Грани матрицы

– Небольшое заявление, – обратился я к собравшимся. – Мы хотим жить спокойно. В справедливом мире. Мы не делаем ставку на террор. Просто так вышло. Извините.

Тронув за руку Диму Кожухова, я пошел обратно, на станцию.

– Отпустите хотя бы этого заложника! – закричала симпатичная брюнетка, чем-то напомнившая мне Лизу.

– Я его не держу, – ответил я остановившись. – И Дима, и профессор Романов помогают нам добровольно. Точнее, они помогают не нам, а тем, кто нуждается в бесперебойной работе электростанции. Остальные позорно сбежали, испугавшись за свои шкуры. А эти ученые остались. Поэтому и мы доверяем им. Гражданин Кожухов волен уйти со станции в любой момент. Он не заложник. У нас вообще нет заложников. И вообще – я попросил бы всех, кто сейчас работает вокруг ГигаТЭЦ, уехать хотя бы за сотню километров. Мало ли что может случиться.

Журналисты загомонили с удвоенной силой, но я не стал их слушать.

* * *

На полпути к залу управления электростанцией в кармане ожил мобильный телефон. Я включил его и увидел Лизу.

– Мы с Буравчиком вылетаем через час, – сообщила она, улыбаясь такой знакомой мне улыбкой. – Правда, ни до Печоры, ни до Каджерома нам билеты на баллистический снаряд не продали. Могут закинуть в Сосногорск – если на отдельном снаряде. Или в Петербург – на баллистическом экспрессе. Как нам лучше поступить?

– Я позвоню своим друзьям, сядете на площадке перед воротами, – ответил я. – Зачем вам трястись в поезде? Пойдут два снаряда?

– Один. Превышения по массе нет. И багажа мы с собой везем мало.

– Может быть, Буравчику все же не стоит совать голову в петлю? – спросил я, не слишком заботясь в тот момент о судьбе товарища-хакера. Что это за товарищ, который у тебя из-под носа уводит девушку? Во всяком случае, пытается увести?

– Нет, нет. Мы уже все решили. Звони своим друзьям, а потом – мне.

Я связался с Мизерным, запросил у него разрешение на прибытие баллистического снаряда. Предупредил Вороненко и Каркунова, что к нам летят гости. Не ровен час, кто-то из них ударит по капсуле из крупнокалиберного пулемета, приняв ее приземление за начало высадки десанта. Потом перезвонил Лизе и сообщил, что разрешение получено.

Потянулись томительные минуты ожидания. Вот они вышли из дома. Едут на баллистическую станцию. Садятся в капсулу. Подлетное время – около часа. Зачем они летят в одном снаряде? Там же тесно… Экономят деньги? Или хотят быть рядом?

Все было напрасно – мысли мои постоянно возвращались к отношениям Лизы и Буравчика. Ну, ничего – скоро я посмотрю вероломному хакеру в глаза!

Вороненко и Каркунов разрешили мне продлить отдых на пару часов. Мог же я встретить свою девушку? И разобраться, что с ней происходит?

Баллистический снаряд скользнул по небу, оставляя за собой дымный след сгорающей обшивки и отработанных газов ракетного двигателя. Когда до земли осталось несколько сотен метров, раскрылся огромный парашют. Он резко затормозил движение капсулы и начал рассыпаться прямо в воздухе. Внутри у меня похолодело. Так и должно быть, или сейчас произойдет катастрофа? Около своей баллистической капсулы, на которой прилетел в Усть-Щугор, я парашюта не видел. Но расстояние было гораздо короче, скорость – меньше…

Капсула освободилась от парашюта и устремилась к земле. Включился последний, посадочный двигатель, и баллистический снаряд мягко приземлился на столбе огня, растопив асфальт перед воротами. Я быстро зашагал в его сторону. Капсула распалась на части, и оттуда выбрались две девушки. Лиза широко улыбалась мне. Вторая, невысокая полная брюнетка с короткой стрижкой, тоже рассмеялась и помахала рукой.

Подбежав к месту посадки, я понял, что поклажи у девчонок нет. Помогать им выбираться было неоткуда – тонкие обломки капсулы рассыпались по земле.

– Привет! А где же Буравчик? – спросил я, как будто это был самый важный вопрос.

Лиза поднялась на цыпочки и поцеловала меня.

– Как где? Вот она…

– Не понял, – улыбнулся я, разглядывая вторую девушку.

– Лена Буравкина, – представилась та. – Хакерский псевдоним – Буравчик. Мы ведь не встречались в реальном времени, – пояснила девушка Лизе. – По-моему, Евгений считал меня парнем. Ну а я не собиралась его разубеждать. У хакеров и у пользователей иногда встречается предубежденное отношение к женщинам. Хотя некоторые мужчины и берут себе женские псевдонимы.

– Рад познакомиться, – совершенно искренне сказал я.

Я действительно был рад.

– То-то я думаю – за кого ты меня принимаешь? – Лиза сдвинула черные, красиво изогнутые брови. – Какие-то странные намеки, подозрения, непонятные требования… Там не спи, туда не ходи… Сначала я решила, что ты подозреваешь меня в неправильной ориентации. А на самом деле ты, выходит, думал, что я могу залезть под одеяло к незнакомому парню?

– Ну, мало ли как сейчас принято, – вздохнул я. – Свободные нравы пришли в общество даже не в этом веке…

– Не знаю, что и когда было принято, а тебе должно быть стыдно, – твердо сказала Лиза.

– Мне стыдно, – соврал я, никакого стыда не испытывая.

Полковник Мизерный, скромно стоявший в стороне, широко улыбнулся девушкам и помахал мне рукой.

– С ними вы ведь не будете взрывать станцию, господин Галкин?

Что ж, полковник, похоже, научился нас различать. Или сопоставил некоторые факты. Впрочем, как Галкин я практически никому не представлялся. Значит, не сидели на месте, работали, раскапывали информацию, отслеживали контакты.

– Почему же? – хитро улыбнулся я. – Напротив, отправиться в лучший мир всем вместе будет гораздо приятнее. Так что не начинайте штурм – дороже обойдется.

– Какой уж там штурм, – вздохнул полковник. – Через час сюда прибудет представитель директората «Sun Ladder». Встречайте… Да, заварили вы кашу. И мы вместе с вами…

* * *

Член совета директоров «Солнечной лестницы» бы очень стар. Впрочем, стариков сейчас много, медицина сделала огромные шаги вперед. Но этому человеку было, наверное, за девяносто. Хотя держался он прямо, шел твердо. Только руки слегка дрожали. Лицо – в морщинах, улыбается, показывая хорошие зубы. Не иначе, металлокерамика.

– Наверное, послали того, кем не жалко пожертвовать, – шепнул мне Вороненко.

– Старики тоже любят жизнь, – ответил я.

Мы сидели в зале управления станцией, за большим овальным столом – все трое. Ни Лизу, ни Лену Буравкину, ни Надю Полякову старик позвать не разрешил. Твердо заявил по телефону:

– Незачем.

По-русски он говорил хорошо, без акцента. Скорее всего, родился в России. А уж как стал членом совета директоров крупнейшей американской корпорации – кто знает? Может быть, бывший мафиози. Или большой ученый.