Государство против революции

В свете этих обстоятельств Ленин обратил пристальное внимание на законы, которые могли быть сконструированы в течение сравнительно короткого времени и исключительно усилиями государства, а не общества. В то же время новое законодательство должно было стать эффективным средством формирования нового порядка. К тому же управление регулярным государством требовало внятных и стабильных правил своего функционирования, основанного на юридических нормах, а не на административных командах.

Началась работа по созданию законов нового государства. Владимир Ильич не только внимательно следил за этим процессом, но и принимал непосредственное участие в работе над отдельными законодательными актами, в частности Гражданским кодексом, регулирующим в том числе рыночные отношения.

Это был уже не тактический, а стратегический перелом, выбор нового пути строительства социализма на исторической развилке. Вместо скоропалительного объявления российского общества социалистическим, живущим в соответствии с коммунистической идеологией, был взят курс на построение социалистического государства, в рамках которого и предстояло взрастить коммунистическое общество, используя аппарат государства, функционирующий в рамках законодательства.

Конечно, политический режим в начале 1920-х годов нельзя назвать персоналистской автократией: Ленин не был ни сувереном, ни тем более диктатором, хотя его и называли вождем мирового пролетариата. Сохранялся принцип коллективного руководства, и партийные решения могли приниматься только Политбюро РКП (б). Однако незаурядные суггестивные способности и неисчерпаемая энергия практически всегда позволяли Владимиру Ильичу настоять на своем, добиваясь требуемых решений. Вот только в начале 1920-х его работоспособность начала резко угасать.

25 мая 1922 года Ленин пережил первый инсульт, но сумел в определенной степени восстановиться. Это позволило ему в последний раз вмешаться в определение текущей политики, в том числе по национальному вопросу. Раскритиковав сталинский план «автономизации» РСФСР, Ленин продавил план устройства СССР как добровольного объединения союзных республик.

Другим неприятным открытием для Ленина, вернувшегося к работе, стало непомерное разрастание бюрократического аппарата: за время его болезни Совнарком успел образовать 120 новых комиссий, тогда как, по подсчетам Ленина, должно было хватить 16 [4] . Впрочем, это разрастание было, как говорится, оплачено самой сущностью огромного сверхцентрализованного государства, которое взвалило на себя множество функций, в исполнение которых до переворота не вмешивалось.

4

Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. М.: МИК, 2000. Электронный ресурс: https://royallib.com/book/geller_mihail/utopiya_u_vla.

Пламенные революционеры были не способны руководить нормально функционирующим государством, иметь дело с ворохами всевозможной писанины, издавать инструкции разбросанным по всей стране партячейкам, назначать чиновников низшего уровня – все это казалось им непонятным и невыносимо скучным. Наиболее приспособленными к нудной бюрократической работе и выполнявшими ее с любовью были два соратника Ленина – И. В. Сталин и В. Д. Бонч-Бруевич.

На место героев революции в партийный и советский аппараты хлынули нахрапистые карьеристы. В результате «рабочий или крестьянин, вынужденный четыре или пять раз прийти в учреждение, наконец получает нечто формально правильное, а по сути – издевательство» [5] . В январе 1923 года Ленин написал программную статью «Как нам реорганизовать Рабкрин» [6] , в которой пытался сделать из Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ) противовес усиливающейся бюрократии. Но это были не более чем благие пожелания.

5

Ленин В. И. Полн. собр. соч.: В 55 т. М., 1958–1966. Т. 43. С. 328. Далее это издание указывается сокращенно – ПСС.

6

Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 383–388.

16 декабря 1922 года произошел второй инсульт. Владимир Ильич лишился возможности непосредственно участвовать в работе Совнаркома и пытался руководить процессом с помощью надиктованных им писем и записок. Всем было ясно, что жить ему осталось недолго. Реальную власть в стране захватила тройка – Сталин, Зиновьев, Каменев [7] .

