Гравитация

Новости долетают и до офиса. Сидящий неподалеку от меня и, пока что, бездельничающий курьер заигрывает с молоденькой администраторшей, а на столе рядом с ним лежит свежий номер газеты с яркой передовицей, посвященной новостям. Любопытство перевешивает, и я, напрягая глаза, пытаюсь разглядеть то, что написано. Затем, до меня запоздало доходит, что в эпоху высоких технологий можно воспользоваться более удобным способом. Не зря же передо мной стоит монитор компьютера.

Лежащее среди аккуратно подстриженного газона, тело застыло, удерживая в руках нечто непонятное с первого взгляда. Это сердце. Разрезанное и развернутое, вложенное в руки, словно мертвая женщина предлагает его тому, кто наклонится над ней.

Волна дурноты поднимается вверх, проползая под кожей обжигающими каплями, и приливает к голове. Не знаю — почему, но даже после того, как я закрываю интернет-статью, жуткий вид трупа все равно стоит у меня перед глазами.

Пока я готовлю ужин, даже включаю новости, нарушив все свои правила. Как и следовало ожидать, происшествие обсуждают на всех каналах. Строятся догадки и предположения о том, кто мог совершить такое, советуют горожанам быть бдительными. Болото обыденности всколыхнулось — ещё бы, такая почва для обсуждения и сплетен. Перед тем, как лечь спать, я впервые за много лет подхожу к двери дома. Помедлив немного, закрываю оба замка. Ночная тишина города больше не безопасна.

* * *

Второе событие, чуть более меньшего масштаба, произошло вечером того же дня, но узнала я о нем лишь на утро. По дороге на работу, я поняла, что не доставала телефон из сумки с тех пор, как вернулась вчера с поездки к морю. То есть он провалялся забытым весь вечер. На ходу проверяя — не сядет ли аккумулятор, я увидела пару пропущенных звонков. На тот момент я даже забыла о вчерашнем происшествии потому, что эти звонки были от моего бывшего. Мы разошлись, он забрал все вещи, я научилась жить одна, что еще ему надо?

Я не перезвонила. Стерла данные о его звонках и запретила себе думать о них. Это прошлое, которое еще не остыло обидами и разочарованием.

Когда вечер сменил наконец-то жаркую духоту дня, а я выползла на крыльцо, наслаждаясь легким ветерком, машина Гаспара медленно парковалась у дороги. Он еще только идет по дороге, а я уже ощущаю себя спокойной, и на моем лице появляется улыбка. Мы — словно семья, которая наконец собирается вместе. Я не видела Гаспара почти два дня, и теперь, когда он приближается, все тревоги и сомнения сами отступают на задний план. Он приносит с собой ощущение спокойствия и безопасности, и любые проблемы в его присутствии кажутся пустяками, не стоящими волнения.

— Я хотел убедиться, что у тебя все в порядке, — серые глаза с зеленью и карими вкраплениями на солнце выглядят совершенно иначе. Яркие, слегка выпуклые и полные абсолютной уверенности. Забота подкупает, заставляет тебя перестать держаться настороже, думая об одиночестве. И я улыбаюсь так, как не улыбалась уже давно, со смерти моих близких.

За окном уже совсем стемнело, когда я переключаю каналы, сидя на диване перед телевизором. Гаспар устроился возле стола, он неспешно пьет кофе и смотрит в экран. Я останавливаюсь и возвращаюсь назад, когда мелькают новости. Я не знаю, почему я это делаю, но всё же делаю. Теперь новости не просто показывают всё тот же цветок, истекающий кровью, новая деталь, в виде фотографии жертвы украшает новостную панель.

Я возвращаюсь к реальности на последних словах ведущего, вновь призывающего граждан к бдительности. Наверно, уловив мой взгляд на окна, за которыми прячутся ночь и неизвестный психопат, Гаспар встает со своего места, чтобы налить мне кофе и подойти, протягивая чашку. Его жест — молчаливое напоминание о том, что я не одна. А это значит, что мне нечего бояться.

