Госпожа управляющая

Если бы я могла видеть реакцию Дома, то уверена, что он сейчас хитро усмехнулся и, чтобы я не раскрыла его тайну, мягко подтолкнул на выход.

— Ладно, ладно, ухожу. Слушай, почему ты такой стесняшка, а? Мусор же при мне куда-то исчезнул, а всякие штучки жалко показать, как появляются? А вообще, это нечестно, мне же очень-очень интересно, что ты для меня приготовил.

Я говорила и медленно (надеясь, что дом махнет рукой и покажет чудеса) шла на выход. Увы. То ли в самом деле стесняшка, то ли просто жадина. После вымытой комнаты оказаться в грязном коридоре противно. Я хотела вернуться туда, где чистота и красота, но остальная часть дома сама не приберется.

Грустно вздохнула, желудок поддержал мою грусть, правда, он грустил от голода. А сколько же времени прошло? За окном все так же светло.

— Дом, а Дом, а здесь ночь бывает?

В ответ, естественно, тишина.

— Молчишь? Ну молчи, молчи. Ты только покорми меня, пожалуйста. Я такая голодная, что готова съесть целого мамонта.

Внутри я почувствовала улыбку Дома.

Я вошла в зал, а там меня ждала корзинка для пикника и плед. На подоконнике стоял таз с водой и мыло.

— О! Спасибо, — я быстро помыла руки, подхватила корзину и вышла на улицу. — Красота. Ты ж мой хороший.

Я погладила дом и решила расположиться рядом с ним, в тени. С условиями любить и кормить я пока не очень разобралась. Но проводить время вместе и быть рядом наверняка входит в понятие любить. А вот кормить. Чем же кормят дома?

Меня же Дом кормил: окрошкой, картошкой с зеленью, фаршированной куриной грудкой, свежими овощами, хрустящим багетом.

— М-м-м, все, как я люблю. Спасибо, — я погладила стену дома, почувствовала легкую вибрацию, словно от мурчащего кота. — Ага, ты любишь, когда тебя гладят. Понимаю, самой нравится.

Будь я дома, меня отправили бы на принудительное лечение, а тут все воспринимается как норма. Все познается в сравнении и все относительно. После сытного обеда я прислонилась спиной к дому, прикрыла глаза.

— Знаешь, когда маленькая была, мне мама напевала песенку одну, и я мечтала, что когда-нибудь окажусь в таком месте. Мечты сбываются. Смотрю на небо и вспоминаю:

Оранжевое небо, оранжевое море,

Оранжевая зелень, оранжевый верблюд… *

— Вот такая нехитрая песенка. Пока к тебе ехала, видела оранжевое море, а может и океан. У тебя оранжевое небо. Но скажу честно видеть все оранжевым уже не хочу. Хорошего понемножку, верно?

Я встала, собрала вещи, в очередной раз погладила дом.

— Пойдем дальше красоту наводить?

В зале меня ждала чашечка ароматного кофе.

— О, это очень кстати, спасибо большое, — я поставила корзинку возле окна и ладонями обняла чашку, вдохнула терпкий аромат на этот раз с ванилью. — Ты меня балуешь, спасибо. И да, ты не думай, я заметила, что дверь перестала скрипеть. А еще мне очень интересно узнать о времени здесь и что ты добавляешь в кофе, что нет усталости?

В ответ тишина. Ладно, может потом узнаю. Помыв чашку, принялась за уборку зала с энтузиазмом, вид красивой ванной вдохновил на новые подвиги. Дом помогал организовал музыкальное сопровождение и сам убрал верх комнаты, куда я недостану.

Мне показалось, а может и правда, с залом справилась быстрее, чем с ванной. А за окном по-прежнему светло. Тут определенно что-то не то, но что? Почему Дом не намекнет в чем тут дело?

В коридоре казалось прибралась вообще за пять минут. Впрочем, он маленький и небольшой. Я вошла в ванную, чтобы помыть руки перед небольшим перерывом и замерла.

На стенах появились полочки, добавилась пара узких, высоких шкафчиков и в центре стояла огромная коробка с разными вещами. Сначала я подумала, что усталость взяла свое и это глюк, но легкий щипок подтвердил реальность происходящего.

— Ох, спасибо, я думала, что … Неважно, что я думала, — я прижалась щекой к стене, нежно погладила. — Мне так давно никто ничего не дарил и не заботился обо мне.

На глаза набежали слезы, я подняла лицо, смаргивая их.

— Спасибо, мой хороший, — я осторожно подошла к коробке. — Знаешь, у меня сейчас чувство будто вернулась в детство в новый год. Подарки, щекочущее чувство предвкушения, ожидание чуда. Не хватает елки и мандарин с детским шампанским. Родители один раз его купили, но я уже не помню вкуса.

Я подошла к шкафчику и открыв застона:

— До-о-ом, я же только здесь поубирала, а ты пыльную мебель поставил. Почему бы ее сразу чистой не ставить, а?

Пришлось доставать тряпки и сражаться за чистоту по новой. А после принялась за раскладывание вещей: шампуни, гели, мыло, зубная щетка с пастой, полотенца и халаты, даже тапочки нашлись. А еще милые сердцу безделушки: статуэтки, свечи, диффузор с ароматом ландышей (люблю его), низкие широкие вазы для цветов.

— Спасибо, все что я люблю здесь есть. Но откуда ты знаешь о моих предпочтениях?

Я почувствовала довольную улыбку Дома.

— Да, ты крут. Я буду о-о-очень долго принимать ванну, — я мыла руки, наслаждаясь нежной пеной и тонким ароматом, как до меня дошло. — Бли-и-ин, только не говори, что сейчас и в коридоре с залом меня ждет уборка по второму кругу.

Если бы я могла слышать Дом, то сейчас, наверное, поджимала бы губы от его громкого смеха. Я выскочила за дверь. Так и есть: вдоль стены стояли картины и узкий столик на резных ножках. Когда я увидела объем работ в зале взвыла.

— Дом, это же издевательство чистой воды, — я закрыла лицо руками. Стоило услышать аромат кофе вылезла из "домика" и забрала чашку не глядя. — Спасибо, конечно, но я уже боюсь что-либо здесь делать, а ты такой большой.

Сделал глоток и удивленно заглянула в чашку.

— Не знаю, как ты до такого додумался, но холодный кофе с бананом и мороженым довольно интересное сочетание, — я сделала еще глоток. Силы постепенно возвращались и я уже не так трагично смотрела на предстоящий фронт работ. — У тебя довольно уютно. Если бы я оформляла дом для себя, то где-то так и сделала. Есть в этом что-то умиротворяюще-надежное.

Я отставила чашку, взялась за тряпки.

Стойка регистратора удивительно гармонировала с домашней атмосферой гостиной и каминной части зала. Как и в ванной здесь нижняя треть стены была каменной, а вот верхняя обшита темными деревянными панелями. Кожаные диваны и кресла, темное дерево журнального столика и двадцати двух рожковая люстра. Возле камина стояли картины.

— Ну вот, теперь можно и деталями заняться, — я поставила последнюю картину к стене. — Вот только кто же вобьет гвоздь в стену и повесит картины?