ГРАЧ: Сигма дед

Неприятный метод, с которым приходилось сталкиваться.

Однако многие сильные маги считали его недостойным и тупиковым, ведь приходится остаться на месте, после чего врагов может стать намного больше.

В данной же ситуации немного повышался шанс получения помощи.

Впрочем, лично мне на это было плевать, а я снова выкинул из боя переменную, которая была бесполезна. Я бы даже сказал, что балласт отправился за борт перед айсбергом.

Раз она не убивает врагов, нет никакого смысла рассчитывать на неё в бою. А вот защищать её сложно.

Между тем колонна с противниками продолжала приближаться.

Цучияма вытянул руку вперёд, это указывало, что именно он управляет этим заклинанием.

Леон же напоминал собой какую-то статую с бесстрастным лицом.

А посередине стоял мужчина лет сорока с чёрными короткими волосами и тонкими усиками. Луна, звёзды и светящиеся артефакты японца озаряли лицо этого Салтыкова, он явно был раздражён.

В руке у него была трость, на пальцах имелось несколько перстней, насколько позволял мне навык глазомера рассмотреть, эти предметы сняли с трупа Брауна Блэка, англичанина из свиты Цучиямы.

Забавно, но у японца я также видел несколько предметов, явно украденных всё у той же персоны.

Пока они не достигли меня, я быстро достал обойму, после чего сунул назад.

5 патронов.

А у магов амулеты, так что в целом бесполезно.

Да ещё Леон с его магией металлов.

Паршивая ситуация. Отрядом мы могли забить многих магов, иногда даже в серьёзном меньшинстве.

Вот только козырь нашего отряда — само его долгосрочное существование, пусть и с несколькими изменениями в то или иное время.

А маги земли слишком неудобный противник.

Если бы мне не выпало с шимпанзе силы, шансов особых я не видел даже при учёте бессмертия.

Сейчас же я мысленно делил свои улучшения структуры на очередь, что использовать для воскрешения и когда.

Сила и ловкость в текущей ситуации являлись козырными картами, а прочность костей определяла мою живучесть. С мышцами не всё понятно, но этот навык и владение электричеством были во второй приоритетной корзине.

Всем остальным можно было пожертвовать.

Вопрос только в том, а на что их стоит разменять?

Но для начала требуется понять ситуацию до конца.

— Весна — рассвет! — крикнул я на языке Византии.

— … — Леон промолчал.

— Грачей привет, — проговорил я сам себе под нос ответ.

Какой бы язык не был из числа знакомых, Грачёвы, ГРАЧ-и или наёмники с клятвой просто не могут не ответить.

А клятву может снять только сильный ментальный маг, превосходящий уровень печати.

Если бы у Леона в ладони не было его любимой игрушки-монетки, которую он постоянно превращает во что-то другое, я бы заподозрил перевёртыша.

А так всё стало на свои места.

Этот Андрей Салтыков — ментальный маг.

Вопрос теперь только в том: сколько человек он может контролировать, и как много свободных ресурсов для манипуляции другими?

Я отбежал от саркофага в сторону, прицелился и разрядил пистолет в камень под Цучиямой. Тот замешкался, но сумел воссоздать площадку под магами в один миг.

Ему помог Леон.

То есть скорость реакции обоих не заторможенная.

Это не марионетки, а что-то уровня внушения или полного подчинения.

Это сложнее и тратит больше ресурсов. Но на наёмниках были клятвы.

Иначе говоря, у противника высокий уровень, но он не может контролировать всех и сразу. Клятвы-то кажутся проще, но требуют времени и ресурсов для нанесения.

Впрочем, если о Леоне из-за его принадлежности к Грачёвым я знаю много и уверен в нетипичности его поведения, то Цучияма наоборот может оказаться не под контролем.

Поэтому у меня оказалось маловато информации для каких-то выводов, особенно с учётом огромного пробела в фундаментальных знаниях о волшебстве.

Колонна тем временем остановилась.

— Леон, убей этого оборотня! — заявил Салтыков, указав в мою сторону тростью.

— Да, Ваше Величество! — отчеканил Грачёв, а из-под земли начали струиться тонкие нити собирающегося металла.

Я мысленно усмехнулся.

Совсем недавно мы закончили вничью, после которой я проиграл бывшему клану.

Однако теперь Леон был облачён в специальный изолирующий комбинезон и шлем, которые делают электричество просто искорками. Даже молния не страшнее вспышки на фотоаппарате.

Но с ним нет остального клана, а я с каждым мгновением привыкал к новым ловкости и силе.

В мою пользу играло, что Цучияма и Салтыков пока не атаковали меня.

Кроме того пока что я не умер достаточное количество раз, чтобы списать невидимость и «Тихую Поступь», которые могут позволить стать мне невидимым.

Пусть слух Лиона очень чуток, но я надеялся, что мой навык окажется достаточно сильным и нивелирует шум.

Я ещё немного отошёл от саркофага, повернулся и бросил прямо в возможного племянника тапок (тяжёлый пистолет Грачёва), а сам рванул к нему.

— Оборотень вообще псих. На нём только шорты, что он собирается сделать с твоим оловянным солдатиком, Салтыков? — спросил Цучияма, пока я уворачивался от плетей из жидкого металла.

— Не знаю, Рюандзин. Ты уверен, что это некто из клана Браво? — задумчиво произнёс потомок дворецкого, когда в меня попала первая струна, скользнула по руке до плеча, буквально сбривая плоть.

— Он представился, как Базилио Браво. По всему оборотень, а кто ещё?

— ГРАЧ. Их движения так похожи на тренировку этого клана, они словно друг друга знают. Тем более оборотни не используют каких-то техник, они прямолинейны. А кроме того этот рефлекторно защищает шею и голову. Волки — психи, они не думают об обороне.

— Я в породах такого скота не разбираюсь, Салтыков. Ты обещал, что за помощь с махинацией ты поможешь мне стравить Российскую Империю с моей страной.

— Для этого нам нужен амулет «Восход Сибири». Для его получения нужно убить эту мелкую дрянь, что унаследовала его. Как сам артефакт, так и её смерть помогут с нашим планом… есть! — порадовался внук дворецкого, когда меня пробило сразу несколько металлических копий, которые приняли жидкую форму, чтобы пролететь мимо моих рук к груди.