Граница

Земля застонала, как старик, пробуждающийся от долгого и беспокойного сна. Вот старик потянулся, заворочался и содрогнулся, и в то же мгновение вся верхушка холма сдвинулась в сторону.

Сдвиг оказался довольно жестким. Дорогу перерезали глубокие трещины, за спиной Этана в домах зазвенели вылетевшие из окон стекла. А сами дома затрещали деревянными балками; потеряв опору, рушились и летели вниз балконы. Стены крепости сотряслись, сбросили с себя нескольких атакующих и засыпали пылью и осколками морды тех, кто оставался внизу. Многие защитники пали на колени, кое-кто вообще полетел с подмостей вниз. Этан тоже опустился на колени, но тут же, не отрывая ладоней от стены, кое-как поднялся. Ему сейчас казалось, что он неотделим от самой земли, что это он управляет ее судорогами, передавая свою волю через камень, входящий в ее состав, при этом сердце его билось с такой силой, что он закусил нижнюю губу и из нее брызнула кровь. Одна из сторожевых башен рухнула, но пулеметчик успел спрыгнуть и остался жив. Холм снова содрогнулся, на этот раз еще сильнее, и теперь гораздо большему числу серых не удалось удержаться: эти уроды, как горох, посыпались со стены, шмякаясь на землю и друг на друга.

За вторым последовал третий толчок, самый сильный. Стена потрескалась, от нее стали отваливаться тяжелые камни – они падали с таким грохотом, что казалось, это взрываются гранаты. Из окон зданий со звоном вылетали последние стекла. Вся территория Пантер-Риджа словно сдвинулась, что сопровождалось грохотом лопающихся и разлетающихся на куски вековых горных пород. По земле, по склону холма с оглушительным треском побежали расселины. Они достигали двух и трех футов в ширину, серые спотыкались и проваливались в них. Трещины смыкались вновь, размалывая уродливые тела не успевших выбраться, сокрушая их зараженные пришельцами кости, и многие оставались погребенными под землей. Из этих могил вверх тянулись когтистые лапы, тщетно хватаясь за воздух, и в конце концов неподвижно застывали.

Этого удара земли, сопровождаемого еще несколькими, более слабыми встрясками, оказалось достаточно, чтобы у серых пробудился инстинкт самосохранения. Оставшиеся в живых развернулись и бросились вниз по склону, многие тащили с собой мертвые тела погибших товарищей, чтобы потом можно было насладиться их сочным мясом. Явились они с воинственными воплями, но уходили молча; казалось, им стало стыдно за свое поражение. Кое-кто оглядывался поверх покрытых шипами плеч, и взгляды их обещали почти то же, что было начертано на стене одного из домов Пантер-Риджа: «Завтра наступит новая ночь».

Скоро они превратились в бесформенную массу силуэтов, неуклюжих и спотыкающихся на бегу на фоне ночного пейзажа. Достигнув подножия холма, серые уже через минуту скрылись из виду.

Толчки земли прекратились.

Этан оторвал ладони от стены. Он выполнил свою задачу, какой бы невероятной она ни казалась. Ладони его горели. Он тяжело дышал, покрывшись холодным потом, был потрясен и перепуган до смерти; он плохо понимал, что происходит, но чувствовал в себе колоссальную силу, которая сейчас уходила обратно в таинственные глубины его сущности и там успокаивалась. И он снова становился всего лишь мальчишкой, который когда-то хотел собрать офигенную анатомическую куклу.

Глава 5

– Семеро погибло, двенадцать раненых, – сказал Джон Дуглас в желтом свете лампы. – У шести переломы. Джейн Петерсен тяжело ранена, вряд ли выживет. И мне кажется, надо как можно скорее убрать тело Митча Вандервера, как вы считаете?

– Да, – устало глядя на него, отозвалась Оливия.

Под глазами у нее обозначились темные круги. Она сидела у себя в квартире за письменным столом, перед ней лежали проклятые блокноты желтой линованной бумаги и несколько шариковых ручек в черном кожаном футляре. Из нижнего ящика стола она достала предмет, что на пятидесятилетие четыре года назад ей в шутку подарил Винсент: волшебный шар «Магическая восьмерка», наполненный черными чернилами, с плавающим в них двадцатигранником. Она поставила его на стол перед собой как предмет, напоминающий ей о прошлом, переживший вместе с нею так много ужасов и потрясений. Глядя на этот шар, она вспоминала о Винсенте, об их совместной жизни, которая теперь казалась ей какой-то волшебной грезой: то было время, исполненное непрерывной радости. Вспоминая его сейчас, она уже плохо верила, что все это действительно было. А этот магический шар говорил ей о том, что прошлое не ушло безвозвратно. Вот он перед ней, этот кусочек прошлого. La parte mas peque~na [2] . Принимая серьезные решения, она никогда не прибегала к его помощи, но иногда… иногда… ей казалось, что, может быть, стоило это сделать, представив, что это будто бы сам Винсент пытается с ней говорить, дает ей полезный совет или ободряет ее начинание, словно глядя на нее из черноты неизведанного.

