Гость из мира Death Note

Шипя под нос ругательства, в адрес «твари, спрятавшейся под диваном», девушка принялась убирать остатки кошачьей жизнедеятельности. Кошка, у которой выработался ещё и рефлекс того, что сразу после шкодства нужно прятаться, а то можно и получить по мохнатой заднице, а в худшем случае и жизни лишиться, наблюдала за ней из-под дивана.

Закончив убираться, Катя, быстро приняла душ, затем прошла через зал в свою комнату. Комната, надо сказать хоть, и была маленькая, но очень уютная. У противоположной от входной двери стены стоял компьютерный стол, слева было окно, а справа раскладная тахта, всё сплошь заставлено цветами, которых девушка, в отличие от котов, любила. Напротив окна в другом конце комнаты располагался зеркальный шкаф, занимающий всю стену. Последняя стена была занята книжным шкафом. Правда, кроме книг там была куча ещё всякого разного, в виде разных статуэток, фигурок, шкатулок, ракушек, короче хлама.

Подойдя к компьютерному столу, на котором, как обычно был беспорядок, Катя откопала нужные тетради и сунула их в свой рюкзачок.

Затем, быстро одевшись в чёрные брюки и чёрную же майку с огромной змеей на всю грудь, подхватила рюкзачок и пошла к выходу из квартиры. Уже открыв входную дверь, она оглянулась и прошипела:

— Я вернусь вечером, Ас-ся. Тогда и поговорим, и помолись своим кошачьим Богам, чтобы ты пережила эту встречу, уёбище.

И злобно ухмыльнувшись себе под нос, Катя вышла из квартиры.

*

Проехав на автобусе, потом на метро, L и Маруся оказались на остановке 47-го автобуса, шедшего прямо к биологическому факультету.

На остановке среди толпы, большую часть которой составляли студенты, ждущие 47-й, скрестив руки на груди, стояла Катя Волкова. Увидев идущих Эла и Марусю, она помахала им, невольно хмыкнув.

«Так-так, — не без злорадства подумала девушка, закатывая глаза. — Вот и наша парочка объявилась».

— Наконец-то вы явились. Вон уже автобус едет, — буркнула Катя и повернулась к детективу. — Сейчас, L, вы узнаете на себе все прелести поездки в нашем 47-м автобусе, — она довольно заулыбалась в предвкушении увидеть привыкшего разъезжать на лимузинах Рюузаки в этой «консервной банке».

А теперь, мы немного отойдем в сторону от повествования, ибо просто необходимо рассказать про весёлый 47-й автобус, именуемый среди студентов просто «консервная банка». Чем же он так знаменит?

В нём ездят студенты. А ещё преподаватели, которые ненароком становятся слушателями сплетен забывшихся студентов о том, что эти самые студенты о них думают. Кхм. О чём я говорила? Ну так вот. Поскольку белорусские студенты, в частности биофакеры, отличаются весьма большой тягой к знаниям, то бедный 47-й растягивается как резиновый, когда в него набивается несметное количество пассажиров. У 47-го имеется уникальная особенность: когда кажется, что в него уже не влезет ни одного человека, он вмещает ещё как минимум десятерых. Тесно прижатые друг к другу, все вспотевшие (хотя холодной зимой это не такой уж недостаток), едут студенты на окраину Минска к биологическому факультету.

Бедный Эл, бывший не в курсе особенностей 47-го, не успел опомниться, когда толпа студентов попёрла к автобусу, сметая всё на своём пути и его в частности.

— Эл, резче! — буркнула Катя и, ухватив детектива за руку, потащила его в среднюю дверь. — Резче! А то в автобус не влезем!

Троица ребят, увлекаемая толпой, влетела в автобус вместе с остальными студентами. Марусю прижало к стеклу противоположной от дверей стены. Рядом стоящий Эл крякнул, когда его сдавило со всех сторон остальными пассажирами. Правой рукой он успел ухватиться за поручень, левую зажало где-то внизу. Катю прижало к детективу, так что лицом она уткнулась ему прямо в левое плечо.

«Ой, бля! — пронеслось в голове у девушки, когда до неё, наконец, дошло, что её прижало к L. — Какого хрена?! Чего...?!»

— Асьцярожна, дзверы зачыняюцца. Наступны прыпынак — вулица Маскоўская,*— объявил диктор, и автобус тронулся.

Катя раздражённо сдула со лба чёлку. Вокруг неё стояли, болтая друг с другом, другие пассажиры. Почти все они были студентами, привычно едущими на учёбу. Все они давным-давно привыкли к «прелестям» 47-го и теснота уже никого особо не смущала. Не смущала она и Катю. До этого момента...

«Чё за хуйня?! — думала девушка, чувствуя дыхание парня на своём левом виске. — Мне что теперь всю дорогу ехать, прижавшись к нему?! Я не Маруся! И не мечтаю стоять с ним в прилипку!!!»

