Говорить ли президенту?
Шрифт:
В один прекрасный день несколько лет назад ему предложили повышение по службе, возможность переехать напротив, в штаб-квартиру ФБР, и стать одним из тринадцати заместителей директора Бюро. Но стать заместителем директора значило быть прикованным к столу; Стеймзу это было не по нутру, и он отказался. Принять предложение о переводе означало переехать из трущоб во дворец: вашингтонское отделение размещалось на четвертом, пятом и восьмом этажах в старом здании почтамта на Пенсильвания-авеню, в комнатах размером с железнодорожное купе. Находились они в районе гетто, их смело можно было бы назвать трущобами.
Когда
Ник взглянул в окно на новое здание штаб-квартиры ФБР напротив, построенное в 1976 году, — лифты в этом гигантском уродливом чудовище превосходили по размерам его кабинет. Ну да бог с ними! По службе он достиг восемнадцатого ранга, и только директор получал жалованье больше, чем он. В любом случае он не собирается протирать штаны за столом и ждать, пока его с почетом проводят на пенсию, подарив на память пару золотых наручников. Нужно постоянно поддерживать контакт с рядовыми агентами, словом, держать руку на пульсе. Он останется в вашингтонском отделении, и смерть настигнет его за работой, а не на заслуженном отдыхе. Он снова нажал кнопку селектора.
— Джули, я еду домой.
Джули Бейерз оторвалась от работы и взглянула на часы так, словно было время обеда.
— Хорошо, сэр, — недоверчиво сказала она.
Проходя через приемную, он улыбнулся ей.
— Муссакас, плов и жена — только ни слова мафии. — Ник уже шагнул за дверь, когда зазвонил городской телефон. Еще один шаг — и он успел бы вскочить в открытые двери лифта, но в каждом телефонном звонке для Ника было что-то притягательное. Джули встала и направилась к его кабинету. Юбка взлетела, и, глядя ей вслед, Ник в который раз восхитился ее ногами. — Не беспокойтесь, Джули. Я возьму трубку. — Он вернулся в кабинет к звонившему телефону.
— Стеймз слушает.
— Добрый вечер, сэр. Говорит лейтенант Блейк из вашингтонской полиции.
— О, Дейв! Поздравляю с повышением по службе. Я ведь тебя не видел уже… — он помедлил, — да, уже, должно быть, пять лет, ты был тогда сержантом. Как дела?
— Благодарю вас, сэр, отлично.
— Ну что ж, лейтенант, расследуете, видимо, преступление века? Наверное, поймали подростка, стащившего пачку жевательной резинки, и теперь хотите, чтобы мои лучшие люди установили, где подозреваемый прячет награбленное?
Блейк засмеялся.
— Все гораздо проще, мистер Стеймз. Тут один парень в Медицинском центре Вудро Вильсона хочет встретиться с главой ФБР. Говорит, что у него есть какая-то очень важная информация.
— Я его понимаю. Сам бы не отказался встретиться с директором. Ты не знаешь, это кто-то из наших постоянных информаторов, Дейв?
— Нет, сэр.
— Как его зовут?
— Анджело Казефикис. — Блейк повторил имя по буквам.
— Описать его можешь?
— Нет. Я говорил с ним только по телефону. Он лишь
сказал, что если ФБР его не выслушает, для Америки это обернется трагедией.— Вот как? Погоди, сейчас я проверю по спискам. Может быть, это просто псих.
Ник Стеймз нажал кнопку селектора и связался с дежурным офицером.
— Кто дежурный?
— Пол Фредерикс, шеф.
— Пол, возьми «ящик с психами».
«Ящик с психами», как его любовно называли в ФБР, представлял собой картотеку с именами всех тех, кто любил звонить в Бюро в середине ночи и сообщать, что у них во дворе высадились марсиане или что они раскрыли заговор ЦРУ с целью завоевать мир.
Специальный агент Фредерикс, поставив перед собой «ящик с психами», снова взял трубку.
— Так, шеф. Как его зовут?
— Анджело Казефикис, — ответил Стеймз.
— Чокнутый грек, — сказал Фредерикс. — Этих иностранцев сам черт не разберет.
— Греки не иностранцы, — рявкнул Стеймз. Его настоящее имя было Ник Стаматакис. Он никогда не простит отцу — Боже, упокой его душу, — что тот изменил чудесную эллинскую фамилию, заставив ее звучать на английский манер.
— Прошу прощения, сэр. Ни в «ящике с психами», ни в списке информаторов такой не значится. Этот тип не называл фамилию агента, который ему нужен?
— Нет, он ищет встречи с главой ФБР.
— И он не одинок.
— Еще одна такая шутка, Пол, и тебе придется пробыть на этом месте больше установленной недели.
Раз в году каждый агент в отделении в течение недели дежурил у «ящика с психами» и всю ночь отвечал на телефонные звонки, предотвращая нашествие коварных марсиан, расстраивая подлые заговоры ЦРУ и, что самое главное, при этом всегда действуя в одиночку и не причиняя беспокойства Бюро. Все агенты боялись этого дежурства, как чумы. Пол Фредерикс быстро положил трубку. Две недели такой работенки, и картотека может пополниться еще одной карточкой — с твоим собственным именем.
— Ну а какое впечатление создалось о нем лично у тебя? — спросил Стеймз Блейка, вяло доставая сигарету из левого ящика стола. — Как он говорил?
— Взволнованно и бессвязно. Я послал к нему одного из новичков, но ему не удалось ничего из него вытянуть, кроме того, что Америка должна прислушаться к его словам. Он, видать, и вправду был здорово напуган. Кроме того, у него — огнестрельная рана ноги и могут быть осложнения. Началось заражение — очевидно, в больницу он пришел лишь через несколько дней после ранения.
— Каковы обстоятельства ранения?
— Пока не знаю. Мы все еще пытаемся найти свидетелей, но с этим пока не очень продвинулись, а точное время Казефикис не называет.
— Хочет, чтобы этим занялись в ФБР, да? И только самые лучшие, так? — сказал Стеймз и тут же пожалел о своих словах, но было слишком поздно. Заглаживать неловкость теперь не имело смысла. — Спасибо, лейтенант, — сказал он. — Я сейчас же подключу кого-нибудь к этому делу и утром сообщу вам о результатах. — Стеймз положил трубку. Почти шесть часов — зачем он только возвращался? Черт бы побрал этот телефон. Грант Нанна справился бы с работой ничуть не хуже, и ему бы не пришлось жалеть об этой дурацкой фразе насчет самых лучших. Между ФБР и полицией и без того достаточно трений. По внутреннему телефону Ник позвонил начальнику подразделений по борьбе с уголовной преступностью.