«Накануне заседания Политбюро Зиновьев, Каменев и Сталин собираются, сначала чаще на квартире Зиновьева, потом обычно в кабинете Сталина в ЦК. Официально – для утверждения повестки Политбюро. Никаким уставом или регламентом вопрос об утверждении повестки не предусмотрен. <…> Но утверждает ее тройка, и это заседание тройки и есть настоящее заседание секретного правительства, решающее, вернее, предрешающее все главные вопросы… На самом деле члены тройки сговариваются, как этот вопрос должен быть решен на завтрашнем заседании Политбюро, обдумывают решение, распределяют даже между собой роли при обсуждении вопроса на завтрашнем заседании. <…> Завтра на заседании Политбюро будет обсуждение, будут приняты решения, но все главное обсуждено здесь, в тесном кругу; обсуждено откровенно, между собой (друг друга нечего стесняться) и между подлинными держателями власти. Собственно, это и есть настоящее правительство» [8] . Вот, по сути дела, и весь механизм так называемого демократического централизма.

7

Иосиф Виссарионович Сталин (1878–1953, настоящая фамилия – Джугашвили, умер собственной смертью), Лев Борисович Каменев (1883–1936, настоящая фамилия – Розенфельд, приговорен к смертной казни и расстрелян в Москве) и Григорий Евсеевич Зиновьев (1883–1936, настоящее имя – Овсей-Герш Аронович Радомысльский, приговорен к смертной казни и расстрелян в Москве).

8

Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. СПб.: Всемирное слово, 1992. С. 22.

Ленин, будучи автором этого механизма, хорошо его понимал и опасался, что без его пригляда дело может дойти до раскола в партии в результате подковерной борьбы ее лидеров. Свои опасения он продиктовал в конце декабря 1922 года. В этом документе, больше известном как «Письмо к съезду» или «Завещание Ленина» [9] , он подверг критике своих соратников.

Опасность раскола он видел в двух причинах. Во-первых: «Наша партия опирается на два класса (пролетариат и крестьянство. – Прим. П. К.), и поэтому возможна ее неустойчивость и неизбежно ее падение, если бы между этими двумя классами не могло состояться соглашения». Во-вторых: «…Основным в вопросе устойчивости… являются такие члены ЦК, как Сталин и Троцкий [10] . Отношения между ними, по-моему, составляют большую половину опасности того раскола, который мог бы быть избегнут».

9

Ленин В. И. Избранные произведения: В 4 т. 2-е изд. М., 1988. Т. 4. С. 440–443.

10

Лев Давидович Троцкий (1879–1940, настоящая фамилия – Бронштейн, убит в Мексике).

В качестве панацеи от раскола предлагалось увеличить количество членов ЦК до 50–100 человек за счет рабочих, что называется, от станка, поскольку «за пять лет создали новый тип государства, в котором рабочие идут впереди крестьян против буржуазии» [11] . С другой стороны, это поможет побороть бюрократическое засилье путем улучшения аппарата, который, «в сущности, взяли старый от царя и от буржуазии», и «теперь с наступлением мира и обеспечением минимальной потребности от голода вся работа должна быть направлена на улучшение аппарата».

11

Вера Ильича в мудрость пролетариата воспевалась советской пропагандой на протяжении всего советского периода. Было создано огромное количество историй, повестей, книг, в которых рассказывалось, как старый рабочий вразумлял всяких там партработников, академиков, музыкантов, актеров и т. д. и т. п.

В споре «двух выдающихся вождей современного ЦК» Ленин был скорее на стороне Троцкого [12] , поскольку в «Завещании» предложил «придать законодательный характер на известных условиях решениям Госплана, идя в этом отношении навстречу тов. Троцкому», а в отношении его оппонента «обдумать способ перемещения Сталина с этого места (Генсека ЦК РКП (б). – Прим П. К.) [13] и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно – более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.». Впрочем, и Троцкому досталось на орехи, ибо он «чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела». В отношении других своих соратников – Каменева, Зиновьева, Бухарина и Пятакова – Владимир Ильич также не удержался от весьма едких замечаний.

