Гостиница «Столица»
Шрифт:
М. Копакин:
Да я же ради людей стараюсь!
С. Капустин:
Каких же? Небось с верхних этажей опять, да? А эти что? Не люди, что ли? Ну живут по двадцать человек, ну шумные слегка. Никого ведь не убили пока.
М. Копакин:
Пока…
Д. Великий:
Вы там поогрызайтесь ещё.
М. Шейнкман:
А что там, к слову о безопасности, на двухсотом? Почему пожар был?
А.
На этот счёт не беспокойтесь, я обо всё позаботился. В заключении напишут об очень редком, но иногда случающемся самовозгорании.
Л. Совдепкина:
Самовозгорании чего?
А. Сидоров:
Какой-нибудь старухи, например. Не знаю. Они там придумают.
В. Потнов:
Я в свою очередь прослежу, чтобы эта новость не отразилась на репутации гостиницы.
С. Капустин:
А на самом деле почему пожар был?
М. Копакин:
Какая-то малолетняя пьян с сигаретой уснула. Я говорил с пожарными.
С. Капустин:
Вот всё-то Вы знаете, Михаил Евгеньевич. А что инспектора побили — нет.
М. Копакин:
Да сдался Вам этот Захар! У нас на постоянном практически проживании тысячи людей. Они не живут, а существуют в чудовищных условиях! Тысячи! А вы всё за одного переживаете.
Д. Великий:
Да как Вы смеете!
С. Капустин:
Тихо! Слышите?
Л. Совдепкина:
Что это?
А. Сидоров:
То ли треск, то ли лавина.
Раздаётся шум обрушения здания, одновременно гаснет свет.
Конец первого действия.
Дейтсиве II
Явление I
Михаил Евгеньевич Копакин сидит в холле один. Холл больше не выглядит хоть сколько-то привлекательным. Всё в разрухе, подтёках, трещинах и мусоре.
М. Копакин:
(без иронии, абсолютно серьёзно) Просил, на коленях умолял денег дать, работников найти, но — нет. Отпуск-отпуск. Ремонт-ремонт. И что толку с того ремонта было? Да чего уж на других пенять: сам я виноват, дурак. Сволочь! Смертельно людей подвёл. Неужто нельзя было с тремя молодцами за всем уследить? Я в других гостиницах не бывал, но уверен, там начальники охраны справляются. Не без трудностей, как водится, но всё же. А я что? Всё ныл да ныл Семёну Сергеевичу. Мог же рабочий день себе ещё увеличить хотя бы до восемнадцати часов: как раз на сон шесть часов оставалось. От выходного отказался бы, опять же. Мне ж никто не указ, я ж начальник. Поленился, недосмотрел. Прав Дмитрий Алексеевич, не справляюсь я. Сволочь! Скотина! Душегубец! Столько несчастных жило страшной жизнью, а теперь и той… (досадно со слезами взмахивает рукой) Э-э-эх! Господи! А что, если я специально?! Если бес попутал?! Значит, сам я ему поддался? Есть во мне, по всему выходит,
ростки зла?В зал заходят и рассаживаются все остальные начальники.
С. Капустин:
Благодарю, господа, за оперативное прибытие. Особенно Вас, Лидия Михайловна. Я знаю, как сложно Вам проснуться к десяти утра.
Л. Совдепкина:
Ценю Вашу благодарность.
А. Сидоров:
Позволю себе начать. По моим подсчётам, сумма ущерба гостинице достигает нескольких миллиардов рублей.
Д. Великий:
Конкретнее?
А. Сидоров:
Около пяти сотен.
Д. Великий:
Ещё конкретнее.
А. Сидоров:
Два триллиона рублей.
М. Шейнкман:
А версия не для страховой?
А. Сидоров:
Дорогая Мария Ивановна, поверьте моему бесценному опыту: лучше версии для страховой — версий не бывает.
С. Капустин:
Господь с ними, с деньгами!
А. Сидоров:
Аминь!
С. Капустин:
Вы понимаете, что произошло? Вы понимаете масштаб трагедии? У нас инспектирующий проживает! Мало того, что от него были одни жалобы, так на его приезд выпал пожар и обрушение сорока верхних этажей! Вы понимаете вообще, что нам всем тут грозит?
И. Иванов:
Что?
М. Копакин:
Тюрьма?
С. Капустин:
Да какая тюрьма, Михал Евгенич? Папочки у следователей всегда становились тоньше благодаря Вениамину Валерьевичу и Абраму Назаровичу. Но нас же всех отстранят к чёртовой матери. Или вообще уволят.
Л. Совдепкина:
Ой мамочки!
М. Шейнкман:
А почему сразу «нас»? Может, кого-то одного?
М. Копакин:
Наверное, меня…
М. Шейнкман:
Да Вы-то ту при чём? Я говорю про Иван Иваныча.
И. Иванов:
Категорически протестую! По моей части на двухсотом этаже всё было отлично. А эти специалисты сказали, что этажи сложились, как карточный домик. Значит, категорически двухсотый этаж виноват.
М. Копакин:
На него-то я давно не заглядывал…
И. Иванов:
У меня и с электричеством, и с трубами полный швах, как говорят французы. А по-русски — прек-рас-но. Это всё Лидии Михайловны вина. Она номерами заведует, а этаж состоит из номеров. Вот она категорически и виновата!
Л. Совдепкина:
Если б у Вас с трубами всё было прекрасно, они бы не горели каждый вечер. Мои номера всегда в прекрасном состоянии, чтоб вы знали. Просто не надо заселять чёрт знает кого. Да, Дмитрий Алексеевич?