Границы языка. Статьи, очерки, рецензии, интервью

В чём-то Буянов прав: и распил средств может иметь место, и количество ошибок в письменной и устной речи носителей языка зашкаливает, в том числе в СМИ, где ещё 35 лет назад их почти не было. Но г-н Буянов категорически неправ в том, что словари никому не нужны. Они необходимы, как и хорошие учебники грамматики. За последние 25 лет русско-английский словарь идиом Софии Лубенской [7] выдержал по два издания в США и в России. Я постоянно пользуюсь как множеством бумажных словарей, так и – всё чаще – интернет-сайтами, которые опираются на словари. Мой любимый учебник грамматики – «Русский язык» Д.Э. Розенталя 1988 года издания [8] . Очевидно, со мной солидарны многие россияне. Вот выдержки из комментариев к статье В. Буянова.

7

Lubensky, Sophia: Russian-English dictionary of idioms // New York: Random House, 1995 (1st edition).

8

Розенталь Д.Э. Русский язык. Пособие для поступающих в вузы // Изд-во Моск, ун-та, 1988 (издание второе, доп. и переработ.).

– Есть расхождения в словарях, и филологи сами не могут прийти к общему знаменателю. Я бы вообще оставила только Розенталя!

– Нужна унификация понятий, правил и т. п. в русском языке. Есть же унификация в технике.

– Что сделано для русского мира в Прибалтике? В Средней Азии? В Казахстане? В Европе?.. А как дела в самой России? С насильственным напихиванием в русский язык неимоверного числа англицизмов, блатного жаргона, разного рода «переименований» типа «Алматы» вместо Алма-Аты, «Орал» взамен Уральска, «Кыргызстан» вместо соответствующей нормам русской фонетики Киргизии… Мы же называем страну Германией, а не «Дойчланд», как сами немцы, и столица Италии у нас Рим, а не «Рома», как у итальянцев… Мы на вытеснение русского из исторической России никак не отвечаем и продолжаем позволять чужой культуре паразитировать на нашем внимании и рынке… Так и языка своего скоро не будет.

Сотрудник Института русского языка Ирина Левонтина считает, что «языковая инвалидность – это когда язык используется только в быту, а, например, в науке – нет» [9] . Такое в истории бывало: в 2009 году на экскурсии в боснийском Мостаре нам рассказывали, что когда Босния входила в Османскую империю, родной язык использовался исключительно в быту, в деловых же отношениях – турецкий, в науке и философии – персидский, а службы в мечети шли на арабском.

«Использование неканонических орфографии и пунктуации приобретает оппозиционный характер», – цитирует «одного хорошего поэта» Игорь Караулов [10] , демонстрируя при этом одно из самых заметных проявлений «оппозиционной грамматики» в согласовании прилагательных с существительными [11] . Караулов, как и многочисленные комментаторы, считает, что «государство не только вправе, но и обязано заниматься русским языком. По большому счёту это главное, что объединяет страну». Однако он уверен, что «язык – живой организм, в котором имеются органы самоочищения». В качестве примера он приводит, как практически исчез интерес к «языку падонков» и «преведскому языку», которые были популярны в интернете лет пятнадцать назад. Но игры молодых и мода не оказывают долгосрочного влияния на язык, в отличие от тех изменений, которые проникают в широко читаемые газетные и журнальные публикации, документы, рекламу, инструкции – от лекарств до бытовой техники, речь публичных персон на всех уровнях. Мода пройдёт, а то, что постоянно тиражируется в языковом пространстве, в том числе профессиональном, – не уйдёт без посторонней помощи.

9

Ирина Левонтина: Из любой вещи можно сделать дубину и кошмар // Интервью Новой газете, 12.08.20.

10

Игорь Караулов: Грозит ли русскому языку реформа орфографии, «Взгляд», 13.08.20. https://vz.rU/0pini0ns/2020/8/13/1054204.html

11

См. статью Татьяны Янковской «Оппозиционная грамматика», глава «Сколько в мире Голландий и Казахстанов».

Язык и менталитет

Однажды у нас в корпорации Honeywell провели «круговую аттестацию» (360 Degree Evaluation). Оценки были анонимные. Один из ответивших на мою анкету написал в графе рекомендаций self-promotion. Я не знала, как это понимать, – думала, меня критикуют за самопиар, что не соответствовало действительности. Но оказалось, что мне как раз рекомендуют это делать! Как сказал мой шеф: you have to sell more Tanya.

В Союзе нас не учили «продавать себя». Помню, в первое время после эмиграции многие были поставлены в тупик инструкциями по составлению резюме, где было рекомендовано, какими эпитетами себя описывать. Так, мы считали, что быть агрессивным плохо, а в Америке это считалось положительным качеством, скромность же здесь не котировалась. В России хоть и говорили «нахальство – второе счастье», традиционное отношение к наглецам было отрицательным.

Язык отражает глубинное психологическое различие национальных архетипов: в русском языке «я», как охотно напоминали выскочкам, последняя буква алфавита, а в английском соответствующее местоимение I пишется с заглавной буквы. При этом в современном английском нет отдельной уважительной формы обращения к другому, как Вы в русском, Sie в немецком, vous во французском и т. п. Осталось одно обращение ко всем, кто не Я, – you. Это не хорошо и не плохо – так сложилось исторически. Но не нужно навязывать людям несвойственный им стиль поведения.

Отлучение от русского языка – угроза не только России: мир обеднеет без её великой литературы (многие американцы называют «Преступление и наказание» своим любимым произведением), без уникальных отношений, отражённых в русских пословицах и поговорках (сам погибай, а товарища выручай; не имей сто рублей, а имей сто друзей; ни стыда ни совести нет и т. п.). Композитор Валерий Гаврилин писал, что «презирая, затаптывая, умерщвляя, стерилизуя духовное достояние одного народа, мы наносим непоправимый ущерб духовности всего человечества» [12] .

