Граненое время

— А разве между поколениями не такие же отношения? Я считаю, что они должны быть еще строже.

— Верно. Чтобы некоторые юнцы не разглагольствовали, что старшее сдает младшему дом с недоделками. И чтобы витковские не смотрели на прошлое, как на черновой набросок, который можно исправлять по собственному усмотрению. Нет, Федя, история — не черновик, она сразу пишется набело, и никто — ни бог, ни царь и не герой — не смеет прикасаться к народному оригиналу. Ты должен это знать, Федор, тебе жить.

— Да что вы, Василий Александрович?

— Не бойся, мы, люди средних лет, умирать не собираемся. Но главную скрипку в предстоящие десятилетия будете играть уже вы, молодые.

— А какая между нами разница, если говорить о возрасте?

— Достаточно внушительная. Поживешь — убедишься сам. Так вот, главная скрипка переходит в ваши руки, а мы поближе к барабанам, чтобы, в случае чего, вовремя забить тревогу.

— Это вы, конечно, шутите насчет скрипки и барабанов.

— Нет, вполне серьезно, — сказал Синев, вглядываясь в сторону Уральского предгорья.

Федор тоже посмотрел туда. До южных отрогов главного хребта, казалось, рукой подать: они ослепительно сверкали под зимним солнцем, отбрасывая тени на волнистый, будто крытый шифером, скат подножия. Оттуда, с гор, струилась слабая поземка, — вчерашняя метель никак не могла примириться с погожим днем.

Удивительное дело: горы то отдаляются, когда небо заволакивают тучи, то снова приближаются, когда наступает вёдро. И не нужно теряться, если они вдруг покажутся тебе совсем далекими, но и не следует обольщаться, если они так же вдруг сильно приблизятся в один прекрасный день. Это все игра света на гранях земли.

А чтобы осилить пространство жизни, надо ясно видеть иные грани — базальтовые грани времени.

1961—1964 гг.