ГП и благословение Ангела
Шрифт:
– Да оставь, Гермиона. Все со мной нормально.
– Нет, Гарри, так дело не пойдет! Либо ты сейчас едешь с нами в больницу по доброй воле, либо я наложу на тебя Петрификус и потащу силой! Клянусь, ты меня до этого доведешь!
Гарри ничего не оставалось сделать, как подчиниться.
– Как же это произошло?
– спросил Рон, - Гарри, тебя прямо на минуту оставить нельзя, вечно с тобой что-то происходит!
– Малфой назначил мне встречу на воскресенье…
Рон с Гермионой замерли.
– И о чем он хочет с тобой поговорить?
– Он сказал, что это будет наш
– Гарри, но у тебя теперь есть шанс.
– Какой шанс, Герми?
– У тебя есть возможность поговорить с ним по-человечески, может теперь он хоть чуть-чуть тебя поймет.
– Да нет у меня никаких шансов! Хотя кое-что я для него сделать могу… Мне давно нужно было это сделать…
Гермиона не обратила на слова друга особого внимания, даже не представляя, какие планы зреют у него в голове…
Ровно в 12 часов дня Гарри стоял на пороге Малфоя. Из дома вышел настороженный блондин и жестом пригласил Поттера войти. От Гарри не укрылось то, что бывший слизеринец весь дрожит, хотя и тщательно пытается это скрыть. Усадив своего гостя в кресло, Драко сел в противоположном конце комнаты, стараясь сохранить как можно большую дистанцию. «Надо успокоиться», - шептал Драко сам себе, - «он явно пришел сюда не за тем, чтобы снова меня насиловать».
– Итак Поттер, я жду твоих объяснений… Зачем ты наблюдал за мной? Как ты оказался возле ребенка? И вообще, зачем тебе это все надо?
– Малфой, я просто хотел посмотреть на девочку. Клянусь, я не собирался делать ничего плохого. Просто не хотел заставлять тебя нервничать из-за моего присутствия…
– Не хотел заставлять меня нервничать!
– передразнил Драко, - а по твоему втихомолку наблюдать за человеком это нормально?! Я меньше всего на свете хочу, чтобы ты на меня пялился! А может, ты в окна мои заглядывал? А может, и в дом пролазил и смотрел как я раздеваюсь или моюсь?! Да я теперь ночами спать не смогу, думая об этом! Да ты же извращенец - вуайерист! Тебе мало было всего, что ты со мной сделал?! Решил и дальше использовать меня, как объект для своих больных фантазий!
Драко и забыл уже, что хотел спокойно выяснить у Поттера о том, что ему нужно. Его присутствие действовало на его очень сильно. Малфой начинал терять контроль над собой и ударяться в панику.
– Малфой, я не проникал к тебе в дом и не заглядывал в окна! Все, что я хотел, это посмотреть на собственную дочку.
– Ах, она уже стала СОБСТВЕННОЙ ДОЧКОЙ! И давно ты узнал о ее существовании? Когда ты поимел меня пять раз за ночь, так это пока я был в сознании, а потом еще неизвестно сколько раз, когда я отключился, ты не о чем не задумывался!!!
Гарри не смог ничего на это ответить. Драко жег его словами, словно раскаленным металлом.
– Я думаю, что никогда не смогу за это расплатиться… Но я пришел тебе сказать, что попытаюсь хотя бы восстановить справедливость.
Блондин, слишком поглощенный своими эмоциями, даже не понял, что сказал ему враг о какой-то там справедливости. Он продолжал гнуть свою линию. Сейчас он настолько разозлился, что даже перестал бояться. Ненависть перекрыла страх, полностью завладев сознаниям.
– Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Уйди ты, наконец, из моей жизни,
оставь меня и девочку в покое! Неужели тебе мало было втоптать меня в грязь?! Ты и после этого будешь продолжать надо мной издеваться?! Я не виноват в смерти младшей Уизли, будь моя воля, я бы никаких дел не имел ни с тобой, ни с этой проклятой семейкой!!! Ты спас жизнь Эйнджел, значит тебе еще знакомы человеческие эмоции… Ради нее я готов снова унизиться и попросить, чтобы ты от нас отстал! Я, Драко Малфой, ПРОШУ тебя, отстань от нас, пожалуйста! Забудь о нас! Представь, что нас больше не существует! Представь, что я сдох той ночью, как ты этого хотел! Вообрази, что твоя мечта исполнилась!– Малфой, я думаю, что ты действительно меня больше не увидишь…
– Ты опять за свое?!
– Нет, на этот раз я просто физически не смогу никаким образом к тебе приблизиться, потому что буду очень далеко отсюда.
– Да можешь уехать, хоть на край света, лишь бы от нас подальше!
– ответил Малфой, даже не подозревая куда клонит Поттер, - Скатертью дорога!
– Прежде, чем я уйду, я хотел бы тебе отдать это…, - прошептал Гарри, вытаскивая из кармана… волшебную палочку Драко, - надо было уже давно это сделать…
Драко буквально застыл на месте. Он привык к мысли о том, что никогда больше не сможет пользоваться волшебством. И вот теперь видеть снова свою палочку…
– Мне она больше не нужна!
– прокричал Драко, - Я теперь живу среди магглов,
сам считаю себя одним из них! Волшебный мир не принес мне ничего, кроме
страданий. Я вообще предпочел бы родиться магглом и никогда не знать о
существовании волшебства!
Гарри был поражен словами слизеринца до глубины души. И это говорит Малфой, для которого чистота крови имела первостепенное значение?! Неужели жизнь так меняет людей?
– Знал бы ты, Малфой, как бы я мечтал родиться обыкновенным магглом, и никогда не знать о существовании волшебного мира… Но ты маг, а не маггл и поэтому не можешь так просто отречься от своих способностей. Я оставлю твою волшебную палочку… С этого момента, ты вновь числишься в волшебном мире и являешься его полноправным членом. Ты сможешь вернуться в любой момент, как только захочешь.
– Ты еще скажи, что делаешь мне одолжение!
– вскипел Малфой.
– Нет, я всего лишь возвращаю вещь, принадлежащую тебе по праву, которую я забрал силой.
– Знаешь, я заметил, что ты все привык брать силой…
Гарри вздрогнул от этих слов, как от пощечины.
– Убирайся, Поттер и чтобы духу твоего больше здесь больше не было…
– Прощай, Малфой, - сказал Гарри, перед тем, как захлопнуть двери.
Драко не удосужился ответить. Он долго сидел и смотрел на оставленную на кресле палочку… Он узнал бы ее из миллиона. Боярышник и волос единорога… Парень долго решался прежде, чем взять ее в руки. Наконец, изящные пальцы дотронулись до дерева. От палочки сразу же начало исходить сияние. Малфой почувствовал, что какая-то частичка него самого, которой ему очень не хватало, наконец-то вернулась обратно на свое положенное место. Дрожащими руками, Драко развернул бумажный носовой платок и разложил его на журнальном столике.