Грани

— Что ты! — испугалась я. — Конечно, я согласна стать твоей женой, это было просто минутное затмение.

В храме нас ждала толпа гостей, встретивших наше появление приветственными криками. Ирга поставил меня на ноги, но мою руку не отпустил, держа ее очень крепко.

— Букет невесты, — застенчиво прошептали рядом со мной.

Я обернулась. Темноволосая девушка, отчаянно краснея, протягивала мне очень миленький букетик. Он не походил на ужасные веники, которые обычно таскали все знакомые мне невесты. Букет был маленьким, очень простым и одновременно элегантным — три лилии в окружении маленьких розочек и как будто в облаке из крохотных белых цветочков. Он настолько точно подходил к моему платью, словно они продавались вместе.

— Какая красота! — не смогла сдержать я возглас восхищения.

— Это Инна, моя младшая сестра, — представил Ирга. — Это мой отец Рауль и моя… мать Надин.

Отец Ирги чем-то был очень похож на Бефа — высокий, подтянутый, в строгой черной мантии. Он без улыбки кивнул мне, окинув внимательным взглядом. Я непроизвольно поежилась. Ирга это сразу заметил:

— Отец, не пугай мою невесту!

— Значит, любимая ученица Бефа? — произнес Рауль Ирронто, и я поняла, откуда у Ирги привычка растягивать в речи гласные.

Я кивнула.

— Отец, для тебя должно быть главным, что она моя любимая девушка.

— Это для тебя главное, — сказал Рауль. — А для меня важнее, чтобы она не была бестолочью.

«Вот тебе и встреча с будущими родственниками, — подумала я. — Утешает только то, что Ирге пришлось тяжелее».

— Мы очень рады, — мягко проговорила Надин, толстушка с добрым лицом.

Мачеха Ирги смотрела на нас с искренней любовью. Она откровенно любовалась пасынком — так же, как и любая мать на ее месте.

Ирга и Илисса очень походили на отца, только некромант унаследовал огромные голубые глаза своей матери. А Инна была низенькой девушкой со склонностью к полноте. От отца ей достался только крючковатый нос, который очень не шел ее округлому личику.

— Инна у нас занимается составлением букетов, — объяснил Ирга.

— Мне очень понравилось, очень, — еще раз повторила я. — Но как ты угадала так точно?

— Ирга мне много о тебе рассказывал, — прошептала Инна, снова краснея.

— Давайте уже начнем, — раздался хриплый голос.

Я обернулась и с удивлением увидела мужчину средних лет в одеянии жреца. Под глазами у него залегли глубокие тени, левое веко подергивалось, руки дрожали.

— Мы разве с этим жрецом договаривались? — недоуменно спросила я у Ирги.

— Нет, — удивленно ответил он.

Жрец услышал наш разговор и вмешался:

— Тот, с кем вы договаривались, прийти не смог. У него семейные обстоятельства — жена рожает.

Мы с пониманием закивали. Жрецы Богини Рода были обязаны иметь большие семьи. Чем больше семья, тем на более высокую ступень в церковной иерархии мог подняться священнослужитель. Детьми и внуками Верховного жреца можно было заселить деревню средних размеров. Кроме невероятной плодовитости своей жены Верховный был известен еще введением государственного знака отличия «Мать-героиня», первой наградив свою жену. Ничем больше на своем посту он не прославился, посчитав, что этого достаточно, чтобы войти в анналы истории.

— Начнем, — сказал Ирга.

— Возлюбленные дети мои! — возгласил жрец торжественным голосом. — Сегодня мы пришли сюда, чтобы стать свидетелями создания семьи этими двумя дур… молодыми людьми. Знайте, дети мои, что это непростое и трудное решение, которое приведет вас на тернистый путь сплошных несчастий. У вас будет только одна возможность побыть счастливыми — ваша первая брачная ночь.

А потом выяснится, что ваш муж не помнит не только даты вашей свадьбы, но даже и даты вашего дня рождения. А у жены будет только два состояния здоровья: болит голова и критические дни.

«Что он несет?» — поразилась я. Гости слушали речь священника в недоуменном молчании.

— А потом, — продолжал жрец, — появятся дети. О, эти ядовитые цветы жизни, состоящие исключительно из колючек…

— Кто бы мне сказал об этом в свое время, — пробормотал за моей спиной папа.

Я покосилась на Иргу. Лицо его уже не выражало твердую решимость, как тогда, когда он нес меня по ступенькам. И руку мою жених отпустил.

«Хороша же я буду, когда он бросит меня прямо здесь», — подумала я.

— Простите, — резко прервала я жреца, который продолжал вещать о тяжелых буднях супружеской жизни. — Давайте приступим, наконец, к церемонии. И без ваших речей, пожалуйста. А то так по физиономии от моего отца получите, что ваша жизнь до этого покажется раем.

За моей спиной кто-то ахнул, и засмеялся Беф.

— Зачем же человека за правду бить? — неуверенно возразил папа.

— Значит, получите по морде от меня, — заявила я воспрянувшему было духом жрецу. — Давайте, переходите уже к части «согласен-согласна».

И на всякий случай покрепче взяла Иргу за руку.

Церемония оказалась несколько скомканной. Жрец скороговоркой пробормотал положенные слова, мы ответили положительно на его вопросы и положили руки на алтарь. На наших пальцах вспыхнули огненными ободками кольца.

— Я, магистр Беф Чуйко, свидетельствую о заключении брака между Ольгердой Ляхой и Иргой Ирронто, — звучно, как на лекции перед огромной аудиторией, сказал за моей спиной наставник.

— Я, профессор Партик ня Рольд, свидетельствую о заключении брака между… хи-хи-хи, простите, между… ха-ха-ха… — Я не выдержала и обернулась — очень уж хотелось увидеть смеющимся неприступного некроманта, наставника Ирги, — и увидела, как Беф с милой улыбкой с силой наступает на ногу профессору, помогая ему таким образом справиться с неуместным смехом. — …Между Ольгердой Ляхой и Иргой Ирронто.

— Объявляю вас мужем и женой, — с облегчением в голосе сказал жрец. — Можете теперь… — Он посмотрел на мое лицо, поперхнулся фразой и скомкано закончил: — Можете поцеловаться и принимать поздравления от гостей.

Ирга повернулся ко мне, нежно поцеловал в губы и сказал:

— Ты такая синяя, что я мог бы тебя принять за мертвеца. Так что с женитьбой я не прогадал.

— Хорошенькие первые слова мужа своей новоиспеченной жене, — пробормотала я, только сейчас понимая, как сильно я замерзла в огромном храме. Зубы, как по команде, начали стучать, а кожа покрылась мелкими пупырышками.

— Потерпи еще немного, а потом я согрею тебя, — с многообещающей улыбкой пообещал муж.

— А давай всем скажем: «Всем спасибо, все свободны», — выдвинула я встречное предложение.

— Потерпи, — попросил Ирга. — Лучше послушай, столько хорошего ты о себе больше никогда не услышишь.

— Неправда. Обо мне еще хорошо будут говорить, когда я умру.

— Я же говорил «услышишь».

— Лучше я количество гостей подсчитаю, — пробормотала я. — Что-то их много сильно.

— Видишь, сколько народу тебя любит.