Нет, Катя не страдала излишней стеснительностью по отношению к противоположному полу. Поэтому её бы не сильно волновало, что она стоит так близко к парню, если бы не одно «но»... Этим парнем был L. Ей не нравилось, что они с детективом прижаты друг к другу так тесно, что она ощущала, как при вдохе-выдохе опускается-поднимается его грудь. Не то, чтобы ей это было неприятно. Нет. Просто странно. Странно так близко чувствовать человека, которого всего неделю назад воспринимала лишь как выдумку. Однако сейчас эта «выдумка» очень даже реально дышала ей в левый висок, отчего у девушки по телу бежали мурашки. И тепло, исходящее от его тела, тоже было вполне реальным, и почему-то заставляло волноваться. Но Катя упорно игнорировала эти чувства и, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о стоящем рядом парне, посмотрела на Марину, стоящую чуть позади от них, ближе к окну. Катя недобро улыбнулась, представляя, как Маня расстроена тем, что это не её к Элу притиснуло. А она была расстроена, в этом Катя не сомневалась. Ничего. Пусть не переживает. Никто тут на её прЫнцА не посягает, это во всём автобус виноват. Встретившись с Марусей глазами, Катя показала ей язык и тихонько захихикала. Маруся на это лишь покачала головой, улыбаясь. Тогда Катя скорчила гримасу и закатила глаза, давая понять, как её достала теснота в автобусе. Потом скосила глаза на Эла и сделала недовольное лицо, словно говоря: меня он достал тем более. Маруся хихикнула.

Прошло десять минут езды, и у Кати появилась новая проблема. У неё стал чесаться нос от чёлки, щекочущей его. И чесаться очень сильно. Это было настолько ужасно, но несчастная девушка никак не могла ничего сделать, так как её руки были зажаты вдоль тела. Хотелось завыть волком, жаль только, луны на небе в данный момент не было. Мотнула головой, сдула чёлку с лица — не помогло. Девушка сжала силу воли в кулак, изо всех сил терпя ниспосланное на неё мучение и надеясь, что он сам перестанет чесаться со временем. Такое ведь тоже бывает. Но ничего подобного! Бедная Катя явно стала жертвой вселенского заговора. Наглый нос никак не хотел сдаваться и требовал, чтобы его почесали. Девушка попробовала потереть нос о своё плечо. Но, увы. От этого он зачесался ещё больше. Вдобавок майка чуть не была вымазана в ту жидкость, что текла из носа Кати вот уже две недели подряд. Когда она успела подхватить насморк, девушка не знала, но факт оставался фактом: её нос протекал, как испорченный водопроводный кран. И чтобы окончательно не обсопливить свою симпатичную майку, Катя прекратила свои жалкие попытки чесания носа.

«А-а-а! Я сейчас с ума сойду! — Катя мысленно прокляла этот мир, полный несправедливости, где даже, чтобы почесать нос, нужно преодолеть огромную полосу препятствий. — Что же за херня творится-то, а? Так! Стоп! У Эла рука свободна... Может попросить его?.. Нет! Блядь! Да хрен знает, как он к этому отнесётся. Подумает, что я того... Хотя, конечно, он будет не так уж далёк от истины... Я и правда не подарок... Э-э... Так, о чём это мы? НОС!!! Господи! Да что б он отвалился!!! Ой, чёй-та я говорю... Господи, не слушай меня, я пошутила... Так... Нос... Эл ведь всё равно не согласится... Представляю его физиономию, когда я его об этом попрошу. Но... Да, что он не человек, блядь, что ли?! Трудно ему? — мысленно убеждала себя Катя. — Ну да, мы почти не знакомы. Но это не такая уж странная просьба. У него самого, что ли, нос никогда не чесался?»

Препиралась Катя сама с собой минуты три, но потом, когда терпеть стало уже невмоготу, девушка, наконец, сдалась. — Мм... Эл, — скрепя душой и сердцем, мягко прошелестела она. — Ты не мог бы мне помочь?

— М... Что? — Эл, всё это время безучастно смотревший куда-то в сторону, посмотрел на девушку.

«Блять! Он ещё и глухой к тому же!»

— Ты не мог бы мне помочь? — лилейным голоском пропела Катя, гладя на него снизу вверх. О да, когда надо она умела быть «белой» и «пушистой», хоть и покрывала в этот момент весь мир трёхэтажным матом.

— Да? — последовал ответ.

Катя вздохнула с досадой.

— У тебя рука свободна. Почеши мне нос, пожалуйста, — дальше последовала милая улыбка.

Глаза Эла расширились от изумления. Он как-то странно посмотрел на неё, явно растерявшись.

— Мм... — промычал он в ответ что-то неразборчивое, но Катя не дала ему даже рта открыть, решившись идти до конца:

— Ну, пожалуйста! Он так чешется! Я сейчас с ума сойду! Ну что тебе трудно? Ну почеши! «Блядь, почеши мне нос, долбоёб!!!!!!! Иначе урою, сука!!!!!!»