12

В служебной записке 1922 года, написанной Каменеву, Ленин критиковал усилия Центрального комитета «выбросить Троцкого за борт» как «верх глупости»: «Если вы не считаете меня уже безнадежно глупым, как вы можете думать об этом?» (Роговин В. З. Была ли альтернатива? Троцкизм: взгляд назад через годы. М.: Терра, 1992. С. 57).

13

3 апреля 1922 года по предложению Каменева и Зиновьева была учреждена должность генерального секретаря ЦК РКП (б), на которую по их предложению был назначен Сталин. Первоначально эта должность понималась как техническая и потому никак не интересовала Троцкого и других членов Политбюро, а под главой государства понимался Председатель Совнаркома Ленин. Сталин фактически возглавлял целый ряд подобных «технических» органов ЦК: Секретариат ЦК, Оргбюро ЦК, входил в состав Политбюро, возглавлял основной советский контрольный орган Рабкрин. Также Сталин продвигал на пост главы основного партийного контрольного органа – Центральной контрольной комиссии (ЦКК) – своего сторонника Куйбышева.

Способность Владимира Ильича держать руку на пульсе событий, даже находясь в изоляции, дар предвидения и тактическая изворотливость, конечно, впечатляют.

Ленин хотел, чтобы «Завещание» было зачитано на XII Съезде Российской коммунистической партии (большевиков), который проходил в Москве с 17 апреля по 25 апреля 1923 года. Однако Н. К. Крупская передала «Завещание» в ЦК только перед началом следующего – XIII Съезда. За день до съезда, 1 мая 1924 года, был созван экстренный Пленум ЦК специально для чтения «Завещания» Ленина.

Наибольшее впечатление оно произвело на Сталина, который подал в отставку. Зиновьев и Каменев, с поразительной наивностью полагая, что теперь Сталина опасаться нечего, так как «Завещание» Ленина резко уменьшит его вес в партии, решили его спасти. Все члены ЦК прекрасно знали, что раскол в руководстве партии налицо, однако большинством голосов Сталина таки переизбрали, а Зиновьев и Каменев подписали себе смертный приговор [14] .

10 марта 1923 года Ленин перенес третий инсульт и окончательно потерял дееспособность, превратившись в свои 53 года в полупарализованного человека с неразборчивой речью. 21 января 1924 года вождь мирового пролетариата ушел из жизни. Сообщили об этом 22 января по новому или 9 января по старому стилю – в день памяти о трагических событиях 1905 года. К тому времени сложилась традиция – по крайней мере, в рабочих коллективах – устраивать в связи с этой датой собрания, петь революционные песни в траурно оформленных помещениях. Получалось, что одна жертва (рабочая масса) символично наложилась на другую (вождь).

14

Через полтора года, когда Сталин отстранил Зиновьева и Каменева от власти, Зиновьев, напоминая это заседание Пленума и то, как ему и Каменеву удалось спасти Сталина от падения в политическое небытие, с горечью сказал: «Знает ли товарищ Сталин, что такое благодарность?» Товарищ Сталин вынул трубку изо рта и ответил: «Ну, как же, знаю, очень хорошо знаю, это такая собачья болезнь» (Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. СПб.: Всемирное слово, 1992. С. 46).

Кроме того, ужасы только-только закончившейся Гражданской войны были еще свежи в памяти населения, порождая запрос о национальном единении и консолидации. В этом смысле смерть вождя объединила разных людей. Конечно, в стране отношение к смерти Ленина было разное. Кто-то был доволен гибелью первопричины Гражданской войны и террора, кому-то было жаль человека, вернувшего здравый смысл в политику партии, введя НЭП, а партийная масса была потрясена смертью своего лидера, особенно низы.

Начались беспрецедентная пиар-кампания по промыванию мозгов населению с целью утверждения марксистско-ленинской квазирелигии и взращивание в подданных мировоззрения строителя коммунизма, продолжавшиеся без малого 70 лет.