Грань Миров. Меч Равновесия

Вышедшие из морского боя 12 триер Междуречья поспешно ушли обратно к материку, развернув с собой подошедшие к острову 50 транспортов с войсками.

Вопрос, было ли это правильным решением, или нужно было попытаться организовать вторую атаку и «задавить числом» оборонявшийся островной флот и Форт гавани Марикузы, долго не давал никому покоя в Междуречье, но однозначно это решение сохранило тысячи жизней нападавших от дальнейшего истребления в морском бою и под градом камней катапульт с укрепленного Форта в гавани.

Таков был бесславный итог плохо подготовленной и авантюрной затеи Короля Саймона.

Глава 4

В Бенуя, городе-порте Торгового союза, или, как говорили, Королевства Монеты, всегда бурлила жизнь.

Торговые корабли со всего света заходили сюда с товарами для торговли и обмена. Купцы заключали сделки, ростовщики выдавали купцам деньги в долг или брали на хранение и пускали в дело избытки свободных средств.

Всё, что можно было купить и продать, было доступно здесь.

Хирам, глава и лидер Торгового Союза, был одним из самых богатых людей на свете, но счастья у него не было.

С раннего детства, проведенного в жесточайшей нужде, все чувства в нём вытеснила жажда наживы. Начав торговать в 7 лет, к своим 35 годам он создал этот союз: организовал и удержал под своим контролем десятки схем торговых потоков, каждая из которых приносила ему прибыль и делала его всё богаче и влиятельнее.

Пока его страсть – жажду денег – не вытеснила другая внезапно обрушившаяся на него страсть: влечение к женщине.

Все стало ему безразлично теперь, он думал только об одном: как забрать себе Адель.

В залу, где он проводил свои тайные совещания, постучали. Вошел помощник и сказал:

– Господин, к Вам пришли.

В дверь вошел скрывавший свое лицо под капюшоном молодой мужчина, южанин.

– Садитесь, – сказал Хирам, – я Вас ждал.

У любого Правителя, даже самого могущественного, есть враги, и чем они ближе к нему, тем опаснее. Сплетая десятки нитей различной поступающей к нему информации, Хирам с помощью своих помощников и осведомителей, которые были у него в каждом порту мира, в каждом городе, где велась им торговля, вышел на них – на тех, для кого Император Юга был не меньшим врагом, чем для него.

Теперь у него появились союзники в том деле, которое он замышлял.

Яфи, молодой вождь кочевого племени, которое когда-то было изгнано со своих земель дедом нынешнего Императора Амира – Кадиром, считал свой народ обделённым. На захваченных землях его прадедов был затем основан город-порт Кадирстан, сделавший племя Кадира богатым, а его власть огромной.

И несмотря на то, что предки Яфи сотни лет водили по тем пескам только караваны своих верблюдов, он считал, что именно его род был достоин основать там город и процветать. Именно его племя могло управлять Империей, сложись история иначе, – думал он. В этих мыслях он был воспитан с раннего детства и ненавидел молодого Императора всем своим существом.

“Теперь, – думал Хирам, – когда этот молодой вождь обедневшего племени для реализации своей мести получит его неограниченную финансовую поддержку, дни Императора Амира будут сочтены. А затем и к торговому договору с Империей Юга можно будет вернуться, но уже с новым императором – тем, кто одержит победу в неизбежно возникшей после смерти Амира междоусобной борьбе!”

.....

Около двух лет назад

Обходя поставленные ловушки, Ямада вышел к спрятавшейся среди гор обители ниндзя. Подойдя к стене, он легко взобрался на неё и перепрыгнул внутрь.

Он не прятался, не пытался остаться незамеченным, наоборот, он пришёл, открыто заявив о себе.

Пять ниндзя с обнаженными мечами появились ниоткуда, окружив Ямаду. Они бесшумно двигались по кругу, сужая доступное ему пространство, и затем атаковали.

Предоставив им право напасть первыми и оставив после короткого боя во дворе пять трупов, Ямада вошел внутрь Додзё.

Около 25 убийц ниндзя сидели на татами в центральном зале школы. Впереди них в центре на возвышении в позе медитации сидел их Учитель. Никто из учеников не шелохнулся: сейчас дело касалось только их Учителя и бросившего ему вызов Ямады.

– Год назад мой Учитель убил пять твоих учеников в открытом бою, – сказал Ямада. – Во дворе твоего Додзё сейчас тоже лежит пять трупов. Но у нас с ним разные цели: мой Учитель вынужден был вмешаться, защищая Короля. Мне же Король безразличен, я пришел за тобой.

Облако дыма скрыло перемещение Учителя клана ниндзя, Ямада резко рубанул воздух мечом слева от себя и, сделав кувырок, рубанул с колена еще раз, развернувшись в обратном направлении. Капающая на татами кровь показала, что его удары достигли цели, и скоро из прозрачного воздуха показался и сам Учитель ниндзя: его левая рука висела на сухожилии, правая нога была рассечена наполовину ниже колена.

– Твои передвижения оставляют слишком много следов, – сказал Ямада. – Лишь слепцу неведомо, где ты.

И он нанес завершающий удар, рассекая главу клана надвое.

Повернувшись к сидящим ученикам, он, сбросив кровь с катаны, убрал ее в ножны. Все 25 ниндзя склонились перед ним в поклоне: теперь он стал их Учителем, ему было решать, как им жить и когда умирать.

.....

Ингрид, дочь Короля Норри, смотрела сверху на пустой двор их внутреннего замка и вспоминала те месяцы два года назад, которые он пробыл здесь в Хеймгарде, этот необычный воин, о котором она часто думала и никак не могла забыть.

…

Около двух лет назад

Она часто смотрела как он тренируется – молодой воин, пришедший к ним в замок из далекого горного Додзё. Ей нравилось в нём всё: как он двигался в бою, легко и стремительно сближаясь и разрывая дистанцию, когда хотел доставая или уходя от своих противников; как он владел мечом и как держал себя.

Она, будучи дочерью Короля выросшая в замке среди его воинов, видела множество хороших бойцов, но этот воин с необычным для их мест именем – Сакура – превосходил их всех. Такого искусного владения мечом здесь не видел никто. Зачастую воины Короля, которые выходили померяться с ним силами, не успевали понять, как он выбивал у них меч из рук, или как они вдруг оказывались на земле не в состоянии защитить себя.

Его замечали все, но Сакура, казалось, не замечал никого. Глубоко погруженный в свои мысли он непрерывно думал и переживал смерть Учителя, бесконечно прокручивая в голове события того последнего дня, когда он был отправлен Учителем из Додзё в этот замок.

Если бы он мог что-то вернуть или изменить, он бы вернул тот день с самого его начала, но это было не в силах никому. Потеряв Учителя и своих товарищей, он потерял своего Отца и ту Семью, в которой вырос; и эта рана была ещё слишком свежа, чтобы он мог думать о чём-то другом.