Грамота самозванца
Шрифт:
Иван прислушался. Слева раздавался громкий храп – это Прохор, справа – мерное дыхание Митьки. Осторожно поднявшись, молодой человек, стараясь двигаться бесшумно, на цыпочках пробрался к лестнице… Не перепутать – левая дверь.
Он едва успел подняться, как на сене, поворочавшись, привстал Митька. Прохор так и храпел, а вот Иван пока еще не вернулся, видать, приспичило. Ну и хорошо, что не вернулся, – не надо и ждать.
Оп! Мгновение, и Митрий птицей взлетел вверх по узенькой лестнице – ни одна ступенька не скрипнула! Ага, вроде здесь правая дверь…
– Эй, парни, спите? –
– Это вы, сударь? – тихо спросили из темноты.
– Да, – так же тихо отозвался Иван. – Показывайте, где ваша шпага.
– Сейчас…
Встав с кровати, девушка зажгла свечу. Боже, как обворожительно выглядела она в одной рубашке, длинной, стелящейся по полу, словно мантия королевы. А эти светлые локоны, милое застенчивое лицо, пушистые ресницы, ямочки на щеках…
– Вот она. – Жаннет осторожно сняла висевшую на стене перевязь.
Иван хмыкнул: ну, конечно, – это ржавое, давно не чищенное чудовище только имело название «шпага».
– Давайте, я покажу хват… Ой!
Молодой человек едва не выругался, невзначай наступив на подол рубашки. Треснула ткань.
– Ничего… – ободряюще шепнула вдова.
Иван улыбнулся:
– Случайно нет ли у вас более подходящего наряда?
– Случайно – есть. – Жаннет улыбнулась и… резко стащив с себя рубашку, бросила ее на кровать. – Так подойдет?
О, как она была хороша, чудо, как хороша! Плоский живот, широкие бедра, в меру объемная грудь, не большая, но и не слишком маленькая, в самый раз.
– О королева!
Шагнув вперед, Иван вдруг наткнулся на ржавое острие, смотрящее ему в грудь.
– Нет, – улыбнувшись, Жаннет чуть качнула локонами. – Ваш фехтовальный наряд, господин учитель, должен быть такой же, как мой.
Задыхаясь от нахлынувшего желания, юноша рванул на груди пуговицы камзола…
– Ну, кому тут рассказать про Па…
– Тсс! – Лежавшая в постели Жаннет натянула одеяло повыше. – Прикройте дверь, сударь. Ага… Теперь зажгите еще одну свечу. Садитесь… Да-да, прямо на постель, не стесняйтесь – кровать большая, поместимся.
– Ну… – Митрий осторожно присел на край одеяла. – Что же вам рассказать?
Он сглотнул слюну, увидев над одеялом голые плечи девчонки. Что же, она так и спит обнаженной?
– Расскажите мне о нарядах, мужских и женских. Очень интересно, в чем щеголяют столичные модники. В таком же камзоле, что и вы? – Девушка подалась вперед, села в постели, и пестрое одеяло, скользнув, обнажило грудь и живот, что, казалось, ничуть не обеспокоило юную вдовушку.
Митрий отвел глаза… И тут же взглянул снова. Сбросив одеяло, голая Жаннет подобралась к нему, словно рысь, и жарко поцеловала в губы…
– Не многовато ли света… – только и смог произнести Митька. – Может, потушить свечку?
– Не стоит…
А с Прохором вообще не разговаривали. Жаннет с ходу поцеловала его в губы. Даже юбку снять не успела – ну тут уж Прохор не растерялся…
–
О! – очутившись в его крепких объятиях, томно простонала вдова. – Только не надо рвать на мне сорочку, милый, она так легко снимается…Где-то рядом внезапно прокукарекал петух. Светало.
– Я сейчас, – выскользнула из постели Жаннет. – Жди.
Иван…
Прохор…
Митрий….
… лишь глупо улыбались. И ждали. Ждали, покуда совсем не рассвело.
Как выяснилось, больше всех терпел Митрий – он спустился последний. Внизу друзей не было.
– Эй, где вы?
Выйдя на улицу, юноша обнаружил обоих приятелей у распахнутых настежь ворот. Оба озадаченно чесали лохматые со сна головы.
– О, явился, не запылился! – хохотнул Прохор. – Ну, рассказывай, с кем провел ночь?
– А, вы уже знаете… – Митька усмехнулся с некоей затаенной гордостью – далеко не каждому так везет, как ему этой ночью. – Переспал вот с Жаннет, хозяйкой. Только вы не думайте, все по обоюдному было.
– Да мы и не думаем, – хмуро отозвался Иван. – Только ведь и мы с ней переспали.
Митрий только головой покачал:
– И когда только успели?
– С вечера и до утра.
– С вечера до утра?! – удивленно переспросил вьюнош. – Да идите вы! Это ж я с ей до утра был!
– И я… – вздохнул Иван. – И вот – Прохор.
– Да как же так может быть?
– Вот и мы думаем… Между прочим, лошадки наши пропали и часть деньжат.
– Так они ж в кошеле были!
– То-то что в кошеле, – сконфузился Прохор. – Снял вот, чтоб не гремел… Ух, разнесу счас тут все!
Он с досадой ударил кулаком в стену конюшни.
Иван ухмыльнулся:
– Бей не бей, а ничего не поделаешь!
– Да как же так получилось? – взъерепенился Митька. – Я-то думал: вы там, внизу, спите чутко, никто чужой не пройдет, не пролезет.
– Мы, Митька, точно так же думали. Ладно, пойдем пешком – не так тут и далеко до Шербура осталось.
– А может, с каким-нибудь рыбачком сговоримся?
– Тоже дело.
Сконфуженно посматривая друг на друга, незадачливые любовники покинули постоялый двор и, немного постояв на развилке, повернули к морю. И в самом деле, может, повезет с рыбачком?
Приятели уже прошагали около двух лье и как раз повернули к морю, как вдруг позади них, на проселке, послышался топот копыт. Четыре всадницы, вылетев из кленовой рощи, на рысях проскакали мимо, насмешливо помахав руками.
– Смотри-ка, впереди – Жаннет! – глухо выкрикнул Прохор.
– И в середине – она же!
– И следом!
Последней, правда, скакала четвертая, вовсе даже темноволосая. Она-то, верно, по кошелям и шарила, и петухом, когда надо, кричала.
– Тройняшки! – ахнули приятели разом. – Так вот оно в чем тут дело! А мы-то думали… Что смеетесь, разбойницы? Смотрите, догоним!
– Ага, догоните, как же! – Придержав коней, насмешницы высунули языки. – Давайте, попробуйте!
Иван вдруг сел в траву и принялся хохотать с такой силой, что громкий и даже какой-то дикий смех его передался друзьям – и вот уже хохотали все трое. Подъехав ближе, юные разбойницы удивленно переглянулись и тоже зашлись смехом.