Грань судьбы

Его дела… О. Ха!

— В таком случае, поживают! — Джек растворился в хихиканье. — Поживают, уловил?

— Таков мой брат. — Джордж поклонился невидимой толпе с мученическим выражением лица. — Утонченное и чувствительное создание.

Потрепанная красная машина повернула за угол и свернула на стоянку впереди. Одри сидела за рулем, Кальдар на пассажирском сиденье, Гастон на заднем. Он едва узнавал кого-то из них. Одри носила бейсболку, которая скрывала ее волосы. Кальдар и Гастон были похожи на двух нищих в разорванной одежде. Джек заставил себя не обращать внимания на машину. Они были под прикрытием. Если что-то пойдет не так, взрослые бросятся их спасать. Когда он сказал им, что, если что-то пойдет не так, им придется спасать других парней, никто, казалось, не удивился.

Джек подавил вздох. У него был строгий приказ не совершать никаких насильственных действий без крайней необходимости.

Они побрели вверх по улице. По тротуару парами шли дети, раздавая маленькие листовки. Джордж и Джек остановились, прислонившись к стене, и некоторое время наблюдали за ними. Дети работали вдоль по улице, нацеливаясь в основном на женщин. У них было все: подобострастная улыбка, несколько быстрых слов, протягивание бумажки, грустная собачья моська, если они не брали ее, гигантская улыбка — если брали, и дальше к следующей жертве. Высокий худощавый мужчина наблюдал за происходящим со стороны. Он держал плакат с надписью: «ПРИДИ К ИИСУСУ! ЖИВИ В ИЗОБИЛИИ».

Джек не до конца понял про Иисуса. Одри пыталась объяснить, и он мог повторить ей ее речь слово в слово, но все равно не понимал большей части. Все, что он понял так это то, что Иисус жил давным-давно, говорил людям быть хорошими, а они убили его за это. В конце он спросил, кто был некромантом Иисуса и было ли о нем упоминание в Библии, от чего Кальдар не мог перестать смеяться и ему пришлось сесть, чтобы успокоиться.

Мужчина с плакатом заметил их. Когда мимо него прошла пара ребят, он протянул им плакат и неторопливо направился к ним через улицу. Джордж напрягся, нервный всплеск тревоги пронзил и его, и Джек расправил плечи. Кальдар с Одри заставляли их практиковаться в разговоре последние три часа. Сейчас это будет по-настоящему, и он был так взволнован, что ему пришлось бороться с собой, чтобы не подпрыгнуть и не прокричать что-нибудь глупое.

От мужчины с плакатом трепетал на ветру слабый запах корицы. От Деклана пахло пирогом, но запах этого мужчины был слегка горьковатым, приправленным гвоздикой. Дело было не в том, что человек с плакатом был настолько силен или обладал большой магией, но он определенно был рядом с ней.

Мужчина остановился в нескольких футах, держа руки на виду.

— Ну, привет.

Шоутайм. Джек посмотрел на него так же, как смотрят голубокровные, когда они только что узнали, что он перевертыш: наполовину подозрительно, наполовину насмешливо.

Джордж просто смотрел на мужчину, его лицо было плоским и недружелюбным, напряженным, словно он был готов сбежать в любую секунду. Кальдар объяснил им, что такое уличная шпана. Он сказал, что это самый простой путь, и они оба согласились, что могут это сделать.

— Я заметил, что вы тут ошиваетесь, — сказал мужчина с плакатом.

Джек оскалился.

— Где хотим, там и ошиваемся.

— Улица ничейная, — поддакнул Джордж.

— Интересный акцент, — сказал мужчина. — Вы, мальчики, англичане?

Ага, они практиковались в этом.

— Канадцы, — сказал Джек, в то время как Джордж сказал: — Не твое дело.

— Канадцы. — Мужчина одобрительно кивнул. — Вы так далеко забрались от дома. Ваша семья знает, где вы?

— Чего тебе надо, чувак? — спросил Джордж.

— Я хочу помочь, — сказал мужчина.

— Ну да. — Джордж рассмеялся, холодно и горько.

— Нам ничего не нужно, — сказал Джек.

— Судя по тому, на что я смотрю, нужно. Знаете ли вы, мальчики, об Иисусе Христе, Спасителе нашем?

— Не знаю, а есть ли у Иисуса еда? — Джек ухмыльнулся.

— Да, — ответил мужчина. — Да, есть. Когда вы в последний раз ели?

— Слушай, почему бы тебе не отвалить, — сказал ему Джордж. — Мы тебя не трогали.

Плакатчик улыбнулся.

— Знаете что, у меня сегодня не хватает рабочих рук. Если вы вдвоем раздадите листовки в течение следующих двух часов, то получите бутерброд и бутылку воды на каждого. И печенье.

— Какое печенье? — спросил Джек.

Джордж положил на него сдерживающую руку. Они не практиковались в этом, но Джек согласился.

— Что еще мы должны сделать для еды? — В его голосе прозвучало предупреждение. Хе-хе. Джордж надиратель задниц.

Плакатчик вздохнул.

— Больше ничего. Определенно ничего похожего на то, о чем ты думаешь. Никто не тронет вас и не заставит делать то, чего вы не хотите. Просто простая плата за два часа честного труда. А печенье, кстати, шоколадное.

Джордж сделал вид, что задумался.

— Я умираю с голоду, — сказал Джек.

— Мы просто раздаем листовки, — сказал Джордж. — Больше ничего.

— Больше ничего.

— Мы не пойдем с тобой ни в какие здания, чувак.

— Без проблем, — сказал человек с плакатом. — Никаких зданий.

Джордж еще мгновение колебался.

— Что за бутерброд?

— С ветчиной или индейкой. На выбор.

— Пойдем, а? — Джек позволил себе немного поскулить.

— Ладно, — согласился Джордж.

* * *

— РЫБКА попалась на крючок, — пробормотала Одри. На улице мальчики приняли по стопке листовок. Только посмотрите на Джорджа. Парень все делал правильно: усталый, подозрительный взгляд, недоверие, нервность. Джордж был прирожденным актером, да и Джек был тоже неплох.

— Иди, — сказал Кальдар.

Гастон выскользнул из машины. Он был одет в рваный плащ и грязную панаму, скрывавшую его лицо и большую часть волос, которые Кальдар посыпал белым порошком. Его лицо и руки, то немногое, что можно было разглядеть, были выкрашены в коричневый цвет одним из растительных красителей из коллекции Кальдара. Она наблюдала, как Гастон достал из рукава маленький стеклянный флакончик и плеснул немного жидкости на пальто.

Она взглянула на Кальдара.

— Кошачья моча.

Тьфу. Кошачья моча воняла, как проклятая. Никто не приблизится к Гастону ближе чем на шесть футов.

Все эти хлопоты были ради того, чтобы получить приглашение на аукцион человека, купившего браслеты. И подумать только, неделю назад Одри держала в руках эти безделушки. Ей не следовало браться за ту работу. Но какие бы сожаления она ни испытывала, ей придется с ними жить. Сожаления никогда никому не приносили пользы. Она все исправит. Она была умна, хороша в своем деле, и у нее был Кальдар, который, возможно, был лучшим мошенником, которого она когда-либо встречала.