Государевы люди
Шрифт:
— Кто это, папа? — спросила дама, ставя ударение на второй слог.
— Это?..
— Титулярный советник Мишель Фирфанцев. Честь имею! — кивнул незнакомец.
— Что ему надо? — вновь обращаясь к ювелиру, спросила дама. — Что вам надо?
— Для начала — узнать, зачем ваш батюшка пытался меня убить?
— Ты пытался его убить? — ахнула дама.
— Что ты, Аннушка, побойся бога, конечно, нет! Господин что-то путает.
И умоляюще взглянул на Мишеля.
Но тот отвернулся.
— Да, возможно, я что-то путаю... после двух ударов, которыми мне, по приказу вашего батюшки,
И быстро наклонившись, продемонстрировал кровоподтек на макушке.
Аннушка недоуменно взглянула на него. И на своего отца.
— Папа, это сделал ты?..
— Да, сударыня, это ваш папа, — Мишель специально сделал ударение на втором слоге. — Злодей и душегуб. Хотя и неудачливый. Я, как видите, несмотря на все его старания, остался жив. А вот Махмудку, того точно — зарезали.
— Какого Махмудку? — в отчаянии вскричала дама. — Я ничего не понимаю. Совсем ничего!
— Послушайте, — пытаясь справиться с волнением, сказал Поставщик Двора. — Сейчас не время и не место выяснять наши с вами взаимоотношения. Уверяю вас — вы ошибаетесь. Но если вам угодно думать именно так — то думайте, как вам будет угодно!
И привстав, попробовал пересесть на противоположный диван, чтобы успокоить дочь. Но Мишель истолковал его движение по-своему. Он подумал, что ювелир пытается приблизиться к нему, чтобы напасть. И рванул из кармана револьвер.
— Сядьте, пожалуйста, на место! — крикнул он. Поставщик Двора удивленно посмотрел на направленное на него оружие.
— Вы что, будете стрелять? При даме? — удивился он.
— Буду! — твердо пообещал Мишель.
Анна в ужасе глядела на большой, черный, страшный револьвер, который держал в руках этот странный незнакомец.
Ювелир медленно сел на свое место.
— Я вижу, вы сюда зачем-то явились, — тихо сказал он. — Так соблаговолите делать то, зачем явились!
Косясь краем глаза на даму, видя ее широко распахнутые от ужаса глаза, Мишель представил себе, как он выглядит со стороны, и ему стало ужасно неловко. Растрепанный, мокрый, в комьях налипшей на одежду грязи, с разбитой в кровь головой, да еще с револьвером в руках.
Какой кошмар!
Он быстро сунул револьвер в карман и присел на краешек дивана, как можно дальше от дамы, подвернув под себя грязные башмаки.
— Прошу прощения за свой вид, — пробормотал он, довольно неуклюже оправдываясь перед дамой, — но меня действительно пытались сегодня убить. Два раза. И поэтому я не успел привести себя в надлежащий вид.
Но Анна, фыркнув, демонстративно отвернулась от него.
Ах, как неудобно, как ужасно все получилось!
Ему страшно захотелось, чтобы все это как можно скорее закончилось. И он поспешил перейти к делу.
— Я искал вас, чтобы задать вам несколько вопросов, — официальным тоном сказал Мишель, — относительно судьбы хранящихся в Кремле фамильных драгоценностей царской фамилии.
Поставщик Двора на его слова никак не прореагировал и даже не повернулся к нему. Он смотрел на дочь.
— Пожалуйста, не волнуйся, Анна, — тихо произнес он. — Это просто какой-то сумасшедший, которого непременно ссадят на ближайшей станции.
Мишелю
не понравилось, что сказал ювелир. Он, наверное, выглядит как сумасшедший, но он, по крайней мере, никого не желал убить!Он обиделся на ювелира и повысил голос:
— Если вы, сударь, не желаете отвечать на мои вопросы, то в таком случае потрудитесь достать ваш саквояж. Который я вынужден буду осмотреть!
— У вас имеется на то письменное предписание, подписанное прокурором? — спросил ювелир.
Предписания не было.
— У меня были все необходимые бумаги, но, в силу обстоятельства, — указал Мишель на себя, — о которых вы прекрасно осведомлены, я их утратил.
— Ах, утратили? — усмехнулся ювелир. — В таком случае, милостивый государь, мне больше не о чем с вами разговаривать! И будьте так любезны покинуть это купе!
Он его еще и выставляет!
Мишелю наконец все это надоело!
Ну и ладно, что всклокоченный и грязный — не по своей вине грязный. В конце концов, его всего несколько часов назад хотели убить!
— Никуда я не уйду! — убежденно сказал Мишель. — Пока вы не покажете, что у вас в саквояже! — И сунул руку в карман. — Не принуждайте меня применять силу!
— Папа, — и вновь с ударением на последнее "а", — покажи ему саквояж, и пусть он поскорее уйдет, — попросила Анна.
Мишель согласно кивнул. Вот именно — пусть покажет!
Секунду или две посомневавшись, но, наверное, поняв, что его преследователь настроен самым решительным образом и что он все равно никуда не уйдет, ювелир встал и снял с сетки дорожную сумку, бросив ее на сиденье.
— Соблаговолите!.. Если вам так интересно копаться в чужом грязном белье! — сказал он.
Скрепя сердце Мишель придвинул к себе саквояж и раскрыл его. Там, сверху, был обычный дорожный набор — какое-то белье, полотенце, Библия, футляр с запасным пенсне... Наверное, то, что он искал, находилось глубже, на самом дне.
Он запустил внутрь руку и, ненавидя сам себя, стал перебирать там какие-то вещи.
Все не то!.. Не то!.. Как же так, неужели он ошибся?
Или то, что ему нужно, зашито в подкладке?!
Мишель быстро, но тщательно ощупал подкладку саквояжа, проводя руками с двух сторон — с внутренней и с наружной. Так нетрудно было обнаружить любое утолщение. Но — нет, толщина стенки по всей длине была одинакова!
Ничего нет?.. Совсем?!
Но зачем тогда его убивали?
Он решительно ничего не понимал!
— Надеюсь, вы в полной мере удовлетворили свое странное любопытство? — очень спокойно и даже как-то сочувственно спросил ювелир. — Или вы желаете обыскать меня?
Мишель почувствовал, что краснеет.
Ах, как некстати! В такие моменты никак нельзя краснеть!
И перебарывая себя, свое желание все бросить и убежать, он пробормотал:
— Я вынужден принести вам свои извинения...
Хотя за что? За то, что его убивали, да не убили?!
— Если господину так угодно, он может осмотреть и мой багаж! — брезгливо сказала Анна.
Ах, какой срам!..
Но Поставщик Двора как-то странно прореагировал на произнесенную его дочерью фразу. В его глазах метнулся мгновенный испуг.
Почему?..