— Как прошел день, — задаю я вопрос, принимая из его рук чашку, стоящую на светлом, расписанном цветами блюдце.

— Немного чертежей, немного разговоров о строительных контрактах, — улыбается он мне. На секунду я чувствую, как кровь приливает к щекам. Я предложила ему постричь свой газон, сочтя его безработным. Ведь, кто знает, оскорбило ли его это?

Но его лицо не выражает и тени обиды или задетой гордости. Когда он собирается уходить, и я открываю дверь в темноту, страх поднимает уродливую голову. Мне почти хочется предложить ему остаться, но я молчу, не желая внести двусмысленность своей просьбой в наши отношения. Уже подойдя к ступенькам, ведущим на дорожку, Гаспар оборачивается. Ободряюще касается моих плеч и говорит то, что на самом деле мне хочется слышать.

— Все будет хорошо.

Я верю ему потому, что он наверно единственный, кто может понять меня. Когда я смотрю в его внимательные глаза, почти черные, как грозовые тучи, в темноте, с отблеском света в глубине зрачков, я понимаю, что все это время он находился со мной, чтобы мне не было страшно.

Глава 3

Спустя шестнадцать часов я сижу в небольшом кафе, напряженно сжимая чашку чая и стараясь непринужденно улыбаться человеку, которого когда — то обещала любить в горе и радости. Как получилось, что мы сидим друг напротив друга и пытаемся разговаривать? Да очень просто. Он встретил меня после работы, когда мне было просто некуда отступать, и сказал, что нам жизненно важно поговорить.

Ага. Конечно.

Чем можно убедить женщину, заставить поверить в искренность слов и намерений? Я смотрю в его глаза, которые переполнены раскаянием, как у провинившегося пса, и понимаю — скорее всего, он просто решил, что поторопился уходить, ведь очередная подружка вероятнее всего бросила его ни с чем. И Габриил решил вспомнить про меня.

Он продолжает что-то говорить, объяснять, что ощущает огромную вину. А я смотрю на него, прокручивая в голове несколько лет встреч и совместной жизни. Когда-то Габриил оказался для меня единственной опорой, за которую я цеплялась, стараясь пережить потерю близких. Привычка к человеку — вещь опасная, побуждающая к нелогичным шагам. Она побуждает меня отодвинуть в сторону обиду, стирает с лица настороженное выражение и загоняет в самый дальний угол доводы мозга, отчаянно пытающегося удержать бестолковую хозяйку от опрометчивого шага назад, к старым граблям.

На улице жарко, но уже ощущается приближение вечера. Небо окрашивается более густыми, закатными тонами. Возле моего дома стоит полицейская машина. Это странно. Но еще более необычно то, что возле дверей стоит мужчина в гражданском костюме, детектив до мозга костей. Его работа въелась ему в кости, в кожу и во взгляд. Не спрятаться, не обмануть.

Я приближаюсь к дому, настороженно осматривая всю картину. У меня не остается времени на раздумья, когда детектив подходит ко мне и протягивает фотографию.

Видела ли я этого человека?

Нет, я его не видела. Но если увижу или вспомню что-то, то обязательно позвоню по номеру, оставленному мне детективом, и сообщу.

Мужчина с усталым лицом и нестираемой печатью своей работы прощается со мной и садится в машину. А я закрываю входную дверь, думая о том, что вокруг города словно сгущаются грозовые тучи чего-то очень нехорошего.

Оставшееся время я навожу порядок в доме с таким усердием, словно задаюсь целью вычистить каждый сантиметр. Оттерла светлые полки шкафов, вычистила ковер на полу гостиной. И всё равно, даже работа не помогает мне избавиться от неприятного ощущения, заставляющего холодить спину, словно по ней проходит зябкий ветерок.