Гости из преисподней

– Мертвых не воскресить, – философски заметил Сухотин.

– При чем здесь мертвые! – взвизгнул Евгений Дмитриевич. – В настоящий момент опасность угрожает непосредственно мне! Понимаешь, козел, мне-е-е! Из-за твоей вонючей прошмандовки!

– Не смей хамить, неандерталец! – взвилась на дыбы оскорбленная поэтесса. – Рома! Дай ему по морде! Мужчина ты или хрен моржовый!

– По морде?! Этот спившийся задохлик, – рассмеялся Кожинов и без предупреждения врезал Сухотину носком ботинка в солнечное сплетение.

Художник шумно выхаркнул воздух, сложился пополам и мягко, словно тряпичная кукла, рухнул на пол.

– Помогите! – заголосила экстрасенсша. – Милиция!

– Милиция, гришь?! – с недоброй усмешкой переспросил майор. – Так ведь милиция – это я! Пожалуйста заявление, гражданочка! В письменном виде. Рассмотрим в установленном законом порядке. Примем соответствующие меры... Довольна, шалашовка?! Не слышу ответа!

Эльвира, уразумевшая наконец весь ужас своего положения, бросилась к дверям, но было поздно. Начальник следственной части подсечкой сбил ее с ног и, выхватив из кармана «макаров», выстрелил в упор. Следующая пуля досталась «старому другу Ромочке».

– Ми-ли-ция! – презрительно повторил последние слова покойной Евгений Дмитриевич. – Ишь умная выискалась! Теперь тебе не милиция требуется, а труповозка! Хе-хе-хе! Ладно, пора линять отсюда...

Кожинов вышел на лестничную площадку и старательно запер дверь конфискованными у убитого Сухотина ключами.

* * *

Постоянно нарушая правила уличного движения, «девятка» Кожинова бесцельно блуждала по укутанному туманом городу. Тускло мерцали окна домов, неоновые вывески многочисленных магазинов, ресторанов, баров, казино. В голове у майора было пусто, как в кармане честного налогоплательщика. Без единой мысли он тупо таращился в мокрое ветровое стекло. Прошло несколько часов. Наступила ночь. Поредели потоки машин, количество пешеходов сократилось до минимума. Возле Крымского моста «девятка» заглохла. Попытки вновь завести машину не увенчались успехом. Тогда Кожинов выбрался наружу и побрел куда глаза глядят. Он ощущал страшную усталость, тошноту, ломоту в суставах. «Надо передохнуть», – подумал Евгений Дмитриевич, облокотился о перила и прикурил сигарету, безучастно глядя на темную поверхность воды. Внезапно вода забурлила, и из нее высунулась гнусная рожа Бегемота.

– Здорово, недоумок, – гундосо поприветствовал майора демон. – Как жизнь молодая?! Как настроение?! Я тут случайно мимо пробегал. Дай, думаю, проведаю мусорка моего злополучного. Кстати, тела убитых тобой жены и сына уже обнаружили. Соседи слышали стрельбу, вызвали патрульный наряд милиции. Бахусов объявил тебя в розыск. Конкретно ты влип, червь земляной. Ну, покедова! Еще увидимся!

Бегемот с бульканьем ушел на дно. В ту же секунду с неба свалилась чудовищных размеров птица с собачьей головой, острыми когтями вцепилась в одежду Кожинова, лязгнула желтыми клыками перед самым носом, злобно залаяла и исчезла. Истошно крича, начальник следственной части бросился бежать, но вскоре споткнулся, упал на мостовую, вдребезги разбив без того изуродованное лицо, и горько заплакал.

– Хватит ныть, засранец! – услышал он знакомый голос. – Встань и представься как положено.

Майор с трудом поднялся на четвереньки, а язык его совершенно против воли владельца отрапортовал:

– Майор юстиции Кожинов Евгений Дмитриевич, тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года рождения, по должности – начальник следственной части Н-ского отделения милиции, а по внутренней сущности – взяточник, карьерист, подлец, убийца, садист и патологический трус, в придачу трахнутый в задницу господином Бегемотом посредством паяльника.

– Молодец, – усмехнулся голос. – Хорошо излагаешь. Кратко, но содержательно и, главное, правдиво! Хвалю!

Евгений Дмитриевич снизу вверх поглядел на говорившего. Перед ним стоял «отец» в привычном Кожинову обличье, то есть с распухшей от многолетнего пьянства физиономией и бутылкой дешевого портвейна под мышкой.

– Папа! – обрадовался майор. – Где ты пропадал?!

– В манде на верхней полке! – огрызнулся «предок». – Да и не отец я тебе вовсе. Твой настоящий папаша безвылазно в аду жарится, выражаясь по-вашему, «без права переписки», а мое имя... впрочем, не твое собачье дело. Можешь называть меня просто хозяин!

Черты «отца» заколебались, расплылись, видоизменились... Охваченный мистическим ужасом, майор увидел отвратительную карикатуру на человека с черным, гротескно-кривым лицом, рубиновыми глазами, узкими кошачьими зрачками и длинными мохнатыми лапами, с одиннадцатью когтистыми пальцами на каждой.

