Государство, армия и общество Древнего Египта
Шрифт:
Забота о царских драгоценностях была, как и в более ранние времена, поручена казначейскому ведомству: она входила в обязанности «начальника умащений в казне господина обеих стран, хранителя царского венца благого бога». По этой причине «начальник дома серебра» имел у себя в подчинении некоторое число художников; это были «заместитель художника дома серебра», «главный живописец» и «писец при живописцах», а также «главный архитектор дома серебра» [117] . Мы также должны упомянуть еще нескольких чиновников, имевших отношение к этим работам, – например, «хранителя весов дома серебра», который хвалит себя за то, что «не уменьшил доходы богов и не подделал стрелку весов». Существовали также высокопоставленный библиотекарь «дома серебра», «главный хранитель книг», и «писец склада зерна, полученного как дань».
117
L. D., iii. 242 – как участники похоронной процессии тех, кто перечислен перед ними.
Переписка между «писцом Эннаной» (и его предшественником в этой должности) и наставником
Государственный казначей, взвешивающий золотые кольца (согласно L. D. iii., 39 а)
Кагабу получил от своего начальника, «Параемхеба, начальника дома серебра», поручение покрасить заново царский дворец, пока там нет царя, и черновую часть этой работы передал Эннане. Тот вместе с ремесленником Сераменнахтом должен был также починить ладью из акации, которая не была на воде уже много лет и теперь разваливалась на куски. Кагабу пишет: «Когда вы получите мое письмо, пойдите вместе и посмотрите на акациевые доски, которые остались лежать вместе с ладьей бога в кладовой в Ресну, выберите из них четыре доски очень длинных, очень широких и очень красивых и установите их как боковые доски на ладью из акации, которая хранится вместе с ними в кладовой; на каждый бок поставьте по две доски. Посмотрите, какое еще осталось хорошее дерево для обшивки, и почините ладью от носа до кормы» [118] .
118
An., 4, 7, 9 и след. с. Возможно, слово, переведенное как «доски», означает «брусья», а слова «боковые доски» и «починить» переведены лишь по догадке.
В другой раз Кагабу поручил Эннане осмотреть виноградник при храме Амона в городе Пер-Рамсес и доставить по назначению выжатое там вино. Эннана в точности выполнил эти указания и послал своему предшественнику отчет о своей поездке, который является для нас хорошим примером стиля таких официальных докладов. Вот что он сообщил:
«Когда я прибыл в Най-Рамессу-Мри-Амун, что на берегу Потера, на грузовой ладье моего господина с двумя упряжками быков из дома Сети II, в храм Амона, несокрушимого на миллионы лет, я определил количество садовников в храме Амона, несокрушимого на миллионы лет. Вот что я обнаружил:
Садовники:
Мужчин – 7
Юношей – 4
Подростков – 4
Мальчиков – 6
В с е г о: 21 душа
Список вин, которые я обнаружил опечатанными главным садовником Татери:
Вино, кувшины, – 1500
Шедех (напиток), кувшины, – 50
Пауэр (напиток), кувшины, – 50
Эхармаа (плоды), корзины, – 50
Связки виноградных гроздей, корзины, – 50
упаковки, – 60
Я загрузил две запряженные быками повозки из дома Сети II в храме Амона, несокрушимого на миллионы лет, и приехал по суше, двигаясь вдоль Нила (протоки Нила. – Ред.), в город дома Рамсеса II, великого образа Ра-Хармахиса. Там я передал их в руки служащего, который отвечает за дом Сети II в храме Амона, несокрушимого на миллионы лет, и теперь пишу моему господину этот доклад».