2

 Крохотная часть (исп.).

– Я очень любила Джейн, – сказала Оливия отрешенно, как бы со стороны слушая свой голос. – Добрая была женщина. Да-да, я согласна, тело Митча надо убрать. Я хочу поручить это дело тебе, ты не против? – обратилась она к Дейву Маккейну, который, растянувшись во весь рост на драном диване, глядел в потрескавшийся потолок.

От серии невероятных толчков земли старые здания едва устояли. Некоторые лестничные пролеты обвалились, разрушилась восточная стена, вылетели почти все стекла, а те, что остались, держались лишь благодаря полоскам липкой бумаги. В нескольких домах во многих местах провалилась крыша. В своем жилище Дейв обнаружил десятки трещин. И считал, что все здание вообще скоро рухнет, – это лишь вопрос времени. Пол у него в спальне так вздыбился, что ходить по нему было все равно что шагать по палубе корабля, накренившегося под опасным углом от удара игривой волны во время шторма.

– Сделаю, – равнодушно отозвался он.

Рубашка и брюки Джей-Ди были забрызганы кровью. Больница находилась в нижнем здании и представляла собой две совмещенные квартиры с убранными перегородками. Персонал был укомплектован двумя медсестрами, одна из которых когда-то работала в Форт-Коллинсе помощницей ветеринара, а другая еще в молодости, лет тридцать назад, – ассистенткой зубного врача в городе Бойсе, штат Айдахо. Скудные запасы медицинских средств состояли из бинтов разных размеров, антисептика, гипсовых повязок и гипса для изготовления слепков, имелись деревянные накладки, необходимые при переломах, кое-что из хирургических инструментов, например щупы, хирургические щипцы, кое-что из зубоврачебных орудий и несколько бутылок обезболивающего, такого как димедрол и викодин.

– Надо еще раз пересчитать оставшиеся патроны, – сказала Оливия. – А также выяснить, у кого сколько осталось, – добавила она.

Она очень старалась говорить твердым, уверенным голосом. В комнате, кроме Дейва и Джей-Ди, находились еще трое, которые в каком-то смысле тоже являлись ответственными лицами общества и вели учет продовольствия и боеприпасов.

– У меня пять рожков, – отозвался Дейв. – По тридцать два патрона в каждом. Закончатся – и мне конец.

Он переменил положение, сел на диване и снял бейсболку. На лице обозначились глубокие морщины, в глазах – растерянность и смятение.

– Еще одну такую атаку мы не переживем. Этих тварей слишком много. Если бы не эти толчки… они бы не отступили. Вряд ли мы их отбили бы.

– Землетрясение, – подхватила Кармен Ниега, тоненькая испанка, которая прежде была адвокатом по делам налогообложения в Денвере; она жила здесь чуть меньше четырех месяцев, прибыв вместе с полудюжиной других скитальцев. – Здесь раньше случалось что-то подобное?

– Никогда, – сказала Оливия.

Она повернула голову к двери, распахнутой настеж: сильно покосилась дверная коробка и дверь теперь не закрывалась. На пороге стоял, заглядывая внутрь, Этан Гейнс. За его спиной сквозь густую пелену низких туч пробивались первые желтые лучи сырого рассвета.

– С тобой все в порядке? – спросила она мальчика.

Он кивнул. Лицо его было мертвенно-бледно, скальная пыль покрывала волосы и одежду, придавая им белесый оттенок.

– Я же приказала тебе оттуда уйти, – сказала она и посмотрела на доктора. – Джон, мне кажется, у него шок. Будь так добр…

– Нет-нет, со мной все в порядке, – опередил доктора Этан.

Он неуверенно вошел в комнату, потому как понял, что он и в самом деле несколько сбит с толку.

– Я хотел вам кое-что рассказать, – продолжил мальчик. – Всем вам.

Он замолчал, пытаясь поточнее сформулировать то, чем собирался поделиться.

– Ну что ты там хотел рассказать? – подтолкнул его Дейв.

К нему снова вернулась прежняя суровость; он смертельно устал, а ему еще следовало заняться погребением павших, в том числе хоронить обезглавленное тело хорошего парня, который смешно рассказывал анекдоты и неплохо играл в покер с ним и другими.

– Мне кажется… – продолжал Этан, – землетрясение вызвал я. – Он нахмурился и добавил: – Нет, не кажется… я знаю, что это сделал я.