Государство Солнца (с иллюстрациями В. Милашевского)

5. Полоса дождей

Страшный ураган, который пронёсся над островом, был началом здешней, мадагаскарской зимы. Конечно, для нас эта зима была смешна, жара оставалась почти прежней, но начали выпадать частые и обильные дожди. А следом за ними лихорадка снова пошла косить наши ряды.

Болезнь эта не всегда бывала смертельна, но она страшно изнуряла людей. Мы все, кроме Беспойска, перехворали ею более или менее сильно. И я всегда с ужасом представлял себе, что когда-нибудь свалится и Беспойск. Тогда все наше дело должно было остановиться или даже умереть.

Было жарко, но больные дрожали от холода и кутались в плащи. Часовые засыпали на посту с ружьями в руках, и их нельзя было разбудить. Много чёрных с началом дождей ушло в глубь острова. Работы производились слабо. Люисбург стал похож на сонное царство. Но хуже всего было то, что в лесу опять появился неизвестный белый человек.

Его видели несколько раз, но всё разные люди. Поэтому сведения о его внешности были самые разнообразные. Но все мы одинаково чувствовали, что работает он в лесу не в наших интересах и что, может быть, он проявит себя в тот день, когда лихорадка повалит нас всех на землю.

Я в то время только что оправился от болезни. Так как от слабости я не мог ходить далеко, Беспойск назначил меня в помощь Сэно, который только что заболел. Таким образом, я был привязан к складу, и меня очень тяготило, что я не могу принять участия в раскрытии тайны неизвестного человека. Впрочем, благодаря случаю мне удалось кое-что сделать в этом направлении. Я стал замечать, что в домик, где лежал Сэно, довольно часто приходят французы и очень подозрительным шёпотом о чём-то разговаривают. Я набросал рисовой соломы возле стенки, против которой лежал Сэно, и зарылся в этой соломе. Таким образом мне удалось подслушать очень важный разговор Сэно с волонтёром.

— Как только лихорадка меня отпустит, — говорил Сэно, — я сейчас же смоюсь с Мадагаскара. А то здесь и взаправду помрёшь, пожалуй.

Волонтёр сказал:

— Конечно, тебе пора уезжать. Ты думаешь, мы не знаем, что ты продаёшь водку мальгашам за золото?

— Давно уже перестал. Теперь они требуют порох. Скоро у нас будут ружья.

— Откуда?

— Не нашего это ума дело. Я одно могу сказать тебе: всем французам нужно удирать отсюда. И чем скорее, тем лучше. Этой колонии чёртовой не бывать.

— А на чем удирать?

— Кораблик придёт. Пусть здесь остаются русские. Их хорошо успокоят.

— Да на чём же уехать-то? — спросил волонтёр, видимо напуганный. — Говори, на чём уехать?

Но Сэно ничего не ответил. Он застонал, у него начался припадок лихорадки. Солдат начал трясти его.

— Говори, когда придёт кораблик! Ну, говори же!.. Я должен передать это своим.

Но Сэно только скрежетал зубами в ответ. Тут я понял, что он ничего сейчас не скажет, тихо вылез из соломы и пустился разыскивать Беспойска. Мне ясно было, что Сэно находился в связи с человеком в лесу.

Разница между ними была незначительная: один снабжал мальгашей огнестрельным оружием, а другой — порохом.

Я долго искал Беспойска по лагерю, но нигде не мог найти. У его дома мне сказали, что он спит. Он никогда не спал днём, и я решил не будить его — подождать до вечера. Но вечером Сэно сам захотел все рассказать губернатору.

Перед заходом солнца я зашёл к больному за какой-то справкой. Он тихо сказал:

— Никакой справки я тебе не дам. Должно быть, я умираю. Мне сейчас лучше, но двигаться я не могу. Хотел бы попу покаяться, но здесь его нет. Позови губернатора. Я ему открою все, а то меня в рай не пустят.

Сначала мне пришла в голову мысль, что подлый француз перед смертью хочет застрелить Беспойска. Я стоял и раздумывал, идти мне или нет. Сэно изо всех своих сил закричал:

— Ну, иди скорее, а то помру, не покаявшись! Жалости у тебя нет, что ли?

Я побежал за Беспойском как только мог быстро после недавней лихорадки. Но в доме у Беспойска мне сообщили, что и он сам заболел лихорадкой. Я вошёл в его комнату и увидал, что он лежит на койке, вытянувшись, с закрытыми глазами. Я взял его за руку.

— Что? — спросил он и сел на кровати.

— Надо идти, губернатор. Сэно умирает. Перед смертью он хочет сказать вам что-то.

— Пусть умирает без разговоров. Я сейчас не могу.

— Он что-то знает о человеке в лесу, губернатор.

— Тогда другое дело.

Он спустил ноги с кровати.

— Да, надо идти, — простонал он. — Но вопрос, как идти? Лихорадка добралась и до меня.

— Мы вас отнесём на постели.

— Самое лучшее.

И он сейчас же улёгся обратно и уснул. Четверо здоровых волонтёров, несмотря на протесты жены Беспойска, подняли его койку. Мы пронесли его, как труп, по всему лагерю, к нашим складам. И большого труда стоило разбудить его при входе в домик Сэно.

— Что? — опять спросил он и сел на кровати. — Я не могу идти. Внесите меня на постели в дом.

Мы внесли его койку и поставили её рядом с постелью Сэно. Беспойск сделал нам жест, мы вышли. Я притаился за дверью.

Беспойск протянул руку и начал тормошить Сэно. Тот вскочил и в ужасе вперился в кровать, которая появилась рядом с ним.

— Не удивляйтесь, Сэно, — сказал Беспойск тихо. — Я тоже заболел. Но я готов все выслушать. Говорите скорее, а то сознание покидает меня.

Сэно застонал:

— Вы явились слишком поздно, губернатор. Жизнь покидает меня…

И он откинулся навзничь. Беспойск закричал:

— Эй, кто там есть?

Я вошёл.

— Растолкай его.

Я начал трясти Сэно изо всех сил, но как растолкаешь мёртвого?

Пришедший доктор сказал только одно слово:

— Финне.

— Он умер, губернатор, — сказал я, наклонившись к Беспойску. — Но подождите спать. Вы должны дать распоряжение, кто теперь будет заведовать складами.

— Да, конечно. Но я не могу сообразить. Говори мне подряд фамилии всех русских.

— Ванька, Лапин, Андреянов, Сибаев, Ерофеев, Чулошников…

— Стой! — сказал Беспойск. — Это Чулошников торговал в Большерецке рыбой?

— Да.

— Он знает товарное дело. Он и будет заведовать складом. А ты и Ванька будете ему помогать. Начните дело с того, что обыщите это помещение и перепишите все товары. Главное — порох…

Он заснул. Тайна белого человека в лесу так и осталась не открытой. Но зато у нас был теперь новый начальник склада, на которого мы могли положиться.

На другой день мы переправили на остров больного Беспойска. Наши доктора надеялись, что его крепкая натура справится с болезнью.