли подозрения по поводу принесенной им еды.
Медленно кивнув самой себе, Никки произнесла:
— Вот почему они использовали тебя, Бэннон Фармер. Я бы никогда не подумала, что ты способен на предательство, или на то, чтобы каким-то образом мне навредить.
— Я не… Я бы никогда не стал тебя травить.
— Понимаешь, твоя наивность послужила оружием, что другие обернули против меня. Они тебя одурачили. — Ее голос стал тверже: — Не позволяй этому повториться.
Когда юноша, заикаясь, стал рассыпаться в извинениях, Никки разминала пальцы, вновь чувствуя магию и силу.
— Это уже не имеет значения. Я оправилась. — Она приложила руку к виску Натана и легко призвала то, что нужно, чтобы соединить разорванные края раны.
Натан с облегчением вздохнул.
— Спасибо. Это было не страшно, но неприятно.
Затем, повернувшись к Бэннону, Никки осмотрела его потрепанный вид. — А теперь ты.
Молодой человек сделал шаг в сторону, испугавшись ее магии, или, быть может, неуверенный в том, что она действительно его простила.
— В этом нет нужды, колдунья. Травмы совсем незначительные. В свое время всё само заживет. — Он коснулся пореза на бедре.
Но Никки, уверенная в том, что полностью контролирует свои силы, потянулась, чтобы схватить его за руку.
— Я настаиваю.
Колдунья позволила силе влиться в юношу — синяки исчезли, порезы исцелились, и с лица сошли проблески страха.
— Это замечательно! Я чувствую, что снова могу сражаться с шелки. — Он сжал свой меч.
— Будем надеяться, что нам не придется этого делать, мой мальчик, — произнес Натан.
Никки смахнула песок со своего черного платья и откинула с глаз волосы.
— Я хочу, чтобы вы были в целости и сохранности. У нас есть незавершенное дело.
Она посмотрела вверх и вниз по побережью.
— И нам нужно узнать, где мы находимся.
Глава 19
Приведя себя в более-менее пристойный вид, Натан для начала решил поискать среди обломков свой меч, а также любые другие предметы, которые могут сойти полезными для выживания. После всех несчастий, выпавшим им на долю, у него не было надежды вернуть драгоценное оружие, но благодаря удачи, свой вычурный клинок он все-таки нашел. Меч был зажат между разбитым винным бочонком и ящиком с ярко окрашенными тканями на продажу, бывшими теперь безвозвратно загубленными.