Граф Мечников

На вёртких и сильных воинов, своей удалью радующих богов, смотреть было интересно. Однако уже завтра я начну набор воинов в наёмный батальон, а англичане будут сговариваться с вольными ярлами, и многие солидные люди из шведского общества желали со мной на эту тему пообщаться. Поэтому вместе с Никласом, Ульфом и Эриком я прошёл в глубь священной рощи и оказался на небольшой поляне, где стоял длинный одноэтажный дом, напоминающий барак. В нём жили жрецы, и здесь же, вроде как под приглядом богов, должен был пройти разговор со всеми вождями, собранными по моей просьбе королём. Честное слово, никакого желания нет с каждым в отдельности переговоры вести, так что выложу информацию о своих намерениях всем сразу и отвечу на вопросы, а они уже сами пусть думают, как им жить и что делать.

Всего за большим деревянным столом в просторном помещении барака вместе с королём, Ульфом, Эриком, ярлами, главным местным жрецом Вольфгангом Серые Штаны и мной собралось двадцать семь человек. Мы расположились во главе стола, король официально представил меня, и я встал и начал говорить. О чём – понятно. Сказал, что наберу батальон воинов, и поведал о жизни в Британии, делая упор на то, что мавры и индийцы наезжают на белых людей. Дополнил это всё рассказами о зверствах негров и их неправедном богатстве, которое можно и нужно у них отобрать, и награде, обещанной Квентином Дойлом каждому воину, присоединившемуся к его армии. Речь моя текла плавно и гладко, Эрик Тролль переводил всё красочно, и по лицам ярлов я видел, что только кинь клич, и они прямо сейчас прыгнут в свои драккары, пересекут Северное море и начнут грабить владения герцога Бирмингемского. И только жрец был хмур, можно сказать, зол. Он смотрел на меня с явной неприязнью, но его мнение за этим столом сейчас значило не очень много. Поэтому я старался не обращать на него внимания, сказал всё, что хотел, и, ожидая вопросов, сел между Эриком и королём.

Ярлы пошептались между собой, и первым слово взял Мартин из Сундсвалля, кряжистый бородач лет сорока:

– Граф, ещё раз скажи нам, сколько платишь ты и какие суммы обещает Дойл.

– Я плачу каждому рядовому воину две золотые монеты в месяц, десятнику три, сотнику пять. Помимо этого даю каждому бойцу оружие, снаряжение, одежду и обеспечиваю питанием, жильём и медицинской помощью. Контракт с каждым воином индивидуальный на три года. Требую беспрекословного выполнения всех моих приказов и от боевых трофеев даю лишь десятую часть. Квентин Дойл обещает оплату золотом по весу двести пятьдесят граммов на каждого воина в месяц и отдаёт каждому отряду половину добычи. Договор с Армией Рединга подписывается на один год.

– Получается, что предложение Дойла более выгодно, чем твоё?

– Да, так и есть, – согласился я.

– Тогда скажи нам, в чём подвох? Почему ты привёз с собой британцев, которые тоже набирают воинов и тем самым переходят тебе дорогу? В чём твоё преимущество, что ты так уверен в себе?

– Хорошо, объясню. До Британии вам придётся добираться самостоятельно, а мои воины пойдут на надёжных стальных кораблях. Это раз. Квентин Дойл – христианин, и не все из вас и ваших бойцов захотят ему служить. Это два. Британцы не дадут вам оружие, потому что сами в нём очень нуждаются, а мавры не такие лёгкие противники, как это может показаться издалека. Это три. А есть ещё четыре, пять и так далее.

Мартин из Сундсвалля удовлетворённо кивнул, и разговор перехватил Йорг из Вестервикка, который обратился не ко мне, а к королю:

– А что, если мы сами выйдем в море, без договорённостей с британцами?

– Это ваше право, – ответил Никлас. – Но вы должны понимать, что берега там неизвестные, старые карты сильно врут, и вы не будете знать, где вам лучше высадиться, чтобы взять хорошую добычу и уцелеть.

После Йорга вопросы задали ещё несколько ярлов. Я и король на них ответили, и на этом совет был окончен. Пришла пора возвращаться в Охус, где нас ждали дела, и мы с Никласом двинулись к дороге коротким путём, через поляну с дубом. И только вышли на неё, как мне под ноги упала расписанная рунами толстая дубовая палка. Что это значило, я не понял, но явно ничего хорошего, так как король и Ульф из Кристианстада немедленно прикрыли меня от веселящихся воинов, и рядом с ними встали их дружинники.

– В чём дело? – спросил я моментально ставшего хмурым Эрика Тролля.

