Говорящая машина
Шрифт:
С большим трудом удалось Мартину успокоить собаку, обещав ей устроить переговоры на следующий день. Когда мальчик, наконец, улегся в кровать, он услышал душераздирающий кошачий концерт под окнами спальни. Профессор Розкам тоже проснулся, зажег свет, открыл окно и в ужасе отпрянул назад. В окно, как сумасшедшая, влетела кошка Аглая. Она промчалась через всю спальню и остановилась перед дверью, ведущей к Говорящей Машине, отчаянно мяукая. Когда Розкам ее впустил и включил, зевая, Машину, Аглая сообщила, шипя и
Пока Аглая возбужденно мяукала перед Машиной, в раскрытое окно влетели еще четыре котенка. Они беспрепятственно ворвались в квартиру и стали одновременно хныкать, ныть, брюзжать и орать в микрофон для животных. Измученный профессор все-таки понял, что они жаловались на ночного сторожа, который выгнал из подвала в холодную ночь трех кошек-сироток. «Надо сейчас же вернуть сироток в погреб!» — требовали котята.
Профессор Розкам поступил, как Мартин: он стал успокаивать кошек, как мог, и обещал им все уладить назавтра.
Но едва он улегся, как раздался резкий свист, разбудивший его и племянника. На этот раз перед ними предстало пятеро мышат, чья тетя — мышь Мицца — попалась в мышеловку. Тут терпение обоих мужчин лопнуло.
Они послали мышей к черту, тщательно закрыв все окна и двери, и нырнули в свои перины, закутавшись в них с головой.
Они и не подозревали, что одна из мышей, рассерженная суровым приемом, снова проникла в комнату через дырку в полу и вскарабкалась на Говорящую Машину.
И хотя мышь ничего не понимала в технике, она все же перегрызла зубами самое сердце Машины — так называемый координатор, сделанный из струн и палочек красного дерева.
На следующее утро перед дверью профессора собралась огромная толпа: квартиру осаждали кошки, собаки и газетные репортеры. Перед окнами щебетали стаи птиц, тоже стремившихся проникнуть к Говорящей Машине. Но… Говорящая Машина молчала — она не работала!
Профессор Розкам, который хотел быстренько испытать Машину перед завтраком, первым заметил неисправность. Каждый раз, когда он пускал ее в ход, изо всех репродукторов неслось нечто невообразимое, совершенно непонятное, какая-то тарабарщина на всех языках сразу: «Пиэшка ви ди фи брадала да зер гут невозможно пиайя оревуар мяу тирили тиктак медина аналогично!»
Профессор вздохнул тяжело, но вместе с тем с облегчением, и выключил Машину. Потом он сообщил своему племяннику, а также всем кошкам, собакам и репортерам, что Машина больше не функционирует-Конечно, ни люди, ни животные этому не поверили; но когда они все вошли в квартиру и услышали непонятное бормотанье громкоговорителей,
они вынуждены были этому поверить — хотели они этого или нет! Удрученные, отправились они восвояси.Мартин мог наконец передохнуть. Несмотря на то что он несколько месяцев работал над этой Машиной, конструируя ее, он был теперь рад, что она сломалась.
«Если бы мы справедливо отнеслись к пожеланиям всех животных, мир перевернулся бы с ног на голову! — вздохнул Мартин. — К этому мы с тобой, дядюшка, не приспособлены! Отнесем-ка лучше Машину в погреб».
«Нет! — возразил профессор. — Именно сейчас Машина стала действительно интересной!»
«То есть как?» — озадаченно спросил Мартин.
«Сейчас она расскажет о себе самой; причем, она говорит на языке, включающем в себя элементы речи людей и животных».
«Но ее же никто не поймет!»
«Во всем необходим метод, уважаемый господин племянник!» — возразил профессор Розкам. После этого он включил рубильник и стал записывать речь Машины. Машина сказала:
«Энималс эт попули леввер пиепс гукурук ви кукареку смешивать то наар цийин натур никад не кррбрргррк не поддается!»
«Чепуха какая-то!» — рассмеялся Мартин.
Но ученый дядюшка взял листок бумаги и переписал на него аккуратным столбцом все слова и их перевод. Получилось следующее:
Энималс (английский) — Животные
эт попули (латинский) — и люди
леввер (фризский) — живут
пиепс (канареечный) — своей
гукурук (голубиный) — собственной
ви (французский) — жизнью,
кукареку (петушиный) — не надо
смешивать то (русский) — смешивать то,
наар цийин натур (голландский) — что по своей природе
кррбрргррк (индюшиный) — смешению
не поддается (русский) — не поддается.
Мартин напряженно смотрел через дядино плечо.
«В этом есть какой-то смысл!» — сказал он наконец.
«В этом заключен даже очень разумный смысл», — подтвердил профессор Розкам. После этого он взял кусок мела и написал на Машине всю фразу:
«Животные и люди живут своей собственной жизнью, не надо смешивать то, что по своей природе смешению не поддается».
Этим мудрым изречением кончается история Говорящей Машины. Ибо больше она ничего не сказала.
С тех пор она молчит.
Профессор Розкам и его племянник Мартин на этом успокоились. Они занялись изобретением какой-то другой машины.
И все животные и все птицы в доме № 7 по Луизиной улице тоже довольны. Они остались сами по себе, и люди остались сами по себе, и все следят за тем, чтобы оставаться друг с другом в более или менее нормальных взаимоотношениях.
И это, пожалуй, самое разумное.
Перевел с немецкого Юрий Коринец