Грани Света. Хранитель

Меня от одного его присутствия, взгляда, прикосновения, бросало в дрожь. Во мне пробуждался неведомый ранее пожар. И мысли… Такие неприличные, пошлые, что самой становилось стыдно. Мне хотелось сотворить с ним такое, что раньше никогда и в голову не пришло бы. И от этого я боялась саму себя, а не Габриэля. В нем я была уверена на все сто процентов, — в случае моего отказа он и пальцем ко мне не прикоснется.

Его взгляды, украдкой брошенные на меня, говорили о многом.

Я настолько ушла в себя, что резкий вздох со стороны Габриэля и удар по тормозам — стали для меня неожиданностью. Я оторвалась от окна и удивленно посмотрела на мужчину.

Машина затормозила и съехала на обочину, управляемая напряженным даже на вид брюнетом. Он тяжко вдохнул и выдохнул, прежде чем повернуть голову в мою сторону. Его челюсть была напряжена, руки с силой сжимали руль. Так, что костяшки побелели.

— Не могу уже. Это пытка какая-то! — пророкотал своим сексуально низким голосом, от которого все затрепетало внутри. — С ума схожу от того, как сильно хочется прикоснуться к тебе. — он быстрым движением повернулся ко мне, словно боялся, что успею передумать или убегу. Протянул руку и зарылся в волосы на затылке.

Мое сердце забилось испуганной пташкой в груди, принявшись качать кровь по сосудам с удвоенной силой. Я заворожено следила за каждым его движением.

Вот он склонился ко мне, обдавая запахом парфюма с нотками мяты и лимона. Мохито… Но его личный запах отличался. Я не впервые чувствовала его, но сейчас, наконец, смогла понять, чем пахнет мужчина. Габриэль пах ветром, который пробуждался ранней весной, когда таял снег, и высыхала земля, а деревья расцветали, украшая серые и унылые улочки буйством красок.

Я с наслаждением вдохнула его запах, испытывая непреодолимое желание прильнуть к нему. Положить руку на грудь, а второй исследовать его мощную шею, зарыться в волосы, подобно его жесту. Но я оставалась на месте, ожидая.

— Всевышний, как же сладко ты пахнешь. — вторя моим собственным мыслям, он склонился, провел носом по изгибу шеи, шумно вдыхая воздух. Лизнул чувствительное местечко за ушком. Мурашки не заставили себя долго ждать, пробежавшись табуном по телу. В машине резко стало жарко. — Так бы и вылизал тебя всю с ног до головы.

От его слов я стремительно покраснела до кончиков ушей, поражаясь тому, как легко он мог говорить о таких непотребствах. Тело покалывало в ожидании его ласки, а в животе моментально скрутился узел предвкушения, стоило представить то, о чем он говорил.

И он не стал мучить нас обоих. Накрыл мои губы своими, целуя страстно, с каким-то неведомым мне отчаянием. Его язык властно раздвинул губы, тут же принявшись ласкать изнутри. Я задыхалась. Воздуха не хватало. Сердце колотилось с такой силой, будто вот-вот выпрыгнет из груди.

Габриэль слегка потянул волосы на затылке, вынуждая отклонить голову назад, и принялся покрывать влажными поцелуями шею, ключицы. Я подалась ему навстречу, выгнулась, обхватывая обеими руками, когда его рука нырнула под тонкую белую кофту и начала блуждать по телу, даря томительную ласку.

— Такая нежная кожа, словно самый изысканный шелк. Бархатная и гладкая. Хочу вновь ощутить тебя без досадной помехи в виде одежды, как в ту ночь. — прошептал мужчина, возвращаясь к губам. Терзая их снова и снова. Продолжая шептать нежности, стоило его губам оторваться от моих, чтобы дать мне возможность сделать очередной вдох. — То, как ты вздрагиваешь от каждого моего прикосновения, будит во мне нечто темное. Хочется разложить тебя прямо здесь и взять, срывая стоны с твоих губ. Ласкать до исступления, чтобы ты выкрикивала мое имя.

Я распахнула глаза, не в силах выдержать нахлынувших эмоций, встречаясь с темными омутами, смотрящими на меня из-под полуопущенных ресниц. Его зрачки, казалось, заполонили всю радужку, став черными. Но это не пугало, наоборот, будило во мне ответную темную сторону, которая безумно желала воплотить в жизнь то, что озвучил брюнет.

Его пальцы пробежались по животу, нырнули за спину, и надавили на нее, прижав к себе. Тихонько зарычав, Габриэль потянул кофту вверх, не разрывая наши взгляды. Заставляя меня гореть еще сильнее, плавиться в его руках. Сейчас я не замечала ничего вокруг, кроме него. Мне было плевать на то, что нас могли увидеть. Весь мой мир заполонил лишь этот мужчина. Меня волновало только то, что происходило здесь и сейчас.

И Габриэля, судя по всему, тоже.

Но внезапно раздался неясный шум, ворвавшийся в наше сознание, прервав сладкий туман. Мужчина резко вскинул голову, вперив взгляд в заднее стекло. И выругался.

— Вот черт. Люцифер… — с его губ сорвалось яростное шипение. Повернув ключ зажигания, он бросил на меня обеспокоенный взгляд. — Пристегнись. Кажется, за нами погоня.

Я безропотно выполнила просьбу. И вовремя, потому что машина рванула с места, взревев. А до моего затуманенного сознания только сейчас дошел смысл фразы, произнесенной вокалистом.

— Люцифер? — я округлила глаза. Тот самый? Я не ослышалась?!

И обернулась через плечо, чтобы посмотреть, что происходит.

— Да, он самый. — будто прочитав мои мысли, ответил Габриэль, вдавливая педаль газа в пол.

Позади нас летели крылатые создания, настигая. Но они не были похожи не тех, кто ранил Габриэля в лесу. У этих были черные кожистые крылья с роговыми наростами, совсем как у драконов на обложках фэнтези книг, и темная кожа, которая в закатных сумерках смотрелась практически бронзовой.

Я вжалась в сиденье, вцепившись одной рукой в дверную ручку, а другой — в сиденье. Молясь Богу о том, чтобы не было так страшно и чтобы все обошлось.

Но скорость пугала меня больше неизвестных преследователей. Ужас, некогда пережитый во время аварии, охватил вновь. Габриэль, заметив мою реакцию, снова выругался и одной рукой сжал мою в утешающем жесте.

— Прости, Лекси. Иначе от них не оторваться. Потерпи, маленькая, я знаю, как тебе страшно, нужно только добраться до людного места. — произнес мужчина, бросая обеспокоенные взгляды на меня и украдкой поглядывая в зеркало заднего вида. — Если бы… — он окинул меня изучающим взглядом, но тут же тряхнул головой, — хотя, нет.

— Что нет? О чем ты? — Габриэль хранил молчание около минуты, поджав губы.

Но завидев крылатых, подобравшихся еще ближе, он все же выдавил:

— Если бы ты села за руль, я бы быстро с ними разобрался. — Я в ужасе уставилась на него, и затрясла головой.

— Ни за что!

Папины попытки научить меня ездить после той аварии, когда мне было шестнадцать, провалились где-то на середине обучения. И хотя у меня получалось ездить там, где не было машин, я тут же терялась, как только мы выезжали на проезжую часть. Стоило увидеть впереди или позади автомобиль, как меня тут же охватывало патологическое оцепенение. Поэтому после смерти папы, я даже и не думала идти в специализированную школу, чтобы обучиться вождению и получить права.