Граница джунглей

– Значит, выжить хочешь? – мрачно констатировал Выдра.

– Хочу! И еще хочу, чтобы выжил ты, дурень этакий!

– И поэтому завтра отправишься убивать очередного свистуна?

– Именно так. Пойду и убью, и мир от этого не перевернется.

Выдра пожал плечами, невесело вздохнул и встал с постели.

– Похоже, ты так ничего и не поняла, – сказал он. – Ладно, не поняла сегодня – поймешь завтра.

– Подожди, Выдра! – крикнула Оса. – Томас, не уходи, очень тебя прошу! Не будь идиотом, останься!

– Прощай, Оса, – холодно бросил Выдра и нравился к выходу, затеребил ручку двери. – Ты заперла, что ли? Открой немедленно!

– И не подумаю! Ты останешься здесь!

– Открывай быстрее! Мы с тобой разорались на всю Бразилию, сейчас здесь будет куча жуков…

– Каких еще жуков?

– Навозных! Дай ключ!

– Не дам!

– Ну ладно, как хочешь, – согласился Выдра и вышиб дверь одним ударом ноги.

Черт! Ведь просила же Оса поставить ей приличный замок – нет, ограничились силуминовой соплей на один оборот – понятно почему, чтобы Оса не могла по-настоящему запереться от своих надзирателей. А если бы не Выдра пожаловал, а кто-то из деградантов? Что бы он с ней, спящей, сделал – изнасиловал и убил?

Выдра выскочил под дождь и понесся по поляне как спринтер. Оса, стоящая в дверном проеме, хорошо видела его – охрана еще не успела доехать, а вот два десятка камер-стрекоз уже пожаловали, кружились в воздухе и освещали бегущего человека яркими лучами. Затравят ведь бедного Томаса. Зачем он ушел? Почему не понимает очевидных вещей?

Свет мощных фар осветил поляну, с раскисшей дороги с ревом вывалился вездеход на толстых гребенчатых шинах. С него посыпались люди в скафандрах, помчались по следу Выдры. Как назвал их Выдра – навозные жуки? И впрямь похожи на жуков – только не на навозных, а хищных, быстрых, ядовитых. Сколько у Выдры форы? Метров триста, не больше. Да и какая разница – стрекозы не упустят его из вида, будут преследовать до конца…

Камера, летящая в трех метрах от Осы, резко мотнулась, замедлила движение, задрала хвост вверх и спикировала на землю. Поелозила в грязи боком, словно птица с перебитым крылом, и затихла. Рядом с ней шлепнулся второй вертолетик, неподалеку – третий. Оса подняла голову – стрекозы сыпались с неба, словно на них нашел мор. Через полминуты в воздухе не осталось ни одной – те, что не упали, удрали в панической спешке.

Оса накинула дождевик с капюшоном, спустилась по ступенькам трейлера, прочавкала босыми ногами к ближайшей камере и присела рядом с ней на корточки. Вертолетик лежал неподвижно, мертво, из его бока торчала тонкая, словно спица, деревянная стрелка. Оса протянула руку к стреле, но тут же кто-то грубо схватил ее за плечи.

– Не трогай! – рявкнул Нортон, рывком ставя Осу на ноги. – Не трогай эту дрянь, даже близко не подходи – сдохнешь!

– Что такое? Что случилось?

– Не важно! Меньше будешь знать – дольше проживешь! Какого хрена ты не позвала нас сразу, когда пришел Выдра?

– Вы знали, что он жив? – ответила вопросом на вопрос Оса.

– Знали, конечно. Кайман его съел, видите ли… Нашли мы потом этого каймана – только башка да половина шкуры от него остались. Скорее, Выдра сам его сожрал.

– А почему меня не предупредили?

– Не успели.

– Врешь ты все! – крикнула Оса. – Не убивайте Томаса, пожалуйста! Просто поймайте его. Отдайте его мне после окончания шоу, я сама с ним разберусь.

– Типа, опять убьешь? – осклабился Джон.

– И не подумаю. Выдра мой, я его люблю! Отдайте его мне!

– Ты же его ненавидела!