– Чего вылупился, смертный?! – резко спросил демон. – Али не нравлюсь?! Хотя это мне до лампочки! Тебе, душонка гнилая, волей-неволей придется общаться со мной во веки веков. Ха-ха-ха-ха-ха!

Оглушенный раскатами бесовского хохота Кожинов придушенно вскрикнул, снова упал на асфальт и потерял сознание... Когда он очнулся, рядом никого не было. «Может, померещилось?! – с надеждой подумал майор. – Обычные галлюцинации?! Однако, как бы там ни было, трупы действительно могли обнаружить. Превосходный подарок пидору Бахусову. Теперь у него имеются законные основания взять меня под стражу. Арестуют, запрут в ИВС, вышибут признание в убийствах жены, ребенка, Сухотина, Эльвиры, оперов-подельников и Косарева-младшего. Могут докопаться до подлинной причины взрыва в доме Литвиненко. Там тоже уйма погибших! Расколют, твари поганые. Спецобработки мне не выдержать! Все! Пропал!» Из глаз начальника следственной части потоком хлынули мутные слезы. Долго бился он в истерике, рвал на груди рубаху, до крови кусал губы... Лишь под утро Кожинов более-менее пришел в себя. В мозгу прочно засела одна-единственная идея: «Немедля бежать! Желательно в бывшие «братские», а ныне самостийные республики ближнего зарубежья. Допустим, в Среднюю Азию. Там вряд ли найдут!» Он встал, отряхнулся и поднял руку, намереваясь поймать таксиста-частника, но сегодня ему определенно не везло. Машин проезжало мало, и ни одна не соизволила остановиться. Тогда вконец отчаявшийся Кожинов вышел на середину проезжей части и широко растопырил руки. На сей раз долго ждать не пришлось. Взвизгнули тормоза. Из подержанного джипа вылез разгневанный водитель с монтировкой в руках.

– Калаган расшибу, фраер гребаный! – заорал он.

– Фильтруй базар, Витя! – угрожающим тоном предупредил майор. В водителе джипа он узнал своего давнего стукача Болдоху...

* * *

Виктор Усиков не слишком обрадовался встрече с милицейским покровителем. Когда же Болдоха услышал о страстном желании Кожинова «залечь на дно», то окончательно расстроился. Он подозревал – майор накосорезил круто, так круто, что связываться с ним чревато большими неприятностями. Поэтому первым побуждением Усикова было послать Кожинова куда подальше под благовидным предлогом, однако начальник следственной части упредил намерения стукача.

– Ты, хмырь болотный, намертво со мною повязан! – вперился он в Болдоху мутным взглядом взбесившегося пса. – Кстати, не только регулярным закладыванием корешей! Если меня заметут, непременно расколят и насчет взрыва в доме Литвиненко. Как ни крути – ты соучастник террористического акта, в результате которого погибло девять человек, в том числе три сотрудника милиции и двое маленьких детей. Плюс раненые, огромный материальный ущерб... Высшак! [24] Однозначно! Правда, исполнение смертных приговоров заморозили на неопределенный срок (хоть суды и продолжают их выносить), но тебе по-любому пи...ц! Скольких «братков» ты сдал?! А?! Сам, поди, не помнишь?! Учти! Я об этом молчать не стану! Сперва сокамерники тебя отпидарасят, потом удавят. – Евгений Дмитриевич пакостно ухмыльнулся. Усиков побелел от страха и ненависти. «Поганый мусор! Загнал в угол, змей подколодный! Как ни кинь – везде клин! У-у-у! Блядина!»

24

Высшая мера наказания (расстрел).

– Не молчи, фуфло, – сипло посоветовал Кожинов. – У тебя же, знаю, имеется за городом укромное местечко!

Болдоха наконец принял решение.

– Хорошо, – как можно спокойнее сказал он. – Поехали, Евгений Дмитриевич!

* * *

«Укромное местечко» – приземистый, внешне неказистый, но добротный деревенский дом располагался в тридцати пяти километрах от кольцевой дороги. В нем постоянно проживала Болдохина маруха [25] Люська с интригующим прозвищем – Бездонная Дырка.

25

Любовница.

– Витюша! – сонно улыбнулась Люська, отворяя дверь. – Сколько лет, сколько зим! А это кто? – равнодушно кивнула она в сторону Кожинова.

– Друг! – лаконично ответил Усиков. – Готовь водку, закуску... Пошевеливайся, корова!

Вместе с майором они зашли в дом. Обстановка внутри была отнюдь не бедная, однако Бездонная Дырка явно не отличалась чистоплотностью: давно не мытые окна, запыленная мебель, грязный пол, отвратный запах редко стираемого нижнего белья хозяйки... Измотанный пережитыми злоключениями начальник следственной части обессиленно плюхнулся на стул. Глаза слипались, голова гудела, тело ломило. Есть ему совершенно не хотелось, но вот выпить! Выпить – другое дело! Нужно снять стресс, расслабиться, отвлечься от мыслей о нависшей над головой смертельной опасности... Между тем Люська сноровисто накрывала на стол: притащила четыре бутылки водки, маринованные помидоры, соленые огурцы, хлеб, нарезанную ломтиками копченую колбасу.