Графиня Чёрного замка

Жар разлился по телу сладким сиропом. Чувствуя, как наливается томлением грудь, снова невольно двинула бедрами. Грубые жесткие ладони впились в обнаженную кожу талии под складками задравшегося платья. И так жесткие мышцы тела подо мной словно окаменели.

Мужчина напрягся, припечатывая меня тяжелым, подернутым дымкой желания, взглядом. Тёмные горошины сосков на рельефной широкой груди напряглись, кадык резко дрогнул, подскакивая.

— Привет, — проговорила чужим низким голосом.

— Привет, — прохрипел в ответ граф, привычно внимательно изучая каждую черточку моего лица.

Поговорить нам было необходимо. Но не сейчас.

Рагнар застыл под моим телом кремнем, замирая в скрюченной неудобной позе. Что-то в его голове щелкнуло, и он снова вёл себя со мной настороженно. Я прекрасно понимала, что с таким настроем, если скажу что-то не то, он снова замкнется и спрячется от меня в своей непробиваемой тёмной клетке.

Потому, откладывая все лишние мысли на потом, уже нарочно с нажимом двинула бедрами, наблюдая за реакцией мужчины.

Он другой. С ним нужны действия. На разговоры у нас впереди есть много долгих лет.

Грубые жесткие пальцы впились в мягкую кожу бедер почти до боли. Не сдержавшись, граф откинул голову и гортанно хрипло простонал.

От этого звука я подавилась собственным дыханием и прикрыла глаза, прикусывая губу. Низ живота сладко тянуло в невыносимом томительном желании. Горошины сосков настолько затвердели, что атласная ткань платья стала причинять серьёзные неудобства.

Не отрывая взгляда от натянувшейся на сильной шее откинувшего голову мужчины венки, поспешно стянула платье через голову и с трепетом провела ладонями по горячему жесткому телу подо мной.

Он был таким притягательным. Таким массивным, крупным и опасным. Пальцы подрагивали от пришедшего осознания, что я сейчас прикасалась к настоящему зверю. Одинокому дикому хищнику. Хозяину тёмного леса.

Налитый твердый член, упирающийся в самую сердцевину желания, дернулся, посылая по моим венам очередную обжигающую вспышку. Снова двинув бедрами, протяжно застонала.

Рагнар вскинул голову, опаляя меня бешеным голодным взглядом. А затем внезапно резко присел и, аккуратно, но с ощутимым нетерпением, оттянул мои волосы назад и шумно выдохнул в приоткрытые губы.

— Пока не поздно, прекрати. Не дразни меня, Каролина, — строго проговорил, сводя густые чёрные брови к переносице. — Прошло слишком много времени… Сейчас я не смогу сдержаться. Я не хочу увидеть презрение на твоём лице, только не на твоём, — почти прошептал, утыкаясь носом в щеку.

От опалившего шею горячего дыхания кожа покрылась сладкими мурашками.

— Я уже сказала, Рагнар, я не уйду. И я не хочу, чтобы ты сдерживался. Дай мне всё… Сделай именно то, чего хочешь… — пробормотала, в нетерпении подавшись к нему ноющей грудью.

Он так ловко намотал на пальцы мои пряди, одним лишь этим действием обездвижив почти всё тело. Я не могла до него дотянуться, как бы ни крутилась.

— Кара… — тихо прохрипел граф.

Красивое суровое лицо исказилось в мучительном выражении.

Он смотрел на мои губы отстраненным стеклянным взглядом. Снова слишком много думал…

Теряя терпение, почти со злостью снова вдавила в его обнаженный пах свои бедра и процедила сквозь зубы:

— Уймись уже и трахни меня! Быть может, они уходили потому, что ты ведешь себя как фригидный мальчик!

Колкие слова произвели должный эффект. Дернувшись, словно от пощечины, мужчина стиснул зубы и впился в меня тяжелым эмоциональным взглядом. Тёмные инфернальные глаза пылали ядерной смесью желания и злости.

Неожиданно пальцы в моих волосах исчезли, и я поджала губы, вдруг пожалев о своих словах.

У него слишком сложная психика. Что, если я только что лишь подчеркнула границу между нами?

Но, вместо того, чтобы уйти, Рагнар внезапно подцепил ладонями оба края моих трусиков и резко дернул. Тихий звук рвущейся ткани раздался в напряженной густой тишине подобно раскату грома.

Вздрогнув, я ахнула и ухватилась за его крепкие широкие плечи, когда мужчина ловко подскочил на ноги и, не снимая меня со своего тела, потянул за собой. Сжимая его талию ногами, ногтями вцепилась в горячую бронзовую кожу спины и растеряно уставилась в бешеные чёрные глаза.

— Значит, хочешь так, как хочу того я? — опасно прищурившись, сухо кинул граф.

Ноздри грубого ровного носа раздувались от злости и нетерпения.

В голове вдруг проскочили прозвучавшие на балу слова Сафиры и Элеоноры. Сейчас я остро осознавала, почему ксавийкам он не нравился. Он был среди своего народа, как белая ворона. Слишком сильный, гордый и умный, чтобы соответствовать их идеалам.

Этот мир серьёзно напортачил, создав его здесь.

Хотя… Зато теперь он мой.

— Без границ, — уверенно кивнула я, посерьезнев.

Я доверяла ему. Он отличается, но всё же вырос в матриархате. Мне нечего бояться.

— Тогда к чёрту, Каролина. Но знай, с этой секунды ты не сможешь меня остановить, пока я не закончу. Я буду трахать тебя так, словно это моя последняя ночь. И если завтра ты побежишь к Элеоноре, и по мою голову придет палач, я ни о чём не буду жалеть, — жестко выговорил мужчина, каждым словом распаляя меня ещё больше.

Он вдруг смел с тяжелого дубового стола позади меня какие-то книги и опустил сверху. От соприкосновения холодного дерева с разгоряченной кожей тело проняла дрожь.

Раздвигая мои ноги, Рагнар резко подтянул меня к краю, прижимаясь к влажному лону налитым жестким членом. Глядя на него из-под полуприкрытых век, тихо простонала.

Дикий, властный, нетерпеливый. От него исходил такой мощный животный магнетизм, что мне казалось, если в эту секунду он попросит меня проползти на коленях, я это сделаю.

Я так сильно его хотела…

Сжимая грубыми пальцами мои колени, граф медленно водил стальным возбуждением по истекающим складкам. Слишком мучительно медленно…

Изгибаясь, невольно потянулась к своей груди, силясь принести заведенному до предела телу хоть какое-то облегчение. Бешеный взгляд мужчины мгновенно переметнулся на жесткие холмики. Ноздри грубого ровного носа снова раздулись, сурово изогнутые губы приоткрылись.

Подернувшимися дымкой похоти глазами я наблюдала за биением натянувшейся жилки на массивной шее, дрожью жестких мышц рельефного живота, болезненной краснотой твердого до невозможности члена… И понимала, что сейчас получу всё накопившееся за долгие годы желание одинокого дикого мужчины.