Говорят сталинские наркомы

Полагаю, что мне нет необходимости осветить в этом небольшом биографическом очерке о наркоме по строительству военных лет основные этапы его трудового пути в 1941 — 1945 гг. Обо всем этом лучше поведал сам Семен Захарович в письменных ответах мне, которые публикуются ниже.

Хочу лишь отметить, что из сложнейших испытаний военного лихолетья он вышел с честью и его вклад в победу представляется достаточно весомым.

Что касается некоторых моментов, связанных с неожиданными перемещениями С. 3. Гинзбурга по службе (то на повышение, то наоборот) в предвоенные и первые послевоенные годы, то они заключались в следующем.

В сентябре 1937 г. он назначается заместителем народного комиссара тяжелой промышленности СССР, а через полгода становится председателем Комитета по строительству при СНК СССР. Но уже в октябре 1938 г. парткомом этого Комитета Семен Захарович был исключен из партии за «полную потерю классовой бдительности, отрыв от партийной жизни и за неискренность». Однако в феврале 1939 г. партколлегия отменила это решение, заменив его строгим выговором. До мая 1939 г. он продолжал возглавлять Комитет по делам строительства с этим взысканием и с ним же, как уже говорилось выше, 16 июня 1939 г. стал первым наркомом недавно образованного Народного комиссариата по строительству СССР.

Через несколько месяцев после окончания войны он становится во главе нового Наркомата по строительству военных и военно- морских предприятий СССР, а в марте 1947 г. — министром промышленности строительных материалов СССР. Но на этом его перемещения не закончились: вскоре он переводится в Министерство строительства предприятий машиностроения СССР, но уже заместителем министра, с марта 1951 г. — первым заместителем, а ровно через два года — заместителем министра нефтяной промышленности СССР. Наконец, с февраля 1955 г. по июль 1970 г. до выхода на пенсию Семен Захарович последовательно работает первым заместителем министра строительства предприятий нефтяной промышленности СССР, заместителем председателя Госстроя СССР и председателем Стройбанка СССР…

Как и ряд других наркомов военных лет, он принял деятельное участие 7 мая 1971 г. в работе Всесоюзной научной сессии «Советский тыл в Великой Отечественной войне». С этого времени Семен Захарович поддерживал постоянные тесные связи с военно–историческим научным подразделением Института истории СССР АН СССР, выступал с воспоминаниями о минувшем, был консультантом при подготовке трехтомного труда по истории советского тыла 1941—

1945 гг. и т. д.

В конце мая 1986 г. я попросил уважаемого наркома ответить в письменном виде на ряд интересующих меня вопросов по проблемам развития военной экономики СССР 1941–1945 гг. Он любезно согласился и при нашей новой встрече в июне того же года вручил мне текст с его ответами.

Последняя встреча с Семеном Захаровичем была на подмосковной даче 20 июля 1990 г., куда я приехал по его желанию. Он заметно сдал (Гинзбургу шел 93-й год), выглядел вялым, осунувшимся, похудевшим. Мы поговорили о последних тревожных событиях в стране, о положении в мире. Семен Захарович подарил мне свою книгу с теплым авторским текстом. Потом рассказал о содержании его новой статьи в «Вопросах истории КПСС», посвященной гибели Г. К. Орджоникидзе. Описание им случившегося с соратником Сталина коренным образом отличалось от официальной версии и основывалось на сообщенном ему в свое время свидетельстве Зинаиды Орджоникидзе — супруги Григория Константиновича. (Спустя почти год я встретился с Л. М. Кагановичем и рассказал ему о статье С. 3. Гинзбурга, надеясь, что новая трактовка смерти Г. К. Орджоникидзе получит его поддержку. Но Каганович встретил сообщенное мною «в штыки», в резкой и грубой форме отринув эту публикацию…)

Мы договорились о новой встрече с Семеном Захаровичем, но из–за его плохого самочувствия она так и не состоялась…

Ответы наркома по строительству СССР военных лет С. 3. Гинзбурга на вопросы профессора Г. А. Куманева

12 июня 1986 г. г. Москва

Вопрос: Как Вы стали строителем, что побудило Вас избрать эту профессию в качестве главной в Вашей жизни?

