Граф Рысев 7

— Что он решит? — Игнат уставился на своего друга и подчинённого.

— Лучше не спрашивай. — Махнул рукой Слава, откинувшись на спинку сиденья и закрывая глаза.

Вика поднялась с девушкой, несущей охапку полотенец на второй этаж, и вошла в комнату, по всей видимости являющейся гостевой спальней.

Первое, что ей бросилось в глаза — это стул посредине комнаты, на котором сидел, оседлав его, полуголый Мамбов. На боку у него красовался красный толстый шрам. Голову Олег уткнул в лежащие на спинке руки.

— Вот теперь можно выпить обезболивающий состав, — объявил в этот момент немолодой целитель, протягивая Мамбову флакон. — Перевязку нужно будет сделать ещё пару раз. И компрессы с моей мазью. Про компрессы не забывайте! Вы же не хотите, чтобы такой некрасивый шрам остался.

— Шрамы, говорят, украшают мужчин, — голос Мамбова звучал хрипло.

— Далеко не всех, ваше сиятельство, далеко не всех, — целитель протянул банку с мазью стоящей неподалёку девушке. — Лизонька, вы так хотели принять участие в судьбе графа. Помогите мне сделать компресс. Полотенца, мне принесли полотенца? — Он развернулся и встретился со взглядом Вероники, в глазах которой сверкнула ярость. — Эм, а вы, барышня…

— Меня зовут Вероника Егоровна, и я подозреваю, что нахождение в комнате с раздетым мужчиной юной девушки недопустимо, — произнесла она, сама от себя, не ожидая, почему нахождение в комнате неизвестной ей Лизы, так сильно её взбесило.

— Я в своём доме, уважаемая Вероника Егоровна. И в том, что хочу помочь раненному, нет ничего неприличного. А вот ваше нахождение в этой комнате вызывает вопросы. — Лиза прищурилась, смерив Вику неприязненным взглядом. — К тому же… Как вы вообще здесь оказались?

— Я друг Олега Владимировича, и мы вместе гостим у графа Рысева. К тому же я вдова, в отличие от вас, и как раз могу присутствовать при перевязках в качестве сестры милосердия. Что нужно делать? — Она резко повернулась к целителю, смотрящему на неё с благожелательной улыбкой.

— Вероника Егоровна права, Лизонька. Вам лучше покинуть комнату, пока идёт перевязка. Полагаю, его сиятельство вполне сможет присутствовать на обеде, и вы вполне можете убедиться, что с ним всё в полном порядке. — И целитель довольно решительно вытолкал возмущённую девушку за дверь. — Ну-с, приступим. Так как у меня складывается впечатление, что именно вы будете менять его сиятельству повязки, нужно научить вас всё делать правильно с самого начала.

Компресс с вонючей и жгучей мазью накладывался на пять минут. Потом целитель велел всё тщательно протереть другим зельем и наложить чистую повязку.

— Я, пожалуй, пойду посмотрю, как дела у Дмитрия Денисовича. — Целитель посмотрел, как Вика приготовила бинты, собрал в саквояж инструменты и вышел из комнаты. Перед этим вышла служанка, унеся окровавленную ветошь. До этого она принесла чистую мужскую рубашку, потому что рубашка Олега восстановлению не подлежала.

Вика принялась осторожно убирать следы жгучей мази. При этом она закусила губу и не поднимала головы, стараясь не смотреть Мамбову в лицо.

— Я могу узнать, почему ты выгнала эту девочку, которая так искренне хотела мне помочь? — Олегу надоело молчать, и он задал первый пришедший в голову вопрос.

— А тебе, видимо, хотелось, чтобы она осталась, — Вика раздражённо бросила корпию в лоток и взяла в руку бинт. — Встань. Накладывать повязку будет удобнее, если ты встанешь. — Мамбов поднялся, но тут у него закружилась голова, и он ухватился за плечо Вероники, чтобы не упасть. — Почему ты вообще не в постели?

— Потому что в этом не было необходимости. Рана была не слишком глубокая, и, хоть я потерял прилично крови, смертельной она точно не была. — Олег выпрямился. — Так почему ты выгнала девочку?

— Подними руки, — скомандовала Вика и почти обняла его, накладывая повязку. Когда она закончила, то выпрямилась и только после этого посмотрела Олегу в лицо. Для этого ей пришлось слегка запрокинуть голову. — Всё. Тебе помочь с рубашкой?

— Вика, ты мне ответишь на простой, в общем-то, вопрос? — спросил Мамбов, хватая её за руку, не позволяя отойти.

— Я не знаю, — Вика покачала головой. — Просто, я как представила, что она будет тебя трогать… Мне почти дурно от этого стало. — Добавила она, отводя от него взгляд. — Такое со мной впервые. Я справлюсь, и…

— Вика, — вместо ответа, он обхватил её лицо руками и поцеловал. Вероника пару раз дёрнулась, а затем запустила руки в тёмные волосы, прижимаясь всё ближе и ближе к крепкому, сильному мужскому телу.

Когда Мамбов почувствовал, что, несмотря на ранение, сейчас воспользуется кроватью, он слегка отстранился и посмотрел на Вику, которая поднесла руку к губам и смотрела не него с таким изумлением, что он невольно нахмурился.

— Женька прав, я слишком долго тянул, — он криво усмехнулся. — Обычно я не никогда не опускался до интрижек с замужними женщинами, но начиная с того проклятого вечера, который ты устроила, каждый день хотел сделать исключение и завалиться к тебе в гости с весьма неприличным предложением.

— Почему же не сделал? — тихо спросила Вика.

— Не знаю, — он поднял рубашку и встряхнул её. — Сначала пытался договориться с совестью, которая, как назло, начала привлекать на свою сторону остатки порядочности. А потом… чёрт его знает, идиот, потому что, — он взлохматил волосы, а потом посмотрел на неё пристальным немигающим взглядом, от которого многие впадали в ступор. — Если я сегодня ночью заблужусь и перепутаю спальни, ты меня выгонишь?

— Нет, — выпалила Вика, слегка покраснев, а потом добавила. — Как хорошо, что ты в итоге плюнул на вредные советы своей совести.

— Женя называет свои внутренние голоса музами. — Зачем-то сказал он и улыбнулся, на этот раз искренне. — Наверное, ему так проще их заткнуть.

— Давай я помогу тебе одеться, и пойдём уже найдём Рысевых. Как бы то ни было, а тебе лучше всё-таки побыстрее лечь. — Вика отобрала у него рубашку и принялась надевать её на посмеивающегося Мамбова. — Чтобы заблудиться в сравнительно небольшом Женином доме, тебе нужно набраться сил.

* * *

Рана у Олега оказалась не слишком опасной. Он хорошо сумел зажать её, и к тому времени, как мы доехали до поместья Шалфеевых, кровотечение почти остановилось.

Целитель оказался на месте. Рана Шалфеева опасений у него не вызывала, а вот охлаждение, которое он в итоге получил, было гораздо опасней, и целитель остался на несколько дней в поместье, чтобы понаблюдать за своим пациентом.

Я же, когда окончательно убедился, что Олег не умирает и его вполне можно будет забрать после всех необходимых процедур домой, пошёл искать хозяйку дома. Когда я шёл по коридору, то заметил, как одна из дочерей Шалфеевых проскользнула в спальню, где Мамбову заживляли рану. Я даже усмехнулся про себя и мысленно пожелал Олегу крепиться, потому что девочка была прехорошенькая.