12

Гаврилин В.А. О музыке и не только… Записи разных лет: Сост. Н.Е. Гаврилина и В.Г. Максимов // СПб: «Композитор», 2003 (издание 2-е, испр. и доп.). Первая публикация статьи https://altaiinstitute.ru/tatyana-yankovskaya-otpadenie-ot-yazyka/.

Нью-Йорк 2021 г.

2. Оппозиционная грамматика

Учат нас и грамотеИ письму,А не могут выучитьНичему.С.Я. Маршак, «Кот и лодыри»

Йожик моет раму

Удивительно, что, осознавая важность языка для формирования личности, сегодня детей в России учат родному языку, как иностранцев. Русский язык лишают простоты и логики, которые в нём заложены. Через схемы слов, предлагаемые в букварях до того, как ребёнок научился читать, с ранних лет закладываются будущие ошибки; неоправданная сложность обучения порождает нелюбовь к своему языку, поощряет замену русских слов иностранными.

Звуковая запись слова в первом классе – зачем? Ведь русский ребёнок впитывает звучание слов родного языка с молоком матери! Здесь нет проблем с чтением, как в английском, где, как гласит шутка, пишется «Ливерпуль», а читается «Манчестер». Из дискуссии в сети: «В США так много дислексиков, потому что им трудно найти логику в произношении слов too, door, blood. Или почему в Pacific ocean все три буквы “с” звучат по-разному». Поэтому английскому языку необходима транскрипция. Я научилась читать в пять лет, спрашивая у мамы, как пишется та или иная буква, не различая букву и звук. В этом решающее отличие русского языка! В сам процесс чтения по-русски заложена логика, развивающая у ребёнка здравый смысл и предрасположенность к поиску простых решений – качества, полезные во всех сферах деятельности.

Судя по современным букварям, с самого начала обучения первоклассников чтению и письму много времени тратят на фонетические разборы по искусственно усложнённому алгоритму. Дети пишут «йожик», «салавей» и т. п. и запоминают это; столько раз повторяют, что в слове «рысь» три звука, что потом и на письме забывают про мягкий знак. Способ преподнесения материала должен быть максимально кратким, ясным и логичным. Именно так построен букварь 1956 года, созданный коллективом научных сотрудников Академии педагогических наук и учителей школ Москвы и Ленинграда, под редакцией академика И.Ф. Свадковского. «Исторической особенностью отечественного языкознания было единство академической науки – и средней школы. Начиная с А.Х. Востокова, Ф.И. Буслаева, И.И. Срезневского, ученые-лингвисты были авторами школьных учебников и сами учили детей», – пишет лингвист, доктор наук Л.Б. Парубченко [13] . Куда это делось сегодня? «Почему уже 30 лет к этим проблемам не подпускают опытных практиков-педагогов, авторитетных ученых из МГУ, СПбГУ и пр., имеющих учёные степени и опыт работы в сфере педагогики, философии образования, физиологии, возрастной психологии, социологии образования, медицинской антропологии, когнитивной философии и др.?» – спрашивает кандидат философских наук, педагог И.Н. Каланчина [14] . Почему нельзя обновить и использовать букварь, по которому успешно учились дети в 1950-е годы? Потому что сегодня «мама мыла раму» будет расценено как гендерная дискриминация?

13

Лингвистика и школа-IV. К 90-летию со дня рождения Михаила Викторовича Панова (1920–2001) [Текст]: материалы Всероссийской научно-практической конференции / под ред. Л.Б. Парубченко. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2011.

14

Каланчина И.Н. Личность в образовании: история и современность, https://www.fondaltai21.ru/2017/04/16.

Большинство нынешних букварей основано на идеях развивающего обучения Д.Б. Эльконина – В.В. Давыдова и Л.В. Зайкова. Здесь речь не о теории, а о воплощении её на практике.

Один из заявленных принципов – обучение на высоком уровне трудности. В мире, где всё взаимосвязано, это напоминает мне шоковую терапию, которую «капитализм катастроф» (определение Наоми Кляйн) [15] применяет для разрушения экономики конкурентов: природные, техногенные либо искусственно созданные катастрофы используются, чтобы сломать психику народа, а потом – «делай с ним, что хошь».

15

Кляйн Наоми: Доктрина шока. Расцвет капитализма катастроф // Изд-во «Добрая книга», 2015.

Другой принцип: в изучении программного материала идти вперёд быстрым темпом. Из статьи Парубченко в «Учительской газете» [16] : «Ещё одно “достижение” методики Занкова – т. н. “переслаивание” материала, когда в 1-м классе сегодня изучается существительное, завтра – глагол, послезавтра – прилагательное, а послепослезавтра – опять существительное. В результате ни того, ни другого, ни третьего… Спешка, лихорадочность дёргают ребёнка, разрушают его цельность, ломают психику». Это напоминает мне эксперименты в области корпоративного управления (КУ) – т. н. multitasking. Мой начальник в GE (General Electric) говорил мне: «Нас учили делать много дел одновременно, постоянно переключаться. Ничего, что не выполнишь работу на 100 %, зато сделаешь больше». В результате сроки не соблюдаются, дело не доводится до конца. Получается не меньше, да лучше, а больше, но хуже и дороже. Это заведомая установка на брак и недоделки, а в школе – на недоучек.

16

Парубченко Л.Б. Почему развивающее обучение не развивает и не обучает // Учительская газета, ю мая 2000 г. 9 с.