Грабеж – дело тонкое
Шрифт:
– Где лодка?
– Половину, Рома, – сказала...
Глава 7
Сутягин
...она, положив на столик руки. – Только так, Рома. Тебя никто не заставлял заходить на палубу этой развалюхи, в которой тебе неизвестно даже место хранения надувной лодки. Ты даже не знаешь, где находится клозет. А меня собирался волочь в какое-то укромное местечко!..
Уже почти встав и согласившись с тем, что через несколько минут мне придется потерять половину всего, что я вез из Тернова, я замер на месте.
– Как ты меня назвала?..
– Рома. Ты разве не Рома? Не Рома Сутягин? Тогда я тебе открою новость – ты он и есть. Или ты думал, что хотя бы это ментам не известно?
Палуба зашаталась. Наверное,
– Рома, если ты строишь иллюзии, как путем моего убийства сохранить половину мира и улизнуть с корабля, то я вынуждена тебя разочаровать. Без меня ты не найдешь ни насоса, ни даже самой лодки.
Неужели она настолько глупа, что не понимает простой истины? Я сейчас соглашусь, но все опять будет по-моему. На что она рассчитывает, вымогая у меня деньги? Что она будет делать потом, когда мы останемся вдвоем на пустынном берегу? На мою честность? На то, что я не подниму руки на человека, спасшего мою свободу? Мне нужно побыстрее соглашаться и отчаливать от этого дредноута. Что делать дальше, я уже знаю. Видно, у малышки не так уж хороши дела с законом, если она идет ва-банк таким образом. Рискованный ход, рискованный... Совершенно необоснованный и порожний.
– Хорошо, Викуша. Снимай микрофон. Я его маленько потопчу перед тем, как мы дружной командой отправимся на поиски резиновой лодки.
Она тихо рассмеялась:
– Я похожа на дуру? Нахожу тебе лодку, а ты оставляешь меня в отсеке в безмятежном состоянии. Как думаешь, я соглашусь на это? Нет, мой милый романтик. Мы пойдем в отсек с ментовским микрофоном. Если ты надумаешь поступить со мной нечестно, пусть об этом узнают менты.
Она права. Я поступил бы точно так же. Нет, нас определенно кое-что роднит...
Встав из-за столика, мы направились к корме. Теперь совершенно ясно, что все преследователи в милицейских погонах находятся на верхней палубе. Если бы хоть один сидел рядом, она не стала бы распахивать передо мной свою грудь. Но как она это сделала!.. Кажется, даже теперь меня не покинула надежда слиться с ней воедино.
– Зачем ты отдал тому несчастному черепаху? – вдруг спросила она, наклоняя голову под низкую перегородку двери. – Не знал, что она в Тернове одна и рано или поздно зверушка обнаружится на руках твоего подельника? Если бы не эта черепаха, то ты сейчас спокойно пил бы свою текилу и мучился лишь от незнания того, где на судне туалет.
– Я не отдавал ее. Этот придурок незаметно для меня выкрал черепаху, и я узнал об этом лишь на следующий день. Разве я мог подумать, что он ее украдет, а потом станет торговать ею на рынке?!
– Слишком много проколов, мой хитроумный и рисковый Клайд... – Она затягивает меня за рукав в какую-то темную конуру. – А на что ты надеялся, вселяя в свою квартиру этих алкашей Юшкиных?
Она чересчур много знает для простой подставной фигуры, и я тут же заявляю об этом вслух.
– Весь разговор Земцова со своими людьми и все их планы строились в моем присутствии. А интересуюсь я лишь по причине того, что на твоем месте делала бы дела совершенно иначе. Меняясь квартирами, ты совершил непростительную глупость. Не первую, кстати, и далеко не последнюю. Зачем был нужен этот обмен? Этим ты вывел на сцену суетливого адвоката и показал дорогу к себе.
Мне вдруг подумалось, что, разговаривая с ней об этом, я проясняю для себя картину того, о чем сейчас думают мои преследователи. Поддерживая разговор со своей спасительницей, будущей покойной Викушей, я все больше и больше узнаю о планах ментов. Это уже кое-что, потому что одной лишь автотрассой тут не обойдешься. Нужно знать, куда идти после нее и куда следовать нельзя ни в коем случае.