Эннане было доверено также еще одно поручение, гораздо более важное, а именно снабжение царского двора продовольствием. Находясь в пути, царь требовал, чтобы во всех многочисленных местах, где он собирался останавливаться, было заранее приготовлено все необходимое, и у «писца дома серебра» было едва ли не больше дел, чем он был в силах выполнить, по доставке всего необходимого для временного проживания двора. Начальник «писца дома серебра» прислал ему письмо, где сообщал ему о предполагаемом приезде «фараона, его доброго господина», и настойчиво просил его выполнить указания точно как положено по распорядку царских остановок, и ни в коем случае не оказаться виновным «в преступной лени». Это была задача не из легких, потому что количество продуктов было очень большим. Были нужны шесть разновидностей хорошего хлеба, всего 16 тысяч кусков, другого хлеба 13 300 кусков, 4 тысячи пирогов различных видов и 200 корзин.
Кроме этого – 100 корзин сушеного мяса, 90 кувшинов сливочного масла и соответствующие этому количества молока, гусей и т. д. Количество корзин, наполненных инжиром, виноградом и другими плодами, тоже было значительным; 100 венков понадобились, чтобы украсить цветами кувшины с вином, 100 грузов сена нужны для лошадей, 2000 кусков дерева пошли на дрова для кухни, и на топливо для нее же потребовалось 200 грузов угля. Корзин, которыми обычно пользовались в казначействе, не хватало для упаковки и перевозки всего этого, и потому письмоводитель должен был еще заказать у плетельщиков 500 новых корзин из тростника.
Будем надеяться, что Эннана хорошо справился со своей трудной задачей и таким обазом избежал кары, которой ему угрожали. Если бы он допустил, чтобы фараон «путешествовал в Гелиополь, не имея при себе всего, что требуется», это посчитали бы великим преступлением.
В другом случае Эннана действительно оказался в очень трудном положении. Выполняя свои обязанности, он, наряду с другими делами, должен был управлять каким-то количеством зависимых крестьян, которые работали в полях, а их жены в это время ткали для государства. За несколько месяцев до этого Эннана передал своему ближайшему начальству, «начальнику дома серебра», большое количество тканей, изготовленных этими женщинами, а теперь готовился передать еще 178 кусков материи, сотканных за прошедшее с тех пор время. А в это время другой крупный чиновник, «господин дома» (то есть управляющий поместьем), которому Эннана должен был сдать урожай, собранный этими крестьянами, выяснил, что работа крестьянских жен должна быть сдана тоже ему,
и в таком его мнении на этот счет, вероятно, была какая-то доля правоты. По этой причине он смело пришел к Эннане и, по словам того, «чинил ему зло всяческими способами». Затем он приказал трем своим слугам отвести Эннану к Хуи, начальнику солдат, и Птахемхебу – писцу, который составлял списки зависимых крестьян в этой местности. Перед Эннаной положили список его крестьян – содержавший, по его утверждению, много ошибок. «После того как мне предъявили реестр крестьян, – писал Эннана Кагабу, – он подстрекал своих людей говорить мне: «Сдай работу крестьянок». Так он говорил. Но ведь я уже сдал работу этих крестьянок начальнику дома серебра, и работа была принята больше чем за пять месяцев до случившегося, во втором месяце лета! Тогда он взял у меня ту материю, которую я собирался сдать начальнику дома серебра. Я прилагаю список тканей, отнятых у меня, чтобы начальник дома серебра смог его увидеть:Царский лен – 87 кусков
Лен – 64 куска
Хороший лен из Верхнего Египта – 27 кусков
В с е г о – 178 кусков».
Эннана в конце концов вызвал своего противника на суд князей, и благодаря их вмешательству это дело, похоже, было улажено – по крайней мере, внешне; но Эннане пришлось вынести еще много обид от «начальника дома». «Когда этот начальник послал двух солдатских писцов забрать урожай, они второй раз увели двух крестьянок из деревни Паешему и приказали Эннане дать им слугу-юношу, хотя у Эннаны был в распоряжении только один юноша – тот, который ухаживал за скотом владельца деревни Тутмоса». Это и многое другое управляющий поместьем предпринял только из желания отомстить Эннане и сам же открыто ему сказал: «Это происходит с тобой из-за того, что ты отдал тканую работу крестьянок начальнику дома серебра». Эннана был не в силах ничего сделать своему могущественному врагу и мог лишь добиваться от своего начальника Кагабу, чтобы тот замолвил за него слово «великому человеку дома», стоявшему над злым «начальником дома», чтобы тот смог вернуть обратно четырех крестьянок, которых забрали у Эннаны без какой-либо обоснованной причины. Имела ли эта просьба успех и как события развивались дальше, мы не знаем.