Ответ: Начну свой ответ с воспоминаний о моей учебе. Весной 1920 г., являясь комиссаром Военно–хозяйственной академии РККА, я принял участие в поездке работников Высшего совета народного хозяйства СССР (ВСНХ) по промышленным районам Юга страны. Она носила сугубо деловой характер. Работники ВСНХ встречались с местными руководителями, директорами, секретарями партийных комитетов, заслушивали информацию о состоянии дел, оперативно решали многие текущие вопросы. Поездка для меня была весьма полезной и поучительной.

Именно тогда я сделал для себя важный вывод. Мне стало ясно: чтобы быть полезным на хозяйственном фронте, недостаточно одного желания и энтузиазма. Необходимы глубокие знания. А для этого надо продолжить учебу. Ведь я еще весной 1917 г. окончил реальное училище.

А тут вдобавок попалась мне на глаза книга Гарина — Михайловского «Инженеры», где описывался труд инженера–строителя железной дороги. Меня захватила романтика полевой жизни, и я твердо решил, что буду инженером и не просто им, а инженером–строите- лем.

И вот 1 сентября 1921 г. эта мечта стала исполняться: я поступил в Московское высшее техническое училище на инженерно–строительный факультет. Это были очень трудные для всей страны годы, первые годы послевоенной разрухи. Нам, студентам, приходилось нелегко: в аудиториях холодно, в студенческой столовой кормили скудно, обходились без какого–либо транспорта. Но учились мы с большим удовольствием, даже радостью. МВТУ было потом преобразовано в физико–техническое училище, где много внимания уделялось практической деятельности. Уже после 2-го курса почти все мы работали на производстве, где осваивали технику, строительное дело и многое другое.

Так что с молодых лет мне довелось заняться строительством, познать его специфику, многие его тонкости. Постепенно накапливались знания, приобретался опыт.

По окончании в 1927 г. МВТУ им. Н. Э. Баумана я был оставлен в аспирантуре и стал в том же вузе читать лекции по курсу «Конструкции». Одновременно началось мое сотрудничество в аппарате ЦКК-РКИ, куда я был привлечен в качестве общественного консультанта по вопросам строительства. Таким образом, у меня направление было одно: строить и идти вперед в области строительной техники.

В апреле 1929 г. XVI конференцией ВКП(б) был принят первый пятилетний план развития народного хозяйства СССР, вскоре утвержденный V Всесоюзным съездом Советов. В стране началась невиданная эпоха первых пятилеток. Многие современники, вспоминая

об этих годах, часто говорят о пафосе строительства. Действительно, именно какой–то небывалый трудовой порыв, воодушевление, энтузиазм нового строительства в большой степени определяли жизнь всей страны.

Пятилетка, ознаменовавшая начало социалистической индустриализации, ворвалась в биографию каждого. Высокая честь выпала и на мою долю: в 1929 г. заместитель председателя СНК и Совета Труда и Обороны СССР Григорий Константинович Орджоникидзе (он был и наркомом Рабоче–крестьянской инспекции СССР) предложил мне перейти на постоянную работу в ЦКК-РКИ. С этого момента вплоть до последнего дня жизни Серго я работал под его непосредственным руководством в ЦКК-РКИ, ВСНХ и Наркомате тяжелой промышленности, в котором являлся начальником Главного управления строительной промышленности и промышленности стройматериалов, а затем и заместителем наркома.

В годы довоенных пятилеток Советский Союз, образно говоря, представлял собой огромную строительную площадку. Почти каждый день в строй действующих вступали новые заводы и фабрики (включая настоящие гиганты индустрии), а также электростанции, шахты, рудники, мосты, железнодорожные вокзалы, аэродромы, морские причалы и т. п. Поразителен был героизм строителей, которые отдавали делу социализма все свои силы, свое здоровье. Мы не всегда замечали даже этот героизм, он был повсеместным, массовым, и я думаю, что только история может его понять и оценить.