Граница надежд

— Я незаконнорожденный сын подпоручика Чараклийского, который погиб в сорок девятом году вместе с другими от гранаты, взорванной Жасминой. Я еще позавчера хотел сказать тебе об этом, но ты отложила разговор на вечер, а вечер стал роковым для нас обоих. — Произнеся эти слова, Кирилл понял, что это конец...

Венета задрожала, как от удара, и больше не промолвила ни слова. Перед ней возникали то изумленные глаза Павла, когда она сказала ему, что никогда его не любила, то спокойный взгляд ее отца, когда пришли за ним и увезли его, то улыбка Граменова, которая всегда была серьезной, но пленяла, заставляя людей верить ему, то лицо Ралева, когда тот просил ее не дружить с Кириллом. И Сильву она увидела, сигарету в ее руке, ее детские, наивные глаза, которые всякий раз жаждали обнаружить в ней нечто неповторимое. И Огняна с его мечтами...

Венета не знала, сколько времени прошло. Когда она открыла глаза, Кирилла в комнате уже не было. Она не шелохнулась. Ни одной четкой мысли не осталось в голове. Последняя надежда рухнула. Весь мир ее обманул, она сама обманула себя, попытавшись создать себе собственный мир, независимый, абсолютно отличающийся от всего ее прошлого.

Она и теперь готова была защищать Кирилла, но ее отрезвила пролитая кровь. Словно пробитое пулями тело Велико стало причиной того, что открылись раны в ее сердце и она уже не чувствовала в нем ни любви, ни жажды жизни.

Венета встала, взяла свою сумочку, вынула записную книжку, ручку. Открыла записную книжку на чистой странице, постояла минуту-другую над ней, но так и не смогла ничего написать. По лицу ее пробежала тень. Кому нужны ее слова? Что она хочет объяснить? Она захлопнула книжку и подошла к окну. Шел мелкий дождь. На песчаной горной дороге остались следы Кирилла. Она попыталась подумать о чем-нибудь таком, что помогло бы ей обрести жажду жизни, но воспоминания убегали, как она сама убегала от всех.

В машине пахло табачным дымом. Из миниатюрной пепельницы торчал окурок сигареты Кирилла. Венета взяла его и долго рассматривала, потом положила окурок в карман. Двигатель машины завелся сразу, затем размеренно заработал.

«Точно так же, как сердце», — подумала Венета.

Она поехала в сторону города. Сначала машина шла медленно, осторожно, и вскоре Венета оказалась на открытом участке дороги. Перед взором Венеты расстилался город, омытый дождем. Она прибавила газу. Машина сорвалась с места и с головокружительной скоростью полетела вниз...

Полковник Ралев никак не мог принять окончательного решения. Перед ним лежали показания Софьи. Их искренность подкупала, но не оправдывала ее.

Когда он знакомил Драгана с уликами против Щерева и дополнительными пояснениями Софьи, тот долго перечитывал исписанные страницы.

— Только теперь я понял, что меня совершенно справедливо сняли с работы. Ведь я еще вчера считал его приятелем. Не знаю почему, но я ему верил.

— Да, но стрелял в Велико не он, а другой человек. Помнишь некоего Барсука, которого ты выгнал из штаба за то, что тот подслушивал разговоры Велико? Все это время Щерев его материально поддерживал, чтобы использовать в нужный момент.

— Значит, тут целая организация? — смотрел на него растерянный Драган.

— Конечно, и действовали они крайне осторожно.

— А Огнян? — неизвестно почему спросил Драган.

— Он любит Велико больше, чем нас обоих.

— Знаю! — сказал Драган и встал. — Я тоже в вашем распоряжении. Я все еще способен на кое-какие дела, — добавил он глухо, с той решимостью, которую Ралев очень хорошо знал.

— Хватит и того, что ты уже сделал, — взял его Ралев под руку. — Рад, что мы снова вместе.

...В дверь постучали, но Ралев открыл не сразу. Ему хотелось подольше остаться наедине с самим собой, чтобы подытожить услышанное и увиденное и только после этого приступить к действиям.

Открыв дверь, он увидел в тени коридора сотрудника государственной безопасности.

— Что у вас? — спросил он, не ожидая, пока тот войдет.

— Кирилл внизу! Он сам явился, уверенный, что мы будем его искать.

— Просит о снисхождении?

— Все значительно сложнее! — И он подал записку Кирилла, которую Огнян нашел в подвале.

— А Венета? — спросил Ралев, удивленный содержанием записки. Раньше он подумал бы, что это обыкновенная вражеская уловка — плод исступленной ненависти человека, попавшего в ловушку, а получилось все значительно сложнее, и это заставило его еще раз задуматься о загадках человеческой души.

Вместо ответа сотрудник государственной безопасности положил на письменный стол черную дамскую сумочку.

Ралев открыл сумочку, достал паспорт и увидел фотографию Венеты.

— Что случилось?

— Автомобильная катастрофа. Превысила скорость на серпантине в горах и упала в пропасть.

— Жива? — спросил Ралев.

— Нет. Мы нашли вот этот окурок от сигареты в ее кармане.

В дверь постучали.

— Нельзя! — крикнул Ралев, но поздно: дверь открылась, и в комнату вошли Павел и Огнян. — Извини, но и наша работа не ждет, — попытался объяснить Павел. — Вот едва нашел Огняна, а полк ждет. За две ночи мы сняли и старого, и нового командира. Огнян тебе еще нужен? — спросил Павел, не сводя с Ралева взгляда.

— Все закончилось! — глухо ответил Ралев. Он понял, что они ничего не знают о случившемся, и это еще больше его смутило.

— Значит, он может приниматься за работу? — попытался улыбнуться Павел, но, увидев на письменном столе сумочку Венеты, успел лишь добавить: — А это откуда? Значит, Венета здесь? А мы перевернули город, разыскивая ее.

— Неужели Венета здесь? — вмешался и Огнян.

— Она в госпитале, — Ралев спрятал сумочку в сейф.

— Верно ли я расслышал? — приблизился к нему Павел.

— Автомобильная катастрофа...

— Что? — не мог поверить Огнян.

— Она жива? — Замер Павел в ожидании ответа.

— Нет! — ответил Ралев и не узнал собственного голоса.

Павел впился рукой в угол письменного стола, чтобы преодолеть охватившую его слабость. Он еще сохранял крохотную надежду на то, что все уладится, но Венета ушла из жизни, оставив ему только боль.

Огнян молчал, нервно теребя фуражку.

— Пойдем! — наконец нарушил он тишину.

Вышли втроем. В эти трудные минуты они как никогда были нужны друг другу.