Грани Света. Хранитель

Цепи, некогда удерживающие мужчину, разлетелись на осколки. Настолько невероятной оказалась та сила, которая пряталась в узнике. Распрямившись, мужчина первым делом размялся, послал по всему телу восстанавливающую, живительную силу, которой питался от самого Затмения. И только после этого впервые в своей убогой, жалкой жизни, распахнул крылья. Одно черное и одно белое крыло смотрелись слишком неестественно в сырой темнице. Чужеродно.

Да, ему место не здесь, а на Земле. Мужчина уничтожит и Рай и Ад. Объединит Ангелов и Демонов, согласившихся примкнуть к нему. Сотрет все Законы Мироздания и создаст новый мир, где не будет места подобным ужасам и пыткам, которым подвергался сам узник просто за то, что родился. Где не будет запрета ни на что. И где все будут свободны. Вольны поступать так, как они хотят. И где у каждого будет выбор.

Взревев, бывший узник, с легкостью вышиб силовой волной пласт, находящийся в недрах земли, и устремился ввысь, чувствуя ветер в крыльях и вкус сладкой свободы. Такой желанной. Вот она — в его руках! И теперь он ни за что не отдаст ее. А те, кто встанут на пути у него и зарождающегося нового мира, будут гнить в темницах, страдая так же, как и он когда-то.

Час расплаты настал.

Габриэль

Я очнулся от непонятного чувства. И в то же мгновение понял, что не очнулся, а… проснулся. Тело переполняло неизвестное ранее чувство легкой физической усталости и отдыха после сна.

Я спал?

На плече мирно посапывала белокурая головка, а ее волнистые локоны ниспадали, прикрывая личико. Нога девушки была закинута поверх моих ног, а руки крепко обнимали шею. Я блаженно улыбнулся.

Хрен с этим сном и окончательным и бесповоротным Падением. Главное, что Она рядом. Моя! Никому не отдам свое сокровище!

Мягко поцеловав девушку в макушку, чтобы не разбудить, обнял ее хрупкую фигурку в ответ, сжав в объятиях. Вдыхая запах ее тела.

Мой цветок вишни. Моя сладкая возлюбленная.

Я был настолько счастлив, что какое-то время пребывал в неге. Прострации. Похоже, что мы уснули одновременно. Последнее, что я помню — пик блаженства. До этого дня я и не догадывался о том, что занятие любовью может быть столь крышесносным и приносить удовольствие, соизмеримое по силе лишь с чувствами к Лекси.

Поглаживание нежной, бархатной кожи привело к ответной реакции организма, который теперь больше был приближен к человеческому, чем ангельскому. Каменный стояк уперся в животик подопечной. Но я прекрасно знал человеческую физиологию и понимал, что нам теперь как минимум еще неделю нельзя будет заниматься любовью. Нужно, чтобы Лекси восстановилась.

Но черт, как же сильно хотелось вновь проникнуть в нее. Почувствовать, как тугие мышцы обхватывают меня изнутри. Тепло и влагу. Черт…

Рука, гладившая спину Лекси, плавно заскользила к животу, очертила пупок и проникла между нашими прижатыми друг к другу телами. Как только пальцы начали ласкать клитор, девушка в моих руках выгнулась, и тихонько простонала. Ее ресницы затрепетали, а призывно торчащие вершинки сосков уперлись в мою грудь.

Как же она прекрасна. Богиня… Белоснежная кожа, пухлые розовые губки, тонкие, четко очерченные брови, зелено-карие глаза, смотря в которые, я тут же пропадаю; изящная шея, с выступающими ключицами, небольшая округлая грудь с тугими сосками, плоский животик, талия, которую я могу обхватить двумя руками, и широкие бедра с прекрасными ножками.

Спустя пару минут ласк Лекси уже стонала во весь голос, впившись своими пальчиками в мои плечи и кусая губы. Не удержавшись от вида ее, такой открытой и развратной, яростно впился в ее губы, без прелюдии вторгаясь в ее ротик и исследуя его своим языком, посасывая и играя. Меня выворачивало наизнанку от желания войти в нее снова. Заполнить собой. Заклеймить еще раз. А потом еще и еще.

