Гранд-адмирал. Том третий. Часть 2

Таким образом, все формы жизни на родине дефелей могли видеть в ультрафиолетовых диапазонах света, но были ослеплены всем, кроме самого тусклого света в других длинах волн.

Вот почему дефели обычно носили забрало, покидая родной мир, и ожидали, что в пункте назначения окажутся на открытом воздухе. По сравнению с другими видами, они могли исключительно хорошо видеть в темноте.

Они довольно легко маскировались в тенях благодаря своим относительно компактным размерам. А их мех обладал способностью поглощать свет, что позволяло дефелям оставаться невидимыми — для этого было достаточно всего лишь замереть на месте какой-нибудь тени.

Именно с таким существом сейчас приходилось сражаться капитану Тиберосу.

Он стоял посреди большого помещения, сжав в руках чеканы.

Абсолютная темнота, в которую он попал, преследуя Гласфир'а'лика, играла на руку его противнику.

К сожалению, маску дефель сбил с лица капера практически сразу.

Планировал, конечно, снять ее вместе с глазами, но Сила предупредила Тибероса в нужный момент.

Беззвучно рыча от напряжения, Тиберос изо всех сил старался прмлушаться к своим ощущениям, чтобы определить место, откуда противник попытается атаковать.

Тщетно — Гласфир'а'лик ступал бесшумно.

Хаттова тварь.

Тиберос пребывал в ярости — прямо во время сражения с талассианскими работорговцами ему сообщили о смерти Эйманда.

Старый друг пал от рук Люка Скайуокера во время своих изысканий джедайского прошлого.

Ярость клокотала внутри капера, и он точно знал куда направится после того, как закончит это сражение.

— Хватит прятаться, пушистый комок меха, — процедил мужчина, резко очертив вокруг себя круг чеканами.

К сожалению, его предположение, что противник подкрался и находится рядом, себя не оправдало.

— Я тебя не больно прикончу, — пообещал он дефелю. — Просто пробью тебе твою тупую башку чеканами, а из шерсти сделаю себе меховую жилетку. В космосе порой бывает холодно…

В последний момент сила предупредила его об опасности, и капер изогнулся, избегая смертельного удара когтями по печени.

Лишь несколько царапин — не более того.

Но больше всего злило то, что он промахнулся.

Опять.

Дефель не реагировал на оскорбления и угрозы, понимая, что голос выдаст его положение в пустом пространстве.

Хитрый негодяй.

Тиберос снова попытался напрячь слух.

Впустую — он снова среагировал в последний момент.

И вновь — благодаря Силе.

И обзавелся равными ранами на пояснице.

Если бы не плотная куртка — раны могли бы оказаться куда как серьезнее.

Гласфир'а'лик начинал его раздражать.

Волна ярости поднималась из глубин души, замешивая в одном котле боль от утраты друга, ненависть к дефелю из черного меха и саднящие ощущения в местах ранения.

Руки зудели от желания всадить чеканы в тушку гангстера.

Пока его ребята зачищали планету и базы Гласфир'а'лика, из собственный капитан может в одночасье истечь кровью из десятков порезов, которые пушистый ублюдок намеревается ему нанести.

Ну нет, не на того напал.

Сейчас, дай только тебя услышать…

— Используй Силу, Тиберос!

От неожиданности мужчина растерялся, едва не выронив оружие из рук.

Голос, такой знакомый, такой ясный…

Голос, принадлежащий мертвецу!

— Эйманд!? — опешил Тиберос.

Гнев отступил, освободив место противоречивым чувствам.

Как такое возможно, вообще?!

— Ты же мертв…

Может быть его обманули? Как он может слышать того, кого прикончил сыночек Дарта Вейдера, обеспечив себе внеочередное свидание с чеканами одного очень злого капера!?

— Вспомни чему я тебя учил!

Не писать против ветра?

Смывать кровь с оружия? Не верить обещаниям хаттов, слову джедая и слезам тви’лечки?!

Что из этого?!

Тиберос усердно принялся копаться в себе, перебирая воспоминания, лишь на мгновение утратив бдительность…

Внезапно мир словно замедлился.

Темнота вокруг вспыхнула огнями жизни.

Нечто, давно забытое, то, чего Тиберос едва касался, открылось ему.

Сила, проходя через него, раздвигала границы сознания посильнее самого чистого спайса.

Но в отличие от наркотиков, Сила давала ему еще кое-что.

Ощущение приближающегося огонька жизни, источающего слепую злобу и желание одним точным ударом пробить почки Тибероса.

— Не сегодня, — оскалившись, капер развернулся, нанося удар плашмя правым чеканом.

С отчетливым хрустом тяжелое оружие врезалось в челюсть дефеля, ломая ее на несколько кусков.

Противник заскулил, словно изнасилованная ранкором банта и кулем рухнул на пол.

Спокойствие уступило место ярости.

Мир вокруг снова изменился, приобретая оттенки красного.

Кровавая пелена встала перед его глазами, и мужчина, наслаждаясь ощущением страха и боли, источаемыми дефелем, неспешно двинулся к противнику, поигрывая чеканами.

Гласфир'а'лик что-то промямлил, но сломанная челюсть мешала говорить ему понятные слова.

Но Тиберос чувствовал то, что тот не мог произнести.

— Нет, мой маленький мохнатый друг, — в этот момент Тиберосу казалось, будто он может взорвать звезду — настолько сильно его ярость заставляла бурлить кровь.

Адреналин со сверхсветовой скоростью достигал нужных частей тела, и капер принялся глубоко дышать, буквально пожирая кислород вокруг себя.

Гласфир'а'лик снова что-то промямлил.

— Никакой пощады, — объявил Тиберос, встав на стопы противника и раздавив их собственным весом.

Дефель заверещал раненным гаморреанцем, за что Тиберос как следует пнул его по ребрам, зайдя чуть в сторону.

— Не поддавайся Темной Стороне…

— Не сегодня, Эйманд, — отмахнулся от голоса Тиберос.

Он схватил полутораметрового дефеля и приблизил его морду к своему торжествующему лицу.

Даже сквозь темноту капер видел, как жалобная гримаса исказила противника.

Дефель снова замямлил.