Гранатовые поля

Обед сегодня состоял из черствого батончика мюсли и протеинового коктейля. Мой желудок урчал уже целый час. Как по команде, он заурчал и сейчас.

Глаза Рэйчел опустились на мою талию, и она скривила губы.

Это был тест, верно? Может быть, Рэйчел просто подвергала меня своего рода дедовщине. Может быть, она хотела убедиться, что у меня хватит смелости стать одной из врачей Куинси. Иначе с чего бы ей быть такой противной в мою сторону? Что, черт возьми, я сделала, чтобы вызвать у неё такую неприязнь?

Ничего. Ответ был — ничего. Значит, это, должно быть, было испытание.

Что ж, дедовщина это или нет, но Рэйчел придется применить ко мне нечто большее, чем придирки и хмурые взгляды. Я мечтала работать в Мемориальной Больнице Куинси. Это была не только её больница, но и моя. Моя семья основала Куинси, а несколько поколений назад Идены пожертвовали деньги, чтобы помочь построить эту больницу.

— Хорошего вечера, Рэйчел.

В моем тоне было больше сахара, чем в детском мешке на Хэллоуин. Быстро помахав пальцем, я отошла от стола и скрылась в раздевалке.

Там было пусто, поэтому я издала стон, крутя комбинацию на замке и распахивая дверь. Затем я взяла тряпку из микрофибры, которую держала на полке, и стерла свои отметки.

Ноль.

— Ээх.

Надеюсь, Рэйчел отступит после того, как закончится моя ординатура. Неужели именно это мне и нужно было, чтобы она стала относиться ко мне, как к другим врачам? Полноценная медицинская лицензия?

Я была близка. Я была так близка. Мне повезло после медицинского колледжа. Многие больницы в маленьких городках не имели аккредитации, чтобы принимать ординаторов, но доктор Андерсон много лет назад пробил себе дорогу, чтобы иметь возможность иногда принимать ординаторов. Первым был доктор Мёрфи. Потом я подала заявку, и доктор Андерсон взял меня под своё крыло.

Мы не говорили о сроках сдачи экзамена на лицензию, но я предполагала, что это произойдет этой весной. А ещё через несколько лет я надеялась получить сертификат семейного терапевта, как и доктор Андерсон.

Если я получу сертификат, перестанут ли пациенты смотреть на меня косо, когда я вхожу в приёмный кабинет? Это происходило не постоянно. Это случалось реже, чем год назад. Но это всё равно происходило. Я всё ещё слышала вопросы, задаваемые шепотом.

Достаточно ли она взрослая, чтобы быть врачом ? Вы уверены, что она знает, что делает ? А нет ли сегодня кого-нибудь из других врачей ?

В основном меня отталкивали мужчины, особенно пожилые. Даже в двадцать девять лет некоторые старые добрые парни Куинси всё ещё воспринимали меня как девочку Гаррисона Идена.

Я была хорошим врачом, разве нет? Доктор Андерсон сказал бы мне, если бы я плохо работала. Он не позволял бы мне лечить людей, если бы думал, что я могу причинить им вред.

Моя неуверенность в себе всегда вспыхивала после конфронтаций с Рэйчел.

Я ущипнула себя за переносицу и молча посчитала. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Минутка жалости к себе окончена. Накинув черное пальто поверх небесно-голубой медицинской формы, я перекинула сумочку через плечо и направилась к двери.

Мне нужен был хороший семейный ужин. Нокс и Мемфис ждали меня в холле, и теплая еда у них дома плюс час качественного общения с моим племянником Дрейком, несомненно, поднимут мне настроение.

Вместо того чтобы пойти по коридору, который вел к выходу для сотрудников, я толкнула дверь в вестибюль. Стойка администратора была пуста. Дженни, медсестра, работавшая по будням, вероятно, ушла в пять часов. Этот вход был предназначен для плановых приемов и случайных посетителей. Двери здесь скоро закроют, и если пациент придет в нерабочее время, ему придется обращаться за помощью в отделение неотложной помощи.

Нокс и Мемфис стояли вместе в центре холла и разговаривали с мужчиной, который был повёрнут ко мне спиной.

Этот молодой человек был одного роста с Ноксом. У него были широкие плечи и узкая талия. Даже толстовка не могла скрыть его мускулистую фигуру. И, черт возьми, его задница стоила того, чтобы оценить её дважды. В Куинси было не так много парней с таким телосложением, по крайней мере, тех, кто не являлся бы моим родственником. Кто этот парень?

— Я ищу врача, который здесь работает, — сказал мужчина. — Талия Иден.

Я замерла. Нет. Нет, этого не может быть. Это не мог быть он. Вот только я бы узнала этот голос где угодно. Даже если бы я не слышала его семь лет.

Паника пронеслась по моему телу, и я бросилась к стойке регистрации, практически запрыгнув за неё. Мои колени ударились о твердый глянцевый пол, и я вздрогнула, стиснув зубы, чтобы не издать ни звука.

Проклятье. Что он здесь делал? Почему он искал меня?

— Вы можете попробовать обратиться в скорую помощь, — сказала Мемфис. Я бы обняла её за это позже, потому что была уверена, что она видела меня с периферии, когда я вошла в холл. — Может быть, они смогут разыскать её для Вас. Просто выйдите из дверей и идите по тротуару на другую сторону здания. Вы не промахнетесь.

Я придвинулась ближе к стойке, стараясь не задеть стул и не наделать шума.

— Спасибо Вам.

Шаги, затем звук открывающихся и закрывающихся двойных дверей.

Фух. Я выдохнула, затаив дыхание, но сердце застряло в горле.

— Берег чист, — позвал Нокс.

Я приподнялась, мои глаза едва доставали до выступа стойки.

— Он ушел?

— Да, — Нокс кивнул. — Не хочешь рассказать нам, почему ты прячешься от Фостера Мэддена?

— Нет. Определенно нет.

Я не говорила о Фостере Мэддене не просто так.

Я встала и на цыпочках обошла стойку, приклеив глаза к окнам на случай, если Фостер снова появится. Но единственное, что я увидела на тротуарах, был снег.

— Мне пора.

— А ужин? — спросил Мемфис.

— В другой раз.

Прежде чем они успели остановить меня, я бросилась бежать. Спринт никогда не был моей сильной стороной, медленные и уверенные забеги на дистанции были мне больше по душе, но я никак не могла рисковать столкновением с Фостером. Поэтому я выскочила из холла на улицу и, быстро осмотрев тротуар, чтобы убедиться, что он ушел, понеслась к своей машине.

Мои руки вцепились в руль с такой силой, что костяшки пальцев побелели ещё до того, как я выехала с затемненной парковки. Я проверила зеркало заднего вида не менее двухсот раз, пока ехала по городу, ища фары, которые могли бы преследовать меня до дома. Только когда я оказалась в доме, облокотившись на кухонную стойку с бокалом вина, я позволила себе вздохнуть.

Что он здесь делал? Его жизнь была в Лас-Вегасе, именно там, где я его оставила. Именно там, где он остался после того, как разбил моё сердце. Почему он искал меня сейчас? Почему после всего этого он приехал в Монтану?