Грани Обсидиана

Неожиданно наступила темнота, и дождь прекратился. Найна вскинула глаза — это лорд Корнер с головой укрывал троих обессилевших и промокших магов теплым кожаным плащом. Молча кивнул и исчез за стеной дождя. Не позавидуешь ему — разыскивать уцелевших врагов и собственных раненых под таким ливнем! Найна обхватила колени, ткнулась в них головой, чувствуя тяжесть привалившегося к ней Бэрина и горячий бок прижавшегося Хантера.

Кажется, она даже умудрилась подремать, очнулась, когда брат откинул полог плаща и с трудом поднялся. Сразу стало холодно. Слева зашевелился Хантер. Найне удалось сначала встать на четвереньки, потом подняться, цепляясь за руку пошатывающегося Бэрина и за стену. Внизу несся посеревший от дождя Обсидиан, течения Черной сейчас не проглядывалось — точно мудрая женщина, речка знала, когда следует переждать гнев разошедшегося мужчины.

— Пойду погляжу… — Бэрин поковылял на плохо гнущихся ногах к лестнице. Остановился рядом с сидящим Хантером. Сказал с восхищением: — Прекрасно сработано! Такое никому до сих пор не удавалось! С удовольствием бы у тебя поучился.

Найне показалось, что протянутая рука брата так и останется пустой — но Хантер все же коротко и сильно сжал его ладонь. Все правильно. Смертельные враги могли смириться друг с другом лишь перед лицом более опасного противника. Теперь тот уничтожен, и все возвращается на круги своя. Найна отвернулась. Странное чувство, похожее на боль, саднило внутри, но Найна отодвинула его, как привычно отрешалась от жжения ссадин и ран. Или обид. Сейчас следовало заняться более насущным делом.

Найна закатала рукав. Прислонилась к стене и, вытянув руку над несущейся внизу рекой, полоснула собственное запястье. Кровь стекала по стене, разносилась порывами ветра, но в конце концов наверняка достигала воды. Когда кровь остановилась, Найна вновь для верности вскрыла вены. И вновь.

— Что это ты делаешь? — спросил над ухом хриплый голос. Найна не оглянулась.

— Запираю границу.

Тишина.

— Собственной кровью?

— Кровью Фэрлинов, — уточнила Найна, поворачивая руку запястьем вниз. Так как никаких вопросов больше не последовало, оглянулась. Хантер стоял у нее за спиной. Глаза по-прежнему непроницаемые. — Ты знал, так?

— Знал. Но не… сразу.

— Зачем ты пошел за мной?

Хантер посмотрел поверх ее головы. Ответил ровно:

— Кем бы ты ни была… ты бы не оставила меня перед лицом опасности безоружным.

Видя, что она не поняла, коснулся ножен на ремне.

Сначала человек готов убить ее на месте, потом — запытать до смерти. А потом он возвращает оружие и помогает своим врагам…

— Ну вот! — раздался недовольный голос Бэрина. — Все-таки раньше успела!

Брат перетянул ей запястье сухой чистой тряпкой и сунул в здоровую руку кружку с водой. Достал из кожаного мешочка знакомый флакончик с эликсиром. Снизу закричали:

— Лекаря сюда! Быстрее!

Бэрин оглянулся и сунул ей в ладонь флакончик.

— Давай сама!

Крикнул, спускаясь:

— Помни, не больше тридцати трех капель!

— Не учи ученого! — проворчала Найна. Зубами подцепила крышечку, огляделась и за неимением лучшего сунула ее в руку Хантера. Пристроила кружку с водой в сгиб перевязанной руки и наклонила флакончик. Раз, два, три… Рука заметно дрожала, даже тряслась, и Найна боялась, что прольет драгоценные капли мимо. Двенадцать.

— Зачем это? — спросил Хантер.

Семнадцать. Найна даже с ноги на ногу не переступала, чтобы не потерять равновесие.

— Силы… возвращает.

— А почему именно тридцать три? — не унимался человек.

Двадцать одна. Капли расходятся красным водоворотом.

— Меньше — умрешь… больше — станешь зверем…

— Зверем?

Да что он ее сбивает?! Двадцать семь.