Я едва держался.

Наши тела горели, сплелись в страстном танце. Я продолжил пытку пальцами, и в какой-то момент Лекси замерла, а ее крик потонул в нашем поцелуе. Я рыкнул, утыкаясь ей носом в шею. Облизал кожу, спустился к торчащим соскам и обхватил один из них губами, а вторую грудь накрыл рукой, сжав. Чем вырвал еще один протяжный стон из уст подопечной.

— Габриэль… — хрипло прошептала Лекси, метаясь по подушке, когда я, облизав животик, лизнул клитор, устроившись между ее ног.

Ее соки были словно вкуснейший нектар, сводящий меня с ума. И я пил его, усиливая оральную ласку пальцами, которыми проник в ее все еще трепещущее от волн оргазма лоно. И она, еще не отойдя от первой волны, изогнулась дугой, вскрикнув от нахлынувшего оргазма вновь. Так сексуально. Порочно.

Я любовался своей девочкой. Гладил ее тело, пока она трепетала. Целовал каждый участок белоснежной кожи, до которого мог дотянуться. Шептал ей слова о любви. О том, как она прекрасна. А самого крыло так, что хотелось на стену лезть.

А потом я почувствовал робкое прикосновение к своему сознанию. И с удивлением понял, что чувствую ее эмоции и как ей хорошо. Чувствую ее любовь и трепет от того, что к ней прикасаюсь именно я. От осознания происходящего взревел, словно дикий голодный зверь. Подтянулся на руках, чтобы нависнуть над Лекси.

— Что это? Как ты это сделала? — она вяло, неохотно распахнула свои трепещущие веки. Заторможено сфокусировала взгляд на мне.

— Что я сделала?

— Я могу чувствовать тебя. Твои эмоции. — впившись пальцами в талию, прижал ее к себе так, чтобы хоть немного облегчить себе муку. Потерся членом о ее животик. Провел носом вдоль шеи, вдыхая умопомрачительный запах, изменившийся после оргазма, ставший терпким. Смешавшийся с моим.

— Я думала, что это ты делаешь. — Лекси удивленно уставилась на меня, похлопав длинными черными ресницами.

Я слегка нахмурился. Такого просто быть не могло.

— Ты тоже чувствуешь мои эмоции?

— Да, — покраснев, выпалила она. — Я чувствую, как сильно ты меня хочешь. Но сегодня только отголосками. Вчера я чувствовала тебя сильнее, будто это были мои собственные эмоции, но…

— Что? — спросил, когда она внезапно замолчала. Возбуждение никуда не делось, и я продолжал выводить замысловатые узоры на теле девушки, но уже чуть более задумчиво.

— Твои тату, — она прикоснулась к ним, и я с ужасом осознал, что Лекси их трогала, причем не просто прикасалась, а повторяла пальцами их очертания, — они распространились по всему телу прошлой ночью, когда мы… Ну… И твои глаза стали полностью черными.

Тьма в глазах — это еще полбеды. Обычный признак окончательного Падения. А вот проклятая вязь символов…

Перехватив ее запястья, чтобы она не прикасалась больше к «татуировкам», отстранился. Тревога затопила разум, и туман возбуждения постепенно стал рассеиваться. Какое-то шестое чувство подсказало перевернуть Лекси на живот, что я и сделал. Не дав ей опомниться, переложил ее, принявшись скрупулезно исследовать каждый сантиметр кожи на спине. И выдохнул, когда увидел, что проклятье все же задело ее.

Но как?! — вопил рассудок.

На спине подопечной, словно живые, струились узоры, вырисовывая едва заметные очертания крыльев. Я выдохнул. Меня переполняли восторг и ужас одновременно. Восторг — от того, как же ей шла ангельская роспись, ставшая дополнительным украшением ее тела. И ужас — потому что теперь не только я проклят, но и она. И после смерти душа Лекси не переродится, а исчезнет, растворится в Небытии.

Всевышний… Что же я натворил…

— Что такое, Габриэль? — почувствовав прикосновение моих эмоций к своему разуму, девушка обернулась, чтобы посмотреть на меня.