Граница. Трилогия

— Это…такая проблема?.. — прохрипел Огнев.

— Для девушки? Конечно!

— И… Она справляется?

— Еще как, — находя в ящике прикроватной тумбы кусочек бинта и перевязывая себе ладонь, проговаривает Лекарь. — Для Альты этот шрам… Не знаю, как лучше выразиться. Это что-то вроде напоминания о том, что она все еще жива.

— Понимаю, — произнес Ян, посмотрев на Создающую.

— Ах, да, и еще, конечно же, — начала Рада, собираясь уходить, оставляя Огнева в палате одного. — Этот шрам доказательство того, что Страж, спасший ее, не был выдумкой. Кажется, она твердо намерена найти и отблагодарить его.

— Да, я слышал об этом.

Кандидат улыбнулась и попрощалась с Особым Классом, намереваясь найти друзей и присоединиться к тем, кто оказывал помощь пострадавшим гражданам в городе.

Ян же остался один, молча наблюдая за спящей Альтой. Он подставил к койке стул, садясь на него и беря руку Создающей в свои.

Девушка от этого прикосновения, естественно, не проснулась.

— Почему тебе так сложно делать то, о чем я тебя прошу? — спросил он, проводя пальцами по холодной коже курсанта. — Все, что я делаю, лишь ради того, чтобы ты была невредима.

На секунду в голове мужчины всплыли образы родителей, которые погибли из-за того, что он тоже старался их защитить.

Потом был Якоб, тот, благодаря кому он сейчас мог здесь находиться. Он тоже погиб от его огня, даже не сопротивляясь. Просто принимая на себя удары подопечного.

Теперь это казалось странным, но по прошествии стольких лет, задумываться о причинах поведения наставника Огневу не хотелось.

Побег в Мертвые земли ничего не решил, а возвращение внутрь Стены ничего не исправило.

Время, проводимое с Мишей и Майей, было необходимо, но и без их встреч он смог бы справиться с грузом той вины, которую он нес на плечах с самого детства, продолжая выполнять приказы, как сильнейший Огненный Страж страны.

Жизнь бы продолжала размеренно течь, если бы однажды спасенная на Юге девчонка не появилась перед ним, напоминая Яну о том, что его огонь не только забирал жизни, но и дарил их, давая спасенным возможность наслаждаться будущими днями.

— Неужели быть похожей на меня так важно?

Мужчина поднес тыльную сторону ладони девушки к своим губам, целуя ее и сильнее сжимая, боясь отпустить от себя.

— Я не тот, на кого нужно ровняться, — тихо прошептал он. — Я не герой, которым ты так восхищаешься, а трус, вечно убегающий от проблем.

* * *

65 год н. м.

База Северного Округа.

В помещении было светло. Маленькие огоньки, горевшие за прутьями решетки, создавали достаточно света, чтобы можно было разглядеть лица друг друга.

— Ты ведь уже очнулся, — сказал Якоб. — Столько часов здесь из-за тебя просидел.

— Где Альта? — вновь спросил Ян сиплым голосом.

Мужчина дернулся, но руки его были связаны. Он попытался создать огонь, но ничего не получилось.

Моя способность?..

— Пока ты здесь, твоя сила не вернется, — произнес бывший Страж. — Поэтому даже не трать время на мысли об этом и просто посиди, отдохни.

— Где Альта?

— Где Альта? Где Альта? — усмехнулся Якоб. — Столько лет не виделись, а тебя интересует только твоя невеста. Вырос, наглый мальчишка.

— Мне нет дела до твоей болтовни, — выдохнул Огнев, с силой жмурясь от щиплющего ощущения в глазах. — Если снова не смогу спалить тебя, то задушу голыми руками за то, что ты сделал.

— И что же я сделал, Ян?

— Предал всех нас.

— Это не было предательством. В моих глазах, — решил уточнить мужчина.

— А вот в глазах Марты было.

Ян знал, какие слова больнее всего ударят по Якобу, и сам Якоб тоже это прекрасно осознавал.

— Разве ты делал не то же самое по отношению к Альте? Я сделал то, что было выгодно мне. А ты молчал о том, что случилось на Юге, потому что так было выгодно тебе. Мы одинаковые.

— Ничего подобного, — сказал Огнев. — Я молчал, чтобы прошлое не тянуло ее назад, позволяя ей двигаться вперед.

Губы Якоба дернулись в понимающей улыбке, и он посмотрел на своего подопечного так же, как и в тот день, когда Ян выполнил свое задание по его устранению.

— И я для Марты сделал то же самое.

Глава 17 Шепот сердца. Крик разума

Подземная тюрьма под Северной Базой.

Оба выжидающе смотрели друг на друга, но никто не хотел вновь начинать разговор. У каждого была своя правда на совершенные ими когда-то поступки, и принимать во внимание мнение другого никто из них не собирался.

В Яне все еще жила детская обида на наставника за то, что тот их предал, но, став старше и опытнее, он не мог позволить себе выражать это недовольство в открытую.

И пусть недавно он показал, что внутри него все еще живет взбалмошный и эмоциональный мальчишка, кричащий и требующий на свои вопросы ответы, попутно сжигающий все на своем пути, сейчас, сидя в этой камере и догадываясь, где именно он находился, Ян смог вернуть своей голове своеобразную трезвость мысли.

Якоб же считал свой уход из Границы единственным выходом из той ситуации, в которую его закинули обстоятельства. Мог ли он в тот раз поступить по-другому? Так, чтобы не заставлять тех, кто ему дорог, страдать и ненавидеть его? Определенно нет. И сколько об этом не думай, сколько не фантазируй о том, а что, если бы, выход из ситуации был только один.

И он смог открыть эту дверь.

Поэтому им оставалось только смотреть друг на друга, оставаясь каждый при своем мнении и принципах.

— Она просила кое-что передать тебе, — все же первым нарушил тишину в камере Огнев.

Когда зрение окончательно восстановилось, а голова перестала гудеть от раздражающего звона, он вспомнил о просьбе Марты, которую, как бы ни хотел, ему нужно было передать.

Не ради Якоба, а ради женщины, которая, несмотря ни на что, все еще была предана предателю.

Мужчина же и без имени понял, о ком шла речь.

Во рту тошнотворно закислило от того, что сестра его друга все еще о нем помнила.

Нет, он знал, что именно так и будет. Что она не найдет никого другого и всю жизнь будет страдать о разрушенном счастье, нося на шее одно из парных колец, которые ни он, ни она, так и не примерили на безымянные пальцы друг друга.

Он ушел, не зовя ее с собой, надеясь, что все же у нее будет нормальная жизнь, полная детского смеха и теплых объятий того, кто будет любить ее и заботиться о ней. Даже если от подобных мыслей становилось не по себе, а внутри все разрывалось от боли и злости, Якоб не стал просить ее сбежать вместе с ним.