Гости с Миона

— Что может быть, папа?

— Я, конечно, не уверен в этом, но, может быть, наши уже преследуют их на мощных вездеходах. Этим типам тогда не скрыться. Если только они не замели за собою все следы…

Легкий удар сотряс корпус вездехода. Что-то засвистело, зашумело, словно на них обрушился огромный водопад. Потом все стихло. Тогда металлические шторы, закрывавшие окна кабины, упали. За стеклом машины сверкали электрические лампы. Скрибин и Анна увидели узкое продолговатое помещение, обитое красной кожей.

Открылась дверь и вошел человек в белом костюме. Он учтиво поклонился, распахнул дверцу вездехода, отступил на шаг и сказал: — Прошу вас, пожалуйста.

ПОЕДИНОК

Комната была маленькая, как шкатулка. Кровать, покрытая светло-зеленым одеялом, столик, умывальник, книжный шкаф, на полках которого стояли книги, — все было сделано из дерева и пластмассы. Над кроватью находился иллюминатор, задрапированный шторкой. На столике стояла ваза для фруктов с персиками и абрикосами.

С потолка и стен струился мягкий свет.

— Ваша дочь занимает соседнюю каюту, — сказал стюард в белом костюме. — Вы можете видеться с нею, когда пожелаете. Она тоже может посещать вас. Вообще чувствуйте себя абсолютно свободными!

— Свободными! — саркастически повторил Скрибин. — Когда я смогу говорить с вашим шефом?

— Сразу же, как только он сможет вас принять. Может быть, через час. Я уведомлю вас!

Скрибин посмотрел на стюарда — вряд ли от него можно было узнать что-либо — но все-таки спросил: — Где мы находимся?

Тот пожал плечами.

— Мне приказано исполнять все ваши желания. Но на такие вопросы, которые не входят в круг моей компетенции, я, к сожалению, ничего не могу ответить вам. Шеф осведомит вас обо всем!

Когда стюард удалился, Скрибин постоял немного и вышел в коридор, застланный ковровой дорожкой. Длинный и узкий, он заканчивался стеклянной дверью. За нею виднелись столы, покрытые белоснежными скатертями.

Скрибин постучал в соседнюю каюту.

Голос Анны спросил: — Кто там?

— Я, — сказал Скрибин и вошел.

Анна стояла перед зеркалом и причесывалась.

— Хорошо еще, что нас не посадили в тюремную камеру с цементным полом и ржавой кроватью. Где мы сейчас, папа?

— Не знаю, дочка, по всей вероятности, мы куда-то плывем на подводной лодке.

— Так это подводная лодка? Но куда мы плывем?

— Не знаю…

Скрибин старался держаться твердо и спокойно перед дочерью, и она напрягала все силы, решив не проявлять малодушия. Поэтому они разговаривали совсем обычным тоном, как будто ничего особенного не произошло.

— У тебя удобная каюта? — спросила Анна.

— Да, точно такая же, как твоя! — Он приблизился к девушке, прильнул губами к ее уху и прошептал: — Нас, разумеется, подслушивают. О важном придется говорить в коридоре, хотя, может быть, и там установлены микрофоны. Поэтому лучше всего — шепотом… Не забывай об этом.

— Хорошо, папа, я не забуду и о твоих делах ничего не буду спрашивать!

Скрибин улыбнулся, сказал дочери несколько ободряющих слов, заставил ее отведать фруктов и ушел в свою каюту. Он прилег отдохнуть, но только прикрыл глаза, как в дверь постучали. Вошел стюард и попросил его последовать за ним.

Пройдя по коридору, они свернули в еще более узкий коридор, поднялись по металлическим ступеням трапа и очутились в круглом помещении, обшитом стальными листами, без иллюминаторов. Стюард постучал в одну из дверей и с поклоном сказал Скрибину:

— Пожалуйста, сэр! Шеф ждет вас!

Скрибин открыл дверь и твердым шагом вошел.

В просторной каюте за письменным столом сидел молодой человек в белой рубашке, с гладко зачесанными назад волосами и улыбающимися глазами. Скрибин воскликнул:

— Как? Разве вы — шеф?

— Садитесь, мистер Скрибин, прошу вас, располагайтесь поудобнее, — любезно сказал Вега. — Почему вы так удивлены?

— Да, удивлен! Я предполагал, что мне будет предоставлена возможность увидеться с человеком, которому я мог бы выразить свое возмущение, свой протест! Потребовать, чтобы меня и мою дочь высадили на берег, освободили! Каждая истекшая минута с тех пор, как вы похитили нас, усугубляет вашу вину. Предупреждаю вас, вы ответите по закону!

— Вряд ли, — сказал Вега. — Здесь у нас свои законы!

— Существуют международные и человеческие законы! Будьте уверены: это наглое похищение вызовет большой дипломатический вопрос!

— Отнюдь нет! — спокойно возразил Вега, на губах его появилась ироническая усмешка. Он по-прежнему оставался любезным и сдержанным.

— Посмотрим!

Вега поднялся со стула, приблизился к инженеру и заговорил:

— Послушайте, уважаемый мистер Скрибин. Я пригласил вас сюда не для того, чтобы спорить с вами. Совсем не для того. Я просто желал выразить вам свое глубочайшее сожаление, принести свои извинения по поводу случившегося. Попытайтесь понять меня. Я был вынужден действовать таким образом. Ни в коем случае не хотел бы я причинить вам неприятность или оскорбить вас. Поверьте, мы очень долго размышляли, как нам быть, и только необходимость заставила нас поступить так. Очень сожалею!

— Вы гангстер!

Вега покраснел, рука его дрогнула, но он быстро овладел собой, сделал еще шаг вперед и твердо сказал: — Ошибаетесь, мистер Скрибин! Я такой же инженер, как и вы.

— Инженер? — переспросил Скрибин. — Никогда не поверю! Вы подлый шантажист!

— Прошу вас!

Эти последние слова были сказаны громко, с возмущением, даже с угрозой.

— Вы лишаете меня свободы, — продолжал Скрибин холодно. — По какому праву? Протестую! И еще смеете рассказывать мне басни, что вы инженер!

— Я действительно инженер, могу показать вам документы.

Скрябин саркастически засмеялся, с лица его не сходила гримаса презрения.

— Ваши документы так же фальшивы, как и вы сам! — сказал он. — Незачем убеждать меня. Если даже вы и были когда-то инженером, то теперь вы недостойны называться им! Я не желаю разговаривать с вами! Требую освободить меня.

Губы Веги дрогнули, ноздри гневно раздулись. Он коротко ответил: — Я не могу это сделать, не имею права!

— А кто имеет право?