Писцы в эпоху Древнего царства (L. D., ii. 9)
До нас дошло много документов, которые показывают, как велась отчетность в этом «доме серебра» и в других подобных ему ведомствах, но перевод этих документов представляет величайшую трудность оттого, что в них много неизвестных слов и сокращений. В этих документах точно указано, сколько получено того-то или того-то, от кого и когда поступило полученное и подробности того, как оно было использовано. Такую педантичность проявляли не только тогда, когда количество продукта было большим: даже самые малые количества зерна или фиников тщательно вносились в список. Эта мания все записывать (никаким другим словом мы не можем ее назвать) была характерна не только для более поздней эпохи: нет сомнения, что и во времена Древнего и Среднего царства писцы трудились так же усердно, как и при Новом царстве. Об этом свидетельствуют рисунки из древних гробниц: измеряют ли зерно, проводят ли мимо кого-то скот, повсюду при этом присутствуют писцы. Они сидят на земле, опустившись на корточки, рядом с писцом стоит коробка с принадлежностями для его работы или футляр для свитков папируса, за ухом у писца находится запасное перо, а в руках – полоса папируса, на которой он пишет. Каждое поместье имело свою особую контору, которую часто возглавлял сын владельца. В государственных службах мы обнаруживаем то же положение дел: каждый судья носил еще и звание «главный писец», а каждый главный судья был «начальником письменных дел царя»; один из «великих людей юга» назывался:
начальник письменных дел по сельскому хозяйству,
заведующий письменными делами в ведомстве сельского хозяйства,
управляющий письменными делами по вопросам сельского хозяйства (?),
старший писец, писец царя,
управляющий писанием прошений (?).
Короче говоря, мы видим, что все дела по управлению страной велись в письменной форме. Управлять и писать дела было, с точки зрения египтян, почти одно и то же, и писец был чиновником. В более поздние времена в каждом ведомстве было огромное множество писцов: например, в «доме серебра», где служили Эннана и Кагабу, писцов было по меньшей мере девять, и даже в армии управление было бюрократическим, потому что одним из старших командиров был «войсковой писец».
Были также писцы, которые лично сопровождали начальников различных ведомств, например, наместника, «князя» города и «начальника дома серебра». Нет сомнения, что эти чиновники часто имели большое влияние как представители своих господ. Монарх всегда имел личного секретаря; в эпоху Древнего царства мы обнаруживаем должность «писец в присутствии царя», во времена Среднего царства был «писец и свидетель в присутствии царя», а при Новом царстве «царский вассал и писец фараона».
Хорошо известное положение «что нельзя вписать в документы, того не существует» действовало и в делах египтян, и поэтому к деловым письмам часто добавляли такую фразу: «Я пишу это тебе, чтобы это могло послужить свидетельством в отношениях между нами, а ты должен хранить это письмо, чтобы в будущем оно могло послужить свидетельством». С некоторых документов снимали копии, чтобы копия и оригинал были подтверждением друг для друга. Казначейство ничего не выдавало без письменного приказа. Кроме того, необходимо было полностью предоставить все данные в письменном виде: один «начальник ополчения» напрасно пытался получить у командира наемников определенное число зависимых крестьян: ему не могли дать ни одного, пока он не принес список их имен. И этот начальник целиком и полностью одобрил такой формализм. Пунктуальность доходила до того, что отмечались даже мельчайшие подробности: если кто-то на время брал быков для молотьбы у кого-то другого, погонщик имел список переданного ему скота; если работник получал положенное количество зерна себе на еду, вместе с зерном ему давали официальную расписку в получении зерна.