– Я его люблю! – Оса сжала кулаки, она с радостью съездила бы по ухмыляющейся морде Нортона, но сейчас не могла себе этого позволить. – Слышишь, Джон, немедленно скомандуй, чтобы его не убивали.

– Как хочешь, – Нортон согласился неожиданно легко. – Эй, Мартинес, Нортон на связи! – крикнул он в рацию. Взяли Выдру? Взяли?! Ну отлично, ребятки! Живой? Из шокера шарахнули? Замечательно. Значит так, приказ два отменяется, даю новые указания: доставить его живым. Все понял? Выдру – на Базу, и держать его там, глаз не спускать. Пусть его подлечат, если понадобится. Все, отбой.

– Я хочу увидеть В-выдру, п-прямо сейчас, – заявила Оса. Колотило ее не на шутку, зуб на зуб не попадал от нервной дрожи. Она стояла, обхватив себя руками, и никак не могла согреться. Дождь барабанил по плащу и струями стекал на босые ноги.

– Закончишь работу – увидишь своего Выдру, – флегматично отозвался Нортон. – А будешь халтурить, выпендриваться – сама понимаешь, что будет в таком случае. Тогда Выдра нечаянно откинет копыта.

– Я все сделаю как надо, только не трогайте его!

– Ишь, как тебя повело! – Нортон покачал головой с неподдельным удивлением. – Много я видел сдвинутых на голову баб, но настолько долбанутых, как ты, не встречал. Ты же сама пыталась убить Выдру, и не раз! А теперь вдруг полюбила до смерти! Что тебе мешало помириться с ним раньше, он же тебе предлагал?

– Не твое дело, – бросила Оса и пошла к трейлеру. – Да, кстати, – добавила она, обернувшись, – пусть мне замок починят, Выдра его вышиб. И замок поставьте нормальный, не такое дерьмо, как было!

– Поставим, – негромко проворчал вслед Нортон. – Всё мы тебе поставим! Раком поставим – и тебя, и твоего придурка Выдру, и всех его голозадых приятелей…

Глава 16

Когда Выдра был моложе, он не боялся высоты. Совсем не боялся – сами понимаете, если живешь в Андах, пусть даже не на самой верхотуре, а всего лишь в предгорьях Чуймани, на высоте 4000 метров над уровнем моря, и каждый день смотришь сверху вниз в каньоны и ущелья, и лазишь по склонам, выпасая овец, к высоте привыкаешь с детства. Умение не бояться высоты не раз пригождалось агенту Уанапаку в профессиональной деятельности – когда его выкидывали с парашютом в Колумбии, когда он карабкался по склонам Кордильер, сжимая в одной руке альпинистский фал, а в другой пистолет, когда спускался по тросу вниз с крыши трехсотэтажного здания в Сан-Франциско… Всякое бывало в жизни Выдры.

Но высота в детстве была совсем другой – тогда ноги прочно стояли на скале или земле, покрытой травой. Здесь же, на вышине сорока метров, единственной подпоркой для задницы Выдры был сук дерева – насест не слишком впечатляющей толщины. К тому же дерево раскачивалось – постоянно, ни на секунду не прекращая движения, и поэтому руки Выдры судорожно цеплялись за ветви, отходящие от того же сука, и никак не могли отпустить их, разжать пальцы. Выдра полусидел, полувисел раскорякой над лесной пропастью, заполненной гигантскими белесыми и пятнисто-серыми стволами, и отчаянно, до смерти, боялся.

Четверо яхи сидели на соседних сучьях совершенно непринужденно, словно зрители в креслах кинотеатра. Они хрумкали местные орехи – за неимением поп-корна, – и бросали скорлупу вниз, негромко пересвистывались и корчили уморительные физиономии. Выдра не мог судить, посмеиваются ли свистуны над его страхом и неловкостью – к вампирской мимике Дикобраза он более-менее привык, а вот рожи остальных были для него пока загадкой. Да и речь новых знакомых Выдра понимал куда хуже, несмотря на то, что постоянно жевал листья шияхаси. Впрочем, не имело особого значения, смеются над ним яхи или нет – главное, чтобы понимали его, чужака-анчанчу, и делали то, что он им говорит.