– Жил в Тернове хороший парень по фамилии Решетуха... – начал я, усаживаясь на пол рядом с ней. Мимо «конуры» стали сновать работники судна, и она велела опуститься на пол и отсидеться. – А в Новосибирске по-своему работал Рома Сутягин. Их сближало то, что когда-то давным-давно они вместе служили в армии. Спустя несколько лет после демобилизации Миша написал Роме
письмо, в котором просил приехать в Тернов, чтобы «поднять» одну, очень интересную тему. Речь шла о бизнесе, связанном с пластиковыми трубами. Иначе говоря, новым явлением на русском рынке. И Рома приехал. Вскоре они организовали весьма успешное предприятие и довольно скоро обросли внушительным капиталом. Это их сближало. Отличало же то, что Миша был скряга и домосед, не способный жить на широкую ногу. По всей видимости, эти качества он выработал в себе в то время, когда после армии попал на металлургический завод. Он оглох почти на девяносто процентов, и это заставило его относиться к людям более подозрительно. Вскоре эти качества трансформировались в злокачественную форму. Словно боясь, что его кинут и оставят на мели, он стал кидать сам. И первой такой жертвой оказался я. Когда же я попытался прояснить ситуацию, Решетуха подставил меня в Новосибирске под ментов. Мне пришлось бежать из города в Тернов.– А Миша? – спросила моя юная спутница.
– Миша? Год назад Миша решил навсегда остаться в Новосибирске.
– И где он сейчас?
– Не знаю. – Я пожал плечами. – Наверное, до сих пор на дне Обьского водохранилища, с привязанной к ногам двухпудовой гирей. Во всяком случае, я его оставил там.
Девчонка пошевелила ногами и вздохнула:
– Ты молодец. Это было дерзко и смело. А что было потом?
– А не слишком ли ты любознательна?
– Потом наступит и моя очередь открывать душу, – возразила она. – Получается, Рома, мы теперь связаны одной веревочкой. Чего же нам таить друг от друга?
О-о-ох... Не хватало мне еще этих подвываний! Какой веревочкой, малышка? Твой поезд остановится на берегу этой чудной сибирской реки! И я постараюсь сделать все, чтобы тебя на нем не нашли. Кажется, у меня будет на это время, раз корабль – не плот и приставать к берегу где попало он не может...
– А потом в Новосибирске я стал Решетухой, где его никто не знал, а в Тернове, где никто не знал Сутягина, я стал Ромой. В Тернове квартира значилась на Сутягина, а «жил» в ней Миша. В Новосибирске же владельцем выступал Решетуха, а проживал в ней я. Обычная путаница, недоступная пониманию российской милиции. Для того чтобы вводить органы в полное заблуждение, нужно хотя бы чуть-чуть знать методы их работы. Если ты ни разу не засвечивался в базе данных милиции и у них нет твоего фото, можешь смело предъявлять документы хозяина квартиры, и тебе поверят на слово. Отошли те времена, когда лицо злодея искали по «форме один» в паспортном столе. Сейчас можно иметь сотни квартир, а быть зарегистрированным в деревне Крюково Тамбовской губернии. А потом в сельсовете выкрадываешь свою «форму» и становишься фантомом. Вот такие пироги, крошка... Так где же лодочка?
Потянув за рукав, она подняла меня с пола и повела дальше. Такое впечатление, что это не пароходик «Адмирал Колчак», а «Титаник». По трюмным коридорам этого дредноута можно бродить до вечера.
– Обмен, – напомнила Вика.
– Как думаешь, что сделает алкоголик-дебошир Юшкин, если однажды в его квартире прозвенит звонок, он подойдет к двери и увидит в «глазок» того, благодаря которому он получил сотрясение мозга и потерял двести тысяч рублей?
– Да... – Как-то странно посмотрев перед собой, согласилась она. – В милицию он точно звонить не будет. Начнет колошматить по голове чем под руку попадет, а двинутому разумом Кантикову этого будет вполне достаточно. На руках Юшкина останется если не труп, то законченный идиот, а умник Рома Сутягин останется без свидетелей и соучастников. Ловко.
Несмотря на серьезность обстановки, я рассмеялся:
– Молодец! Честно говоря, я об этом как-то не подумал. Удар Кантикову по лбу от Юшкина, конечно, предусматривался, но для предположения о том, что Юшкин прибьет Кантикова, нужно знать самого Юшкина. Я, понятно, его не знал, поэтому и не ставил на его взрывной характер. Если бы я хотел устранить подельника, мне проще было сделать это своими руками, чем надеяться на депрессивное состояние алкоголика. Мои надежды сводились к тому, что потерпевший узнает Кантикова, задержит и сдаст ментам.