Грата

Но когда выяснилось, что смешные разряженные экзотские эрцоги способны в сражении переиграть искусственный интеллект, в северной части Империи перестали спать по ночам.

На Юге было попроще. Там имперские и экзотианские планеты тёрлись так близко, что часть населения уже и не знала, кто они — имперцы или экзоты. Всё так переплелось: родственники, дети, бизнес…

А вот на Севере б'oльшая часть освоенных планет была Имперской. Там проблема Юга встала перед чиновниками и монополиями в полный рост. И успокоиться северная часть Империи не могла.

Это было слишком больно — понять, что люди в Содружестве уже немножечко и не люди.

Хотя Генетический контроль давно заваливал военное министерство докладами, но кто ж их читает?

И вот наконец прочли.

Читали долго и вдумчиво. После хаттской войны прошло пятьдесят лет, пока не последовала ответка за «мутации мозга» — первая военная провокация на Эскгаме.

Понятно, что организовало её имперское военное руководство. Северное.

Но здесь, на Юге, именно имперский инженер, дед Вальтера Дерена, пожертвовал жизнью, чтобы спасти мирные отношения с Экзотикой.

Имперское военное министерство на время утёрлось, но мелких подстав и провокаций становилось всё больше, и война между Империей и Содружеством всё-таки началась.

На Юге войне активно сопротивлялись с обеих сторон. Переговоры велись то публично, а то и тайком.

Однако южное руководство Армады было подчинено северному, да и среди эрцогов Содружества далеко не все хотели мира. В одном из самых авторитетных домов, Доме Нарья, полагали, что Империя начала войну, а потому должна захлебнуться в крови.

Эрцоги были опасными врагами. Они владели техникой ментального изменения мира на уровне причин и связей. Казалось, что договориться с ними вообще невозможно.

Но потом на экзотианской Тэрре южный имперский спецон придушил двух самых ядовитых экзотов — главу дома Нарья и его брата. А эрцоги двух других влиятельных домов Содружества, Локьё и Симелин, вдруг решились на переговоры с югом Империи.

На Юге уже почти решили, что войне конец. Командующий войсками Юга Империи, лендсгенерал Колин Макловски, всегда хотел мира.

И тогда северное командование пошло на грандиозную провокацию в районе экзотианской Джанги…

— А ты, значит, в теме того, что было в небе над Кьясной? — деланно удивился Ченич. И пошутил с усмешкой: — Это же Эскгамский конфликт, если я не ошибаюсь? Это лет пятьдесят назад? Или шестьдесят? Тебе годков-то сколько, пилот?

Рэм не обиделся. Да, он тогда ещё даже и не родился. Но это не означало, что он ничего не знает.

— В провокации над Кьясной участвовал дед Вальтера Дерена, моего первого пилота, — пояснил он. — Так что инфа — сто процентов.

Про Кьясну, пожалуй, можно было и рассказать. Ведь это была не военная тайна, а семейная история Дерена.

— Эскгамский конфликт был провокацией нашего военного ведомства, — осторожно начал Рэм. — По приказу военного министра разведчики сымитировали нападение экзотианского патруля на нашу колонию на Эскгаме. Но своих не предупредили. И дед Дерена оказал такое бешеное сопротивление, что икали потом и у нас, и на Экзотике. Если бы не дед, война началась бы ещё тогда, так рассказывал Вальтер.

Ченич подумал, кивнул. Инженера, который превратил противометеорную защиту Эскгама в смертельное оружие, действительно звали Дерен.

Имени он не помнил, но редкая фамилия чем-то заинтересовала его и зацепилась.

— А на Тэрре? — спросил он осторожно.

Вот тут уже официальная версия была так бедна, что смутила бы и домохозяйку.

Тэрра являлась столичным миром экзотианского Дома Нарья — Дома красного королевского граната. Там якобы случилась техногенная катастрофа, уничтожившая огромное многоуровневое поместье вместе с его жителями.

Рэм свёл брови, вспоминая, что именно написано в дэпах, чтобы не выболтать какую-то закрытую информацию.

— На Тэрре был наш капитан и большая часть личного состава, кроме молодняка. Это мы там всё разнесли. Но формально планета пострадала от техногенной катастрофы. Якобы живые кристаллы утекли из лаборатории и всё сожрали. Это неправда, но я не знаю, о чём тут можно говорить, а о чём нельзя, — признался он.

— Ты уверен, что это была антивоенная имперская спецоперация?

Рэм кивнул.

— Так мне рассказывали на крейсере. Сам я тогда ещё не служил, но зачем бы ребятам мне врать? Южное имперское командование не хотело этой войны. Потому у нас и начались тёрки с Севером. И когда мы переиграли Север — наступил мир.

Ченич задумался.

— Это было над Джангой? — спросил он уверенно. — Очередная имперская провокация, как на Эскгаме? А сопротивление оказал имперский же капитан?

Рэм внимательно посмотрел на соседа. В сообразительности ему отказать было трудно.

Если учесть, что история с Джангой совсем свежая, и то, как она засекречена… Ченич, не зная почти ничего, просёк сразу корень.

Рэм нехотя кивнул и задумался: что он может ему рассказать?

Теракту над Джангой было лет пять, наверное.

Тридцать две тысячи детей оказались блокированы на орбите некими, так и не установленными официально «террористами».

Командор Джанги передал командование безымянному имперскому импл-капитану, случайно оказавшемуся в Поясе Дождей. Капитан организовал оборону. Потом подошли патрульные корабли Содружества и дали бой.

Так писали в дэпах. Но на самом деле всё было иначе.

Имперский импл-капитан спецоновского крейсера «Персефона», Гордон Пайел, действительно организовал оборону Джанги. Но он же и первый вступил в бой. И выиграл его настолько малыми силами, что северная Империя была не просто разбита, а опозорена.

Её буквально вышвырнули с Юга.

Глава 4. Опасный десерт

Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона»