ГП и благословение Ангела

– Ты знаешь, дети иногда доводят нас до белого каления. Я сам не раз на нее срывался, а один раз даже шлепнул. Нельзя все время использовать только пряник, иногда нужно вспоминать и о кнуте. А ты все правильно сделал, пусть она почувствует в тебе твердую руку.

Парни вдвоем зашли в комнату к дочери. Как и предполагалось, Эйнджел была вся в слезах, но прежде чем они что-либо успели сказать, девочка сама кинулась к Драко.

– Папа, прости меня, пожалуйста. Я сказала, что ты меня меньше любишь, чем папа Гарри. Я на самом деле так не думаю!
– кричала она, вцепившись в Драко мертвой хваткой.

– Ну все, солнышко, все, успокаивайся уже. И помни, что вопреки твоему мнению, терпение папы Гарри тоже имеет границы.

Эйнджел искоса взглянула на Гарри.

– Ангелочек, я не хотел на тебя кричать, но ты сказала своему папе очень злые слова. Он любит тебя так же сильно, как и я. Он заботился о тебе все то время, пока меня не было с вами, и продолжает заботиться сейчас. И ты своими словами очень его обидела.

– Прости папа, я никогда больше не буду так говорить, - пообещала Эйнджел Драко.

– Хорошо, солнышко, я тебя простил. Хочешь сейчас с нами погулять?

– Хочу!
– последовал незамедлительный ответ.

* * *

На следующий день Гарри и Драко пошли, как и договаривались, в галерею Тейт, носящую имя ее основателя. Это было прославленное собрание английской живописи XVI-IX веков и современного искусства Европы и США. В ее фондах хранилось свыше сорока тысяч картин - самое большое художественное собрание Лондона. Поттер, к своему великому стыду, ни разу в жизни не был в музее и переживал, что выставит себя полным невеждой, если Драко его об этом спросит. Но Малфой почти ничего не говорил, поглощенный рассматриванием картин, так что Гарри нечего было опасаться. Положа руку на сердце, он едва ли смотрел на бесценные полотна, занятый разглядыванием Драко, который казался ему намного привлекательнее, чем все шедевры мирового искусства вместе взятые.

Они бродили по галерее уже несколько часов, а Малфою, казалось, нисколько не надоело. Да и Гарри было все равно, где находиться, лишь бы вместе с Драко. И все было просто прекрасно, пока блондин не остановился у изображения какой-то обнаженной девушки и надолго не задержался возле него. Чем дольше Драко стоял, тем сильнее разгоралось недовольство Гарри. «И чего он пялится на эту жирную корову?!
– с негодованием думал Гарри.
– Да я вообще на ее месте убил бы художника, когда увидел бы свой готовый портрет». Поттер тут же ужаснулся своему взрыву необоснованной ревности и постарался, чтобы как-то отвлечься, сосредоточиться на словах экскурсовода, который быстрым шагом проходил мимо них, сопровождая группу туристов и твердя зазубренный, как молитву, текст:

– … и в каждом случае Уистлер находил особое цветовое решение. Например, представленный вашему вниманию «Ноктюрн в синем и золотом. Мост в Баттерси», где изысканный силуэт моста растворяется в сумеречной мгле. По мнению современника, в этом этюде художник «достиг высшей точки своего искусства по совершенству техники, легкости и гибкости штриха, жизненности целого»…

Гарри скептически посмотрел на картину. «Интересно, у меня совсем крыша поехала, когда я влюбился в парня, или этот «силуэт моста, растворяющийся в сумеречной мгле» действительно больше напоминает не мост, а кое-что другое?» - задумчиво размышлял Поттер.

– Что тебя так заинтересовало?
– спросил наконец-то подошедший Драко.

– Да вот, любуюсь «Мостом в Баттерси», - прокомментировал Гарри.

– Когда я в первый раз увидел работы Уистлера, то долго не мог решить, кто из нас двоих извращенец, он или я, - прошептал Драко на ухо брюнету.

Гарри в изумлении обернулся к Малфою:

– У тебя тоже возникали подобные мысли?
– поинтересовался он.

– Да тут и особым богатством фантазии обладать не надо, - ответил Драко.

Гарри не выдержал и, глядя в смеющиеся глаза Малфоя, сам рассмеялся, старательно зажимая рот рукой, помня, что они находятся в храме искусства.

– Ты уже устал, наверное?
– спросил Драко.

– Да что ты, здесь так здорово!
– горячо заверил Гарри.

Драко выгнул бровь в своей излюбленной манере, что в большинстве случаев означало некое сомнение в правдивости слов собеседника.

– Ладно, давай еще в галерею Клор зайдем напоследок и домой, а то я уже сам порядком утомился.

Галерея Клор являлась пристройкой к основным корпусам. Здесь был размещен «музей одного мастера» - почти полное художественное наследие Уильяма Тернера.

Гарри медленно шел за Драко вдоль стен, увешанных многочисленными картинами и акварельными рисунками, и вдруг его взору предстало нечто такое, что заставило парня застыть на месте в немом восхищении. Он неотрывно смотрел на бушующее море и тонущее судно, пассажиры которого пытаются спастись на шлюпках, швыряемых высокими волнами из стороны в сторону. В этот момент он наяву услышал и рев морской стихии, и крики людей, и свист ветра, разрывающего паруса маленьких лодок, и плеск воды, залившей палубу корабля…

– Обожаю эту картину, - тихо проговорил Драко.

Гарри, словно придя в себя, обнаружил, что все увиденное им действо оказалось всего лишь картиной. Поттер не понимал, как неподвижное изображение могло вызвать у него такую бурю эмоций, словно он сам являлся участником изображенных художником событий. И тут он понял, что имел в виду Малфой, говоря о маггловских картинах.

– Ты прав, Драко, они тоже могут двигаться, - восхищенно прошептал Гарри.

Блондин, глядя на потрясенное лицо Гарри, тепло улыбнулся чему-то своему.

* * *

Начиная с этого дня, парни почти все свое время проводили вместе друг с другом. Они и сами не заметили, как закончился апрель и начался май. Середина мая - пожалуй, самое лучшее и самое удивительное время года. Пора весеннего пробуждения природы уже закончилась, но и лето еще не вступило в свои права. Май был похож на юношу-подростка, детство которого безвозвратно ушло, однако зрелость со всеми ее трудностями и проблемами не успела ворваться в беззаботную, молодую и по-детски счастливую жизнь. А еще только в мае нежные, еще не успевшие огрубеть и покрыться городской пылью листья на деревьях имеют тот самый изумительно-яркий оттенок, который так любят изображать художники, пишущие весенние пейзажи, на своих полотнах.

Но все прекрасное имеет свойство быстро исчезать. Через пару недель насыщенный, радующий взгляд цвет деревьев потускнеет, и снова придется ждать следующей весны, чтобы вдоволь им насладиться. И только красивому блондину, шагающему по парку рядом с темноволосым ровесником, не стоило этого опасаться. Он мог любоваться майской зеленью круглый год, лишь только взглянув на своего спутника, в глазах которого отражалась сама весна…

– Я даже не знаю, что ей подарить в этом году, времени уже почти не осталось, - озабоченно говорил Малфой Поттеру, идущему с Драко под руку.