Гравюры на ветре

— В городе купи себе сразу все необходимое, чтобы больше не надевать обувь чужого размера. Да, и кстати, скажи мне, неужели те туфли пришлись тебе впору?

— Нет, — ответила Хельга, не понимая, чего можно ждать от этого диалога, — они мне были велики.

— Ладно, иди, — сказал Клаус, решив, что на сегодня общения вполне достаточно.

Вернувшись к себе, Хельга подумала, что Хайдель на самом деле погорячился, приказывая ей поехать в город. «Это был бы слишком щедрый подарок с его стороны, — раздумывала она, забравшись на свою узкую кровать. — Даже если он действительно по какой-то причине так добр ко мне, то все равно столь шикарные жесты вряд ли ему свойственны».

Однако, когда в следующий полдень к дому подъехала машина, Хельге пришлось изменить свое мнение.

Сев на заднее сидение массивного автомобиля, она погрузилась в состояние, близкое к обмороку. «Сейчас я на полтора часа обрету свободу, — думала Хельга, отрешенно наблюдая за тем, как шофер заводит мотор. — Я пойду в магазин, буду покупать себе какие-то вещи, что-то выбирать… Совсем как раньше, перед войной…» Она закрыла глаза и хотела представить себе мирную жизнь, но отчего-то вместо этого Хельга стала думать о Клаусе, и постепенно ее захлестнула волна бесконечной благодарности к этому человеку. «Как жаль, что я не смогу объяснить ему, что он для меня сделал, приказав купить это платье, — думала она. — Я не решусь ему это сказать, пока он не спросит. Хотя… Может быть, ему это безразлично. Ведь вполне возможно, он, как и многие, уверен, что у меня вообще не может быть никаких чувств». Эта мысль немного омрачила ее радость от поездки, и, расстроившись, Хельга стала смотреть в окно.

Мирные пейзажи, представшие ее взору, поражали своей безмятежностью и отстраненностью от того, что происходило за колючей проволокой. «Подумать только, — ужасалась Хельга, — всего полчаса езды на машине, и ты попадаешь в совершенно иной мир. Такое впечатление, что здесь никто даже не предполагает о существовании этого лагеря, в котором ежедневно происходит столько смертей…».

Неожиданно машина затормозила, и Хельга увидела, что они остановились у магазина готового платья. Она открыла дверцу, с замирающим сердцем вышла на мостовую и вдохнула пронизанный свободой воздух. Шофер подошел к ней и, вложив в ее руки увесистую пачку денег, встал рядом. Он явно получил распоряжение повсюду ее сопровождать, но даже его присутствие не смогло ее огорчить. «Пусть караулит, — подумала Хельга, — Я все равно бы никуда не смогла убежать без документов, даже несмотря на то, что я чисто говорю по-немецки и у меня почти арийская внешность». И, открыв дверь, она зашла в магазин.

«Интересно, — думала она, рассматривая платья разнообразных фасонов. — Что в его понятии означает «выглядеть по-человечески»? Как я должна одеться, чтобы не вызывать его раздражения?»

Проведя в этом магазине довольно много времени, Хельга наконец остановилась на платье, которое, по ее мнению, вполне подходило под определение «человеческое», но при этом не имело в своем фасоне ничего такого, что могло бы вызвать у Хайделя неприятное впечатление. В своем выборе она отталкивалась от того, что ему не милы белые фартуки с оборками и нравится вечернее платье Магды.

После этого шофер отвел Хельгу в обувной магазин и галантерею, расплатившись в которых она поняла, что Хайдель либо дал ей слишком много денег, либо она что-то упустила в разговоре с ним. «Может быть, я должна была купить два платья? — раздумывала она, пересчитывая оставшуюся у нее на руках сумму. — Или он просто не знает, сколько это все стоит?» Она поразмыслила над этим еще несколько минут, и тут ее озарила догадка: «А вдруг он хочет, чтобы я купила себе еще вечернее платье?» Хельга испугалась и поняла, что не знает, как ей поступить. Она бы могла промучиться так очень долго, однако шофер напомнил, что уже пора возвращаться, и тогда она набралась мужества и, вернувшись в первый магазин, на все оставшиеся деньги купила себе одно из самых дорогих платьев.