— …не сможешь вернуться… в человеческий облик…

Просто какая-то пелена перед глазами… Найна моргнула, прогоняя ее, рука дрогнула, и вместо четких одиночных капель в кружку ухнула одна большая порция. Ну на повтор ее все равно не хватит! Не глядя, протянула флакон человеку. Перехватила кружку, поболтала ею. Кажется, ошиблась, цвет слишком насыщенный…

— Сколько ты накапала капель? — резко спросил Хантер.

Найна пожала плечами.

— Сбилась со счету.

— Сколько?!

— Да тебе-то какая разница? — равнодушно спросила она — то ли у него, то ли у самой себя. — Я же для тебя так и так зверь…

Когда она подносила кружку к губам, ей и впрямь было все равно. Ни на что не осталось сил, одна все растворяющая усталость…

Кружка вылетела у нее из рук, выбитая сильным ударом. Упала, покатилась, стуча по камню, выплескивая драгоценный эликсир. Найна замедленно повернулась, провожая кружку взглядом, ноги подогнулись, и она, кажется, рухнула со стены…

В чьи-то руки.

* * *

— Я не могу остаться, — повторил Хантер.

— Кто бы сомневался.

Найна проснулась только к обеду следующего дня — все еще слабая, но голодная и даже начавшая испытывать какие-то чувства.

Удивительно, что Хантер вообще дождался ее пробуждения. Хотя он уже разжился лошадью и сумками, полными провизией: Пограничники умеют быть благодарными за помощь. А кое-кто, оказывается, может эту благодарность принимать.

— Я не могу… когда вокруг вы. — Он повел рукой, подразумевая заставу, кипевшую жизнью — надо хоронить убитых, лечить раненых, восстанавливать разрушенное. — Вы — и люди рядом. Я не понимаю этого! И не смогу понять…

— …никогда, — закончила она, кутаясь в плащ. Ее все еще знобило от слабости. Правда, Бэрин сегодня самолично намешал ей эликсир, бормоча при этом что-то нелестное про неких тупоголовых девиц и их нервных кавалеров.

Хантер кинул на нее быстрый взгляд и отвернулся. Сегодня — из-за его непривычной искренности и того, что он никак не мог подобрать слова, он казался куда моложе. И нравился ей куда сильнее. Вот ведь… п-пес!

— Значит, ты решил оставить нас, оборотней, в покое, — продолжила Найна легкомысленно. — Что будешь делать дальше?

Пробормотал:

— Уеду.

Найна его понимала. Идешь-идешь к одной цели, готов положить за нее жизнь, да что там — живешь ею… А потом…

Ну что ж. Она тоже много чего считала и полагала незыблемым и верным.

Найна поднялась и поковыляла к стенам. Хотя она не сомневалась, что все потери подсчитаны и восстановление заставы идет полным ходом, все же она — леди из клана Фэрлинов, и затяжной обморок-сон обязанностей с нее не снимает.

Потерь было не так много, как она опасалась: зубари сдернули со стены зазевавшегося человека-Пограничника. А Хогвер на берегу сцепился со Зверем, который оказался ему не по зубам. Впрочем, Зверя из своей хватки он так и не выпустил. Теперь человек — почти юноша, имени которого она не знала, — и старый волк лежали рядом, спеленатые и засыпанные зелеными ветками по правилам похорон Пограничников. Ждали, когда прибудут родные.

О, если бы она успела пораньше!

Кто-то коснулся ее руки. Рейна, жена Корнера — крепкая и поджарая, с толстой серо-седой косой, завернутой узлом на затылке, смотрела на нее тепло и понимающе.

— Мы тебе так благодарны!

Благодарны?

— Если бы я не опоздала…

— Да если б не ты с твоим другом, потерь было куда больше!

— У вас был Бэрин.

— Он бы один не справился, сам говорит! — Рейна крепко и коротко обняла ее. Женщина, как и она сама, не любила нежностей и потому смущалась, когда их проявляла. Ободряюще кивнув то ли Найне, то ли молчаливо маячившему за ее спиной Хантеру, Рейна пошла дальше. Скоро ее зычный голос раздавался уже со стен.