Граф Снегов. Том I

Попробовав открыть слипнувшиеся веки, я увидел до боли знакомый белый потолок. Я задавался вопросом, сколько времени прошло с моего последнего воспоминания, день? Два? А может неделя? Но это было не важно. Важно то, что происходило внутри меня.

Закрыв глаза, я увидел свой Дар. Тот что я разрушил, так и остались висеть безжизненно рядом с тем маленьким шариком. Я задавался вопросом, что это, но единственное что мне приходилось в голову, что это тоже Дар. Вы спросите, как это возможно? Я сам не знаю.

Сначала я думал, что это тоже осколок, но такой идеально шарообразной формы осколка быть не может. Тогда то и возникла мысль, что это мой Дар. Не этого тела, а именно мой. Каким образом? Черт его знает. Я слабо чувствовал его и мало по малу, он даже вырабатывал ману, которая струилась маленьким ручейком по моим восстановленным маноканалам.

Что он из себя представляет, я так и не знал, но раз он синий, до должно быть он такой же, какой у меня был. Но меня смущает кое-что. Осколки же были большего размера, как я помню. И шарик явно подрос, или мне кажется?

Я услышал как в палату кто-то вошёл, поэтому открыл глаза и посмотрел кто это. Этим кто оказался мой дед в больничном халате.

Заметив мой взгляд, он замер на пару секунд, но затем подбежал ко мне и попытался обнять. Я чувствовал мелкую дрожь в его теле, видимо, он плакал.

Я попытался поднять руку, что у меня получилось с трудом, и положил его на его спину.

– Дед...– прошептал я. – Всё нормально. Я жив.

Когда он более менее успокоился и сел рядом со мной, я попросил у него стакан воды. Говорить было сложно, в горло словно песок из Сахары попал. Отпив воды, с чем он мне помог, я вновь лёг и вздохнул.

– Я ни о чем не жалею. – сказал я, чтобы начать разговор. – Я понимаю твою боль, но это моя вина, что так произошло.

– Всё это уже неважно. – сказал он с улыбкой на лице. – Ты выжил, и это главное. Твоя ошибка, или нет, ты мой внук и я горд, что ты спас жизнь другого человека.

– Пусть я и виноват, в том, что водверг её жизни опасности?

– Ты сделал все что мог, и даже больше. Это главное. – сказав это, мы оба замолчали на некоторое время.

– Прости меня. – сказал я. – Я видел, каждый момент, как этот монстр несся на неё. Не простил бы я себя, если бы не спас её.

– Внучек...

– Дай мне договорить. После того, как меня отбросило от удара, куда-то, я попытался подняться и знаешь что я увидел?

– Что же?

– Как Карина бежит ко мне, а не к порталу. Меня это одновременно и порадовало, но и разозлило. – я усмехнулся. – Тогда то, из последних сил я и встал. Собрал все что мог, и отправил в эту животину ледяное копье. Оно пронзило его, подкосило его, но он остался жив, но все равно несся на неё. В тот миг все замерло для меня. Мои глаза видели все. Каждый миг. И я сделал то, то сделал. Скажи мне, я сделал правильный выбор?

– Ты сделал все правильно, внучек. Я горжусь тобой.

– Спасибо.

Внезапно в дверь палаты постучались.

– Входите. – сказал мой дед.

Дверь палаты открылась и сюда вошёл Степан Алексеевич с большой корзиной. Увидев меня в сознании, он широко улыбнулся.

– Здравствуйте, Иван Дмитриевич. А я тут к вашему внуку.

– Здравствуй, Степан. Вижу, вырос ты крепким мужчиной. Я тебя помню, когда ты ещё под столом ходил. Ха-ха-ха.

– Ну что вы, он почесал голову.

Посмотрев в мою сторону, он подошел поближе.

– А вот и наш герой-спасатель. Как ты? – спросил он меня взяв стул и сев по другую сторону койки. – Я тебе тут медка принёс с фруктами. Чтобы витаминов набрался, а то от больничной еды, скорее сдохнуть можно, а не поправится. Ну? Чего молчим?

– Жив, уже хорошо. – сказал я со слабой улыбкой.

– Я слышал, что ты сделал. Сказать, что либо против, я не могу. – внезапно начал он с серьёзным лицом. – Могу лишь сказать, что я уважаю твой жертвенный поступок. Уважаю, но не одобряю. Жизнь спасти - хороший поступок, даже подвиг. Поэтому, могу лишь пожелать тебе быстрее поправляться. Давай, бывай!

Он встал и попрощавшись с нами, открыл дверь. У порога стояла Карина с цветами и пакетом апельсинов.

– Ой, здравствуйте, Степан Алексеевич и Иван Дмитриевич...Я тут, фруктов принесла. – сказала она как-то замявщись перед главой Истребителей и моим дедом.

Степан повернул в мою сторону свою голову и подмигнул. Что он там мне пытался сказать, я так и не понял, но положив свою руку ей на спину, он подтолкнул её внутрь палаты, отчего она чуть не упала.

– Ну, я тоже пойду, внук. – как то резко сказал дед. Что здесь вообще происходит? – Не буду мешать.

Он встал со стула, и тоже зашагал к двери. Открыв её, он посмотрел на меня в последний раз и закрыл дверь.

В палате мы с Кариной остались одни и в воздухе, отчётливо витало чувство неловкости.

– С пробуждением. – сказала она неловко и подойдя ко мне, положила апельсины на тумбочку, а цветы поставив в вазу, села на стул.

– Спасибо. Я очнулся где-то десять-пятнадцать минут назад.

– П-понятно.

И вновь в палате образовалась тишина.

– Я в порядке. – решив, как то начать разговор, сказал я. – И свое решение я выбрал сам.

– Ясно. И всё таки, я виновата перед тобой.

– Ты не виновата. – оборвал я её на этой мысли. – Если кто и виноват, так это я. Я не до конца продумал свой план, не удостоверился в том, что всех убил. Это я виноват. Ты здесь непричем.

– И всё же ты пострадал из-за меня! – из её глаз брызгнули слезы. – Если бы не я...

– Хватит. – я закрыл глаза. – Все началось с того что я сам тебя пригласил в этот Разлом. Вина тут только моя. Моя жадность во всем виновата и я поплатился за это.

И вновь началась неловкая тишина, которую нарушил звонок телефона.

– Ах, прости. Я должна была поставить на беззвучный режим и забыла.

– Все хорошо.

Приняв звонок, она поприветсвовала собеседника с другого провода, а затем протянула телефон мне.

– Тут тебя спрашивают. Говорят, что срочно.

Я нахмурился, но взяв вялыми руками телефон, прислонил к уху.

– Ало? – сказал я.

– Ну, здравствуй, Дмитрий.

* * *