Гранд-адмирал. Том третий
Шрифт:
Нужен только приказ…
Буквально — одно слово.
И что-то мне подсказывает, что его опустошенность и безразличие ко всему — это лишь вершина айсберга внутренней борьбы, в которой мосты к прежней жизни сожжены, а навести новые он не в состоянии по причинам личностного кризиса, катарсиса, который произошел в его жизни.
Вера в Темную Сторону надломлена, а ничего другого-то он и не знает. И вряд ли примет.
Про таких говорят «сломанная стрела». Вроде бы древко перебито и как снаряд уже бесполезна сия конструкция, но наконечник и оперение не дают прижимистому
В надежде, что его можно починить или переделать.
Вопрос лишь в том — стоит ли игра свеч.
— Ценю вашу откровенность, — произнес я, сформировав свою позицию. — Ваша позиция услышана. В ближайшее время вы покинете борт «Химеры», — и никогда больше не приблизишься ко мне на дистанцию нанесения удара, — чтобы выполнить важное для Доминиона поручение.
Мужчина оторвал свой взгляд от созерцания пола отсека, посмотрев на меня так, словно видел впервые.
Похоже на то, что весть о сохранении ему жизни и о продолжении службы под моим началом его смутила.
Учитывая кто прежде отдавал ему приказы, наиболее вероятным моим решением в ответ на его откровенность, бывший инквизитор предполагал собственное устранение.
— Каким будет мое новое задание? — поинтересовался Обскуро.
Его голос был сух, лишен эмоционального окраса, словно мужчина и вовсе утратил какое-то желание жить.
— Убийство, — произнес я, чем пробудил в мужчине небывалый интерес.
— Кто-то из Элиты Темной Стороны? — надеждой произнес он в миг поменявшись в лице.
— Пока нет, — возразил я. Мужчина разочарованно повесил голову. — Планета Аксила — ваше новое задание. Местное правительство упирается интеграции в Доминион. Решите эту проблему.
— Если ситуацию можно разрешить с помощью инквизитора, то это не проблема, а временное затруднение, — заверил меня Обскуро, несколько повеселев. Похоже господин Умакк в самом деле прав — Рейнара не интересует ровным счетом ничего, кроме убийства. А после него — нового убийства. — Я готов выдвигаться по первому вашему требованию.
— Вам будет предоставлен звездолет, — продолжал я. — Все необходимые идентификационные данные для него подготовлены и надежны для прохождения любых проверок. Экипаж для него так же отобран. «Химера» выйдет из гиперпространства за пределами системы Аксила, после чего вы сможете преступать. Как только завершите операцию — жду ваш доклад. Приоритет операции — тайность. Способ убийства — световой меч.
— Готов к выполнению задания, — в голосе мужчины сквозило нетерпение. — Ценой своей жизни, но выполню ваш приказ.
Словно ему невыносимо находиться на борту «Химеры».
В принципе, понять его можно: каюты, в которых проживают Тано, Умакк, Сабре Де’Люз и сам Обскуро экранируются йсаламири. Что наверняка доставляет им всем определенный дискомфорт.
Но ему, учитывая личный кризис…
Так, стоп!
«Ценой своей жизни?!»
— Отставить убивать советников Аксилы, — негромко произнес я. Потому как до меня, похоже, дошло.
В глазах Рейнара появилась тревога.
— Вы рассказали мне все это — про свои намерения, про свои
видения — для того, чтобы я отдал приказ вас казнить, — догадка превратилась в констатацию факта.Теперь все сложилось.
Даже будучи сломленным, инквизитор и адепт Темной Стороны никогда бы не стал говорить о том, что он прикончит нескольких простых разумных ценой своей жизни.
Скорей уж наоборот, он играючи с ними разделается, при этом вывалив на них всю боль, какая только у него скопилась за все это время.
Этот мужчина не просто «сломанная стрела».
У него кризис веры.
Старый мир разрушен, новый мир непонятен, его собственное положение в нем — неясно.
У него нет ни привязанностей, ни увлечений, ни друзей. Попытка взрастить ученика, обессмертить свое имя — и та провалилась.
И в такие моменты по «закону жанра» либо таки разумные идут в самоубийственную атаку, либо их находит кто-то, кто «промывает мозги» им до нужной кондиции, превращая в оружие, действующее в собственных интересах.
И он пришел ко мне отнюдь не за советом.
Сама мысль о том, что простой разумный может каким-то образом наставить адепта Темной Стороны — кощунственна.
Он пришел сюда, чтобы я казнил его за предательство.
А я сохранил ему жизнь и дал задание.
И сейчас он только что проговорился в том, что не намерен вернуться с него живым.
— Как вы справедливо заметили, — негромко произнес я. — Ваша жизнь принадлежит мне. Эти слова вы сказали добровольно. И я не позволю вам совершить фактическое самоубийство лишь по причине того, что вы не в состоянии решить как жить дальше.
Обскуро молчал, но по его лицу было видно, что он в ярости. Тихой, слепой, неподконтрольной.
В ярости на себя за то, что допустил промашку, которая его же и выдала.
— Я имел беседу относительно вас с мастером Умакком, — какой смысл скрывать? Да и к тому же «починить» бывшего инквизитора необходимо. Мне понятен его кризис — сам проходил через подобное. У него есть задание, которое необходимо срочно выполнить — «Корсары Кавила» вот-вот будут готовы к смене власти. А мне необходимо еще одну «свинью» подложить своим недругам. Но героическая смерть высококлассного исполнителя в процессе сего мероприятия — это не то, что мне нужно. — Вы в самом деле считаете привязанность к кому-либо — слабостью?
— В Ордене ситов это постулат…
— Вы — не сит, — резонно заметил я. — И никогда им не были. Не нужно брать на себя больше, чем вы есть на самом деле.
Мужчина угрюмо посмотрел на меня.
— В одной цивилизации есть поговорка: «Сломать один прут просто. А вот если пруты скреплены в связку — это уже сложнее», — право дело, не рассказывать же ему про прутик и связку хвороста. — Вы — одиноки, а потому ваше существование не имеет привязанностей. У вас нет того, ради чего вы могли бы сражаться. Нет ни идеалов, ни близких, ни любимых. А потому ваш личностный кризис приводит вас к единственному, по-вашему мнению, исходу — смерти. Потому что старые идеалы разрушены, новых не существует. И нет того, ради чего можно продолжить сражаться.