Граница вечности

— Вас кто-то обворовывает, — сказал Лев.

— Не удивлюсь, — ответил Дейв. — Но я не знаю, что с этим делать. Я уволил первого антрепренера, и нынешний гораздо лучше, но я все еще не могу позволить себе купить дом.

— Я занимаюсь кинематографическим бизнесом, и иногда мы продаем пластинки с музыкой их кинофильмов, так что я видел, как работают музыкальные студии. Хочешь совет?

— Да, пожалуйста.

— Создайте свою звукозаписывающую компанию.

Дейв заинтересовался этим предложением. Его уже посещали такие мысли, но они казались ему неосуществимыми.

— Вы думаете, это возможно?

— Ты можешь взять в аренду звукозаписывающую студию на день, на два или на сколько нужно.

— Мы можем записать музыку и, может быть, договориться с фабрикой об изготовлении пластинок, но я не представляю, как продавать их. Я не хотел бы терять время на руководство группой торговых представителей, даже если бы я знал как.

— Тебе незачем заниматься этим. Договорись с крупной звукозаписывающей компанией о продажах и распространении за проценты с реализации. Они получат крохи, а у тебя будет доход.

— А согласятся ли они на это?

— Им это не понравится, но им придется согласиться, потому что они не захотят терять тебя.

— Наверное.

Дейв почувствовал, что его тянет к этому практичному старику, несмотря на его криминальную репутацию.

Лев еще не закончил.

— А как насчет издательской деятельности? Ты ведь пишешь песни, не так ли?

— Обычно мы пишем с Валли. — Фактически записывал их на бумаге Валли, потому что почерк и орфография у Дейви были такими плохими, что никто даже не мог прочитать, что он писал; но творчество было процессом коллективным. — Мы еще получаем небольшой авторский гонорар.

— Небольшой? Вы должны получать много. Я уверен, ваш издатель пользуется услугами иностранного агента, который берет долю.

— Вполне возможно.

— Если ты вникнешь в детали, ты узнаешь, что иностранный агент имеет субагента, который также берет свою долю, и так далее. И все люди, берущие свою долю, входят в состав одной и той же корпорации. После того как они заберут свои двадцать пять процентов три или четыре раза, ты получишь шиш с маслом. — Лев возмущенно тряхнул головой. — Создай свою издательскую компанию. Ты никогда много не заработаешь, если не будешь держать все под контролем.

— Сколько тебе лет? — спросила Марга.

— Семнадцать.

— Так мало. Но, во всяком случае, у тебя хватает ума заниматься бизнесом.

— Все-таки недостаточно.

Пообедав, они вышли в холл.

— Вот-вот должен подойти твой дядя Грег. Мы вместе выпьем кофе, — сказал Лев. — Он единокровный брат твоей матери.

Дейв вспомнил, что Дейзи хорошо отзывалась о Греге. По ее словам, в юности он наделал много глупостей, впрочем, как и она. Грег был сенатором-республиканцем, но она простила ему это.

— Мой сын Грег никогда не был женат, но у него есть сын Джордж.

— В своем роде это секрет Полишинеля. Никто не упоминает об этом, но в Вашингтоне все знают. Грег не единственный конгрессмен, у которого есть внебрачный ребенок.

Дейв знал про Джорджа. Его мать рассказала ему, а Джаспер Мюррей даже встречался с Джорджем. По мнению Дейва, иметь Цветного двоюродного брата — это клево.

— Получается, — сказал Дейв, — Джордж и я — ваши внуки.

— Да.

— А вот и Грег с Джорджем, — обрадовалась Марга.

Дев повернулся в ту сторону. К ним направлялся мужчина средних лет в модном сером фланелевом костюме, который не мешало бы почистить щеткой и выгладить. Рядом с ним шел приятнойвнешности негр леттридцати, безупречно одетый, в темно-сером мохеровом костюме и с узким галстуком.

Они подошли к столу. Оба поцеловали Маргу. Лев сказал: Грег, это твой племянник Дейв Уильямс. Джордж, познакомься со своим английским кузеном.

Они сели. Дейв заметил, что Джордж держался спокойно и уверенно, несмотря на то, что он был единственным темнокожим человеком в комнате. Негритянские поп-звезды отращивали длинные волосы, как все в шоу-бизнесе, но у Джорджа была короткая стрижка, вероятно, потому, что он вращался в политических кругах.

— Ну что, отец, — спросил Грег, — ты когда-нибудь представлял себе такую семью?

— Послушай, что я тебе скажу, — проговорил Лев. — Если бы можно было вернуться назад к тому времени, когда я был такого же возраста, как сейчас Дейв, и ты, встретившись с Львом Пешковым, описал бы, как обернется его жизнь, знаешь, что он ответил бы тебе? Он бы сказал: «Ты что — совсем рехнулся?»

* * *

В тот вечер Джордж пригласил Марию Саммерс поужинать в ресторане по случаю ее двадцать девятого дня рождения.

Он беспокоился о ней. Мария перешла на другую работу, переехала на другую квартиру, но пока не нашла себе молодого человека. Раз в неделю она проводила время с девушками из госдепартамента и изредка встречалась с Джорджем, но никаких романов у нее не было. Джордж боялся, что она все еще скорбит. После убийства Кеннеди прошло почти два года, но переживать о смерти любовника женщина может и дольше.

К Марии он испытывал определенно не братские чувства. Она казалась ему сексуальной и соблазнительной еще больше, чем раньше, когда они ездили на автобусе в Алабаму. Он чувствовал к ней то же самое, что и к жене Скипа Дикерсона, роскошной и очаровательной женщине. Как жена его лучшего друга, Мария была просто недоступна. Если бы жизнь сложилась иначе, он определенно женился бы на ней и они обрели бы счастье. У него была Верина, а Мария никого не хотела.

Они пошли в «Жокейский клуб». Мария надела серое шерстяное платье, красивое, но простое. Она обошлась без драгоценностей и все время не снимала очки. У нее была старомодная прическа. С милым лицом, чувственными губами и — чтоважнее — добрым сердцем она легко могла бы найти мужчину, если бы попыталась. Но люди начали говорить про нее, что она хочет сделать карьеру, что для нее работа — самое важное в жизни. Он не верил, что это принесет ей счастье, и переживал за нее.

— Я получила повышение, — сказала она, когда они сели за столик.

— Поздравляю. Давай отметим шампанским.

— Нет, спасибо. Завтра мне работать.

— Но у тебя же день рождения!

— Все равно, пить не буду. Разве что немного бренди позже, на сон грядущий.

Джордж пожал плечами.

— Ну, хорошо. Судя по всему, ты получила повышение благодаря своей серьезности. Я знаю, ты умная, способная и образованная, но все это не в счет, если у тебя темная кожа.

— Безусловно. До последнего времени цветным почти невозможно было получить работу в правительстве.