Грани сумерек
Шрифт:
А Осьмянин этот персона куда более мелкотравчатая. Если Смелкова можно сравнить, к примеру, с волком, который рвет своего противника клыками, то Антошка при жизни был комаром, который под покровом темноты кровь из жертвы тянет и в сторонку отлетает при простом взмахе ладони. Вряд ли на новом пласте бытия в нем что-то изменилось.
– Без понятия, – ответил на мой вопрос оперативник, монтируя из сыра, хлеба и колбасы некую конструкцию, которую бутербродом назвать было уже сложно. – Подобные мелочи ни на что не влияют, потому тратить время на их осмысление считаю нерациональным. А вот то, что этот паразит потихоньку от безобидных шалостей
– Чужими руками? – переспросил я. – Подселился в чье-то тело?
– Именно, – кивнул Николай. – И, что примечательно, владелец тела согласия на такое не давал. Вернее, владелица. Я сам ее допрашивал, три раза уточнил, не называла ли она какому-то незнакомцу перед тем, как память потерять, свое имя, заработал в ее глазах, скорее всего, репутацию капец какого странного полицейского – все впустую. Нет, ничего такого. Вокруг все свои находились, суета, ор, до показа времени оставалось всего ничего. А потом – темнота. В себя пришла – кругом стало еще шумнее, чем раньше, ее семеро за руки держат, а под ней заклятая подружка Камышова сипит, хрипит, глаза пучит, за горло держится. Жуть, да и только!
– Думала, послышалось, – в кухню впорхнула Жанна. – А нет, все правильно, Дашку Камышову чуть не убили, да? И жаль, что не убили, это та еще стерва. Помню ее, пересекались мы на разных мероприятиях. Я сама, конечно, не ангел, но до нее мне далеко. Принципов – ноль! Для нее главное – первой стать, во всем, и цена вообще не важна. Да она лучшей подруге стекла толченого в туфлю сыпанула перед показом, чтобы контракт с одним модным домом увести. И главное, этого почти не скрывала, наоборот, вроде как гордилась сделанным. Ну да, мы все друг друга не любили, время от времени случалось всякое, что уж там, но вот так, не за спиной, напоказ – никогда.
А, ну да, конечно. Она при жизни ведь как раз в тех кругах вращалась. Времени прошло немного, вот она и подхватилась, услышав знакомую фамилию.
– Эволюционирует Осьмянин, как и положено, – подытожил Николай, который Жанну, ясное дело, не слышал. – Но то хорошо, что мы это сейчас выяснили, а не после, до того, как кто-то умер.
– Да почему ты решил, что это именно он? Почему не кто-то другой? Или бедняга, руками которой он модельку чуть не задушил, все же что-то запомнила?
– Говорю же, ничего она не помнит, черное пятно. А вот другая бедолага, которая не так давно прямо на подиуме с себя всю одежду сняла, а после в народ отправилась с призывами к свальному греху, вспомнила голос, который звучал в ее голове тогда, когда она себе не принадлежала. И сразу его узнала. Фигня в том, что у нее с Осьмяниным в свое время возник крепкий конфликт из-за одного небедного мужичка, близкого к миру моды, каждый из них на него свои права предъявлял. Так что спутать она ничего не могла, хотя сама в случившееся особо не верила. Списывала все на застарелую усталость и нервное расстройство.
– Слушай, я про этот случай в Сети читал. И даже фотку видел. Там еще говорилось о том, что эта модель таким поведением на показе, по сути, себе профессиональный приговор подписала. Мол, да, шокирующее поведение в этом бизнесе явление нередкое, но не настолько же?
– И она не первая, у кого карьера за последние полгода полетела ко всем чертям. Еще были истерики, падения в
зал, драки с модельерами, странные откровения журналистам и так далее. Просто раньше все эти случаи носили достаточно локальный характер, потому в поле нашего зрения не попадали.– Осьмянин, Осьмянин, – пробормотала Жанна. – Что-то очень знакомое. Глянуть бы на него.
– Коль, у тебя фотография этого подиумного злодея есть? – поинтересовался я у гостя.
У меня в досье она тоже имелась, но, во-первых, мне было лень идти за ноутбуком, во-вторых, пришлось бы делиться всей информацией с Нифонтовым. Нет, я это делаю, но дозированно, кое-что приберегая исключительно для личного пользования.
– Есть, – кивнул тот, достал смартфон и через пару секунд показал мне его экран. – Вот, смотри.
Ну, не совсем он и фрик, этот Антуан. На вид нормальный парень лет тридцати с гаком. Прическа немного странная, ну так и сфера личного применения у него была такая, в которой чем ты чуднее, тем востребованнее.
– Так это Гнус! – взвизгнула Жанна. – Точно-точно! А что, выходит он тоже скопытился, да?
– Гнус? – переспросил я у нее. – Почему Гнус?
– Потому что он такой и есть, – ткнула пальцем в экран девушка, причем после этого фотка перелистнулась, и на следующей я увидел селфи, на котором Николай находился щекой к щеке с какой-то улыбающейся девушкой, и это была не Людмила. Я его подругу-ведьму хорошо запомнил, хоть и видел ее всего пару раз, и то несколько лет назад. Просто реально красивая девушка, глаз не отвести.
– Я так понимаю, мы уже общаемся не вдвоем, а втроем? – мигом убрал телефон в карман оперативник, как видно смекнувший, что я увидел снимок, не предназначенный для моих глаз. – Верно же?
– Верно, – подтвердил я. – Тебя это не слишком смущает?
– Да нет, – изобразил на лице некую гримасу Нифонтов. – Нормально все. Просто обычно я с этими сущностями немного в другой плоскости, скажем так, сотрудничаю.
– Знаю, как ты сотрудничаешь, – язвительно процедила Жанна. – Последнюю нежизнь у таких, как я, отбираешь.
– Так почему Гнус? – повторил свой вопрос я. – Подетальнее объясни, будь добра.
– Да человек он был дрянь, жадный и подлый. А журналист, наоборот, хороший. Его колонки куча народу читала, в том числе и профи из нашего бизнеса, вот он девчонкам карьеры и ломал, писал про них разные мерзости. Мешает тебе кто-то, зашли Гнусу денег, и все, дело сделано. Не наверняка, конечно, но с высокой долей вероятности. Плюс у него всегда можно было разжиться настоящим голландским «быстрым». Половина наших у него затоваривалась.
– Чем?
– Амфетамины, – пояснила девушка. – Препараты для расширения сознания. Что ты так на меня смотришь? Знаешь, как мы все уставали?
– Интересно девки пляшут. Что еще расскажешь про этого многогранную, как выяснилось, личность?
Для Николая информация о том, что покойный Осьмянин, помимо всего прочего, еще барыжил наркотой, промышлял сводничеством и мутил какие-то совсем гнилые темы, связанные с порнографией довольно жесткого пошиба, оказалась новостью, так далеко в прошлое нашей новой мишени он не забирался.
– Спасибо вам, барышня, – обратился он к Жанне, которую, разумеется, не видел. – Помогли.
– Бог подаст, – недобро усмехнулась та. – А Гнусу я гвоздик в голову с радостью что живому, что мертвому заколочу. Он же и по мне тогда хотел пройтись в своей колонке, уже и статью написал.
Конец ознакомительного фрагмента.