Глава 8

На Клауса в тот день навалилось множество всевозможных дел. Кроме попытки побега двух заключенных и почти восстания в третьем бараке, было еще много всяческих неприятностей. Поэтому к полудню, уже после того как Хайделю удалось, со свойственным ему подходом к таким вопросам, урегулировать две первые проблемы, он с трудом вспомнил, что должен отправить домой шофера. Сунув ему не глядя пачку денег и отдав необходимые распоряжения, Клаус тут же выкинул это из головы и занялся улаживанием всех остальных инцидентов.

Вечером он вернулся домой уставший и раздраженный. Ему больше всего хотелось остаться одному и расслабиться, однако, выходя из машины, Хайдель обреченно вспомнил, что через час должна приехать Магда. «Только ее мне и не хватало», — подумал он и, пройдя наверх, достал бутылку водки и сделал пару глотков. «И зачем только я пригласил ее? — рассуждал он, комкая в руках пустую пачку сигарет. — Лишний раз убедиться в том, какая она дура?» В результате таких рассуждений ему захотелось курить, и он нажал на звонок.

— Где мои сигареты? — спросил он у Хельги, когда она зашла в комнату.

— Внизу, — ответила она, испугавшись его резкого тона.

— Принеси мне их, — сказал он и протянул руку за бутылкой.

Хельга машинально проследила за его движением и, вместо того чтобы идти вниз, застыла как вкопанная и устремила на Клауса немигающие желтые глаза.

— Я, кажется, сказал тебе идти вниз, — он раздраженно посмотрел на нее.

Хельга вздрогнула и выбежала за дверь, оставив Хайделя на несколько минут в одиночестве. «И что она так уставилась на мою руку? — задумался он и, отставив в сторону бутылку, сел в кресло. — Что такого особенного могло произойти в этот момент?» Он посмотрел на свой рукав, и тут ему открылась причина неожиданно возникшего страха Хельги. Сегодня утром, когда он решительными мерами урегулировал конфликт в третьем бараке, он не заметил, как испачкал рукав кровью. «Проклятье, — подумал он, — теперь она снова будет трястись как осиновый лист. Что за день такой выдался на мою голову?»

Хельга зашла и, положив на стол нераспечатанную пачку сигарет, встала около двери.

— Спасибо, иди к себе, — сказал Клаус нарочито спокойным тоном, — думаю, что ты мне сегодня не понадобишься.

Внизу Хельга столкнулась с только что приехавшей Магдой, которая удивленно посмотрела на нее и пошла наверх. Зайдя в комнату, Магда вместо приветствия задала Клаусу вопрос:

— Что это еще за женщина там внизу?

— Эта женщина — моя прислуга, — сказал Клаус, язвительно отмечая про себя, что сегодняшний день будет длиться бесконечно.

— А почему тогда она так одета? — спросила Магда и села на подлокотник его кресла.

— А как она, собственно, одета? — удивился Клаус.

— В платье из самого дорогого магазина в Айхенвальде! — Магда была вне себя от этого факта.

Хайдель встал и расхохотался:

— Потому что я дал ей пачку денег на платье, туфли, духи и все такое прочее, чтобы она своим видом не раздражала меня так, как это постоянно делаешь ты!

— Так, — сказала Магда и встала с подлокотника, — я все поняла. Теперь это называется так.

Она ушла, демонстративно хлопнув дверью, а через несколько минут до Клауса донесся звук отъезжающего автомобиля.

«Какое счастье, — подумал он, — хоть одной проблемой стало меньше».

Убежав в свою комнату, Хельга забилась в угол и, стиснув голову руками, стала повторять про себя: «Кровь… Он омывает руки в крови этих людей, даже не обращая внимания на то, что она оставляет пятна на его мундире… Почему я так расслабилась, как я могла так просто поверить в его доброту? Ведь это все только игра, игра в жестокость, прикрытая безразличием».