Графиня поневоле

— Посмотри, милая, что я тебе привез! — Кастерс указал на здоровенный, с Миранду ростом ящик, снабженный кривыми золоченными ножками. — Сними ткань.

Любопытная малышка потянула край золотистой материи и ахнула восторженно. Это был кукольный домик, двухэтажный, многокомнатный.

— Аола, тут кухня! Ой, какие сковородочки! А это что?

— Где? — Иришка отвлеклась от рассматривания крошечных книг в библиотеке домика.

— Да вот!

— Это скалка, ребенок, — маркиза рассмеялась, проследив куда указывала некромашка. — И не забывай, что пальцами тыкать неприлично. Ой, какие подушечки на диване в гостиной!

— Ага! А чашечки ты видела? — Миранда отвлеклась от новой игрушки. — Дядя, спасибо! Я тебя так люблю!

— Угодил я тебе, егоза? — рыжий закружил счастливую племянницу.

— Очень!

— Держи тогда жильцов, — две нарядные куколки перекочевали в руки девочки, которая тут же принялась кормить их виноградом и яблоками.

— Сладкая, — тихий шепот в самое ухо отвлек Иришку от созерцания крошечных шкафчиков в кукольной спальне. Их расписные дверки открывались, на полочках лежали яркие одежки. — Я привез это роскошество племяннице, чтобы у нас было больше времени на общение. Пойдем, потом наиграешься.

— Ну, Кас, миленький…

— Еще налюбуешься, — супруг со смехом подталкивал упирающуюся Иришку к двери.

— Когда ты только успел? Мы же вроде как в осаде.

— Подарки доставили вместе со всеми вещами. И для тебя тоже кое-что есть! — подмигнув с самым заговорщицким видом, Кастерс повел жену в гостиную. — Как тебе здесь?

— Мне вообще очень нравится Морено касл, — честно отвечала Иришка. — А уж то, что, выходя из спальни, попадаешь в будуар или гостиную, а не в длинный коридор, в котором обязательно шпионит какая-нибудь недовольная тетка, вообще приводит меня в восторг.

— Тебе придется научиться управляться с ними, милая.

— Я умею, просто не люблю. В Кастерс-холле таких проблем не было.

— И тут не будет, сладкая. А теперь сядь вот сюда в кресло и закрой глазки.

Послушно устроившись там где было велено, Аола приготовилась к длительному ожиданию, однако уже спустя пару минут голос рыжего разрешил открыть глаза. На небольшой столик был торжественно установлен небольшой плоский ларчик черного дерева, инкрустированный красной яшмой.

— Открой, сладкая, — было заметно, что рыжий слегка волнуется. — Я надеюсь, что тебе понравится.

Нежно проведя пальцами по охряным камням на крышке, маркиза открыла ларец и с любопытством заглянула внутрь. На черном бархате пламенели рубины, чей яростный блеск усиливали острые отблески бриллиантов.

— Как красиво! — чувствуя себя посетительницей алмазного фонда, Иришка любовалась драгоценным колье, более всего напоминающим своей изысканностью, тонкостью работы и холодным блеском морозные узоры на стекле, на которые брызнули капли артериальной крови. Несмотря на странные ассоциации, рука так и тянулась примерить всю эту роскошь. Серьги и кольцо, входящие в комплект так же были великолепны.

— Нравится?

— Еще бы! Надень это на меня. — она проянула мужу колье. — Только, Кас…

— Что, сладкая? — ловкие пальцы ри Кавиньи легко справились с застежкой.

— У меня уши не проколоты.

— Исправим это дело. Ты довольна?

— Да! И готова со всем положенным пылом отблагодарить тебя.

— А меня? — от двери послышался веселый голос Грега.

Глава тридцать девятая, в которой героиня продолжает получать подарки

— И тебя, — Иришка повернулась к некроманту. — Комнаты просто великолепны. Спасибо.

— Вы уже все осмотрели?

— Мы еще не видели спальню. Да, Кас? — покраснела, прижалась к рыжему, который тут же обнял ее за талию.

— Да. И я рассчитывал, что ты немного задержишься.

— Фиговый из тебя счетовод, Касик.

— Как ты меня назвал, Грунечка?

— Это ничего, что я здесь?

— Мы просто вспомнили детские прозвища, птичка.

— Вот и молодцы! Ну не буду вам мешать, мальчики, — Иришка, провожаемая пристальными взглядами мужчин, подошла к зеркалу и, послав улыбку своему отражению, сняла колье. Еще раз полюбовавшись игрой самоцветов, она убрала подарок в шкатулку и развернулась на выход.

— Ты же хотела проколоть уши, — Кастерс как-то очень быстро оказался рядом.

— В другой раз.

— У меня тоже есть кое-что для тебя, — Грег полез в карман камзола.

— Я с огромным удовольствием полюбуюсь на это самое кое-что, но позже, — увернувшись от попытки Каса обнять ее, холодно посмотрела на некроманта. — Отойди от двери, Грегори.

— Ты сердишься, птичка?

— Ничуть! Я спешу в библиотеку, хочу поискать там книги по медицине. Возможно найдутся рецепты для улучшения памяти!

— Я приму любое лечение из твоих рук, птичка, — он шагнул к Аоле. — Не уходи.

— Вот я и хочу найти подходящее средство! Пусти! — она отвернулась от одного мужа, чтобы прямиком попасть в объятия второго.

— Я чего-то не знаю, милая? — карие глаза вдруг оказались близко-близко.

— Многого полагаю. Вообще, Касик, всего знать нельзя!

— Малышка просила меня не затевать ссор с тобой, — сдал благоверную с потрохами чем-то ужасно довольный некромант.

— Ну и трепло же ты, Грунечка.

— Да, он такой, — согласился рыжий. — Ты правда за меня заступалась, сладкая? — Кас мягко поглаживал ее затылок, не позволяя, впрочем отвернуться. — Защитница моя, миротворец маленький, — он аккуратно прикусил надутую нижнюю губку обиженной Аолы.

Иришка хотела было вырваться, вспылить, но глянула в теплые карие глаза, в которых плескалось столько нежности, что бунтовать сразу расхотелось. Она позволила вовлечь себя в поцелуй, с каждой секундой становящийся все более страстным, и совсем не удивилась, почувствовав, что со спины к ней привычно уже прижался Грегори, только отметила мимоходом, что ничем хорошим для ее пятой точки такие предпочтения некроманта не закончатся. А потом времени на размышления не осталось.

* * *

Потягиваясь и зевая словно сытая кошка, Иришка осматривала новую спальню. Ей нравилась эта светлая просторная комната, обставленная с изысканной простотой, но гораздо больше нравилось то, что делали с ней мужья в этой комнате и то, что она сама делала с ними. Некоторые воспоминания заставляли в смущении опускать глаза, чувствуя, как к щекам приливает кровь, а внизу живота собирается горячая тяжесть. Хотя возможно тому виной были руки Кастерса. Несносный рыжий, устроив утомленную супругу в своих объятиях, словно бы в глубокой задумчивости играл с ее грудью, перекатывая между пальцев вишенки сосков, прогоняя сон и вызывая приглушенные полу стоны, полу всхлипы.