– Проблема появилась, – ответил он.

– Серьёзная?

– Очень. Когда проходят потешные бои перед ликом богов, случается, что кого-то охватывает религиозный экстаз, и он желает смертельной схватки. Такой воин подходит к жрецам, и они дают ему деревянную мету, которая сейчас под твоими ногами лежит.

– И что? – Я посмотрел на палку.

– После этого всех извещают, что есть поединщик, готовый драться насмерть, и воины, кто не желает участвовать в таком бое, уходят с поляны подальше, а смертнику завязывают глаза, крутят его по центру поляны и он кидает палку куда придётся. В кого она попала или кому под ноги свалилась, тот ему и противник. Отказаться нельзя – место священное, здесь на нас боги смотрят, так что нехорошо всё выходит. Ты королевский гость и важное лицо, и если бы мы знали, что здесь смертный боец объявился, то обошли бы поляну стороной, и этой ситуации не сложилось бы.

– А как бой проходит?

– По-разному, когда на мечах, а случается, что и в рукопашную.

Пока мы с Эриком разговаривали, король стоял перед собравшимися вокруг него вольными воинами и что-то им говорил, наверное, толкал тему, что на меня местные законы и обычаи не распространяются. Думаю, разговор шёл именно в таком ключе, по крайней мере, если бы у меня что-то подобное с гостем произошло, я попытался бы оградить его от боя, в котором ему участвовать совсем не нужно. Никлас старался убедить воинов, но многие уже были под хмельком или раззадорены военными играми и рукопашными схватками. Поэтому короля особо не слушали, и против полусотни его дружинников скопилось около четырёхсот вольных воинов. Дело шло к большой крови. Викинги с обеих сторон это понимали и готовились к драке: засверкали мечи, заклацали затворы самого разнообразного огнестрельного оружия, и смыться по-тихому у меня уже не получилось бы.

«Что делать? – спросил я сам себя, и тут же ответил: – Придётся драться. Один на один против неизвестного бойца выйти – вариант не самый плохой. А вот если здесь и сейчас произойдёт перестрелка, то схлопотать пулю в живот в такой давке можно очень даже просто».

Решение было принято, и, отодвинув в сторону Эрика, я вышел к Никласу и сказал:

– Я готов биться.

Король выслушал перевод стоящего рядом Тролля, посмотрел на меня, рукавом своей добротной шерстяной куртки обтёр распаренное красное лицо и выдохнул:

– Видит Один, я не хотел этого боя. И перед тем, как начнётся схватка, я прошу вас связаться со своими людьми и сказать, что вы идёте на смертное поле по своей воле.

– Хорошо. А пока поясните, кто против меня выйдет и каковы правила схватки?

– На божий поединок вышел Карл Охотник, знатный воин Свегского ярла и очень религиозный человек. Боец он знатный и желает драться в рукопашной схватке. Больше про него ничего не известно, самый обычный воин, который со всеми пришел в святилище, провёл пару обычных потешных схваток и возомнил, что он непобедим.

– Правила для этого поединка есть?

– Нет. В круг входят двое, выжить должен только один.

– Меня это устраивает.

Никлас объявил воинам, что я сам, без понуждения и уговоров, готов принять вызов на поединок. Викинги встретили его слова одобрительным гулом и, приготовившись к зрелищу, разошлись вокруг поляны, а я по рации пообщался с командиром корвета Мишей Тарпищевым, и указания для него были просты. В случае, если я не вернусь ночью, он должен сообщить Скокову, что отныне именно каперанг становится главным и на скандинавов зла держать не должен. Шанс, что я потерплю поражение, незначительный, но он есть. И если вдруг я сегодня погибну, дело страдать не должно. Миша меня услышал, посетовал, что со мной всего пара бойцов и связист, и пообещал выполнить мой приказ в точности.

Формальности были улажены. Меня пропустили на поляну, и я увидел своего противника, который в нетерпении замер в центре. Это был высокий стройный брюнет двадцати пяти лет с очень светлой кожей, одет в штаны из тёмного полотна, голый мускулистый торс в татуировках, и на каждой руке по медному браслету. Перед тем как выйти на бой, я оглянулся на здоровяка Эрика Тролля, с которым некогда тоже бился в поединке, и спросил его:

– Что скажешь, этот самый Карл Охотник сильнее тебя?

– В таком поединке, где бьются под взглядами богов, это особой роли не играет, – серьёзно ответил Эрик. – По виду он слабее меня, а как бой пойдёт, предугадать нельзя, на всё воля небесных покровителей.