Гражданин Империи

– Никак нет, господин советник.

«Не лжёт»

Галхард откинулся в кресле. На старости лет его развлечением стало доставлять различные неудобства молодым военным, которые стремились подняться ввысь по карьерной лестнице. Состоять в охране личного Правдовидца Его Императорского Величества было крайне почётно и перспективно. Однако очень тяжело прислуживаться перед тем, кто видит ход твоих мыслей.

В разуме майора возникла яркая оранжевая точка. Галхард проследил за взглядом Кира – тот смотрел на тетрадь.

– Интересуетесь правом, майор?

Вокруг оранжевой точки зарделось розоватое сияние.

– Вам нет смысла лгать, господин советник.

– Всегда можно промолчать.

– Это будет ещё красноречивее слов.

Галхард довольно хмыкнул. Он погладил корешок тетради и постучал по нему пальцем.

– Мировые культурно-общественные процессы крайне редко бывают подвержены влиянию исторических личностей, майор. Даже если и находится достаточно сильный и волевой лидер, способный перевернуть очередную страницу истории, то его приход к власти всегда обусловлен вполне стандартными предпосылками.

– Позволю себе не согласиться, господин советник.

– Хотите со мной поспорить? – изумился Галхард.

– Всего одно имя – Метомандра.

Советник выжидающе смотрел на майора, и тот, мгновение, поколебавшись, продолжил.

– Август Дерроу, более известный под именем Метомандра. Семьсот лет назад он пришёл в Аурвальскую Империю из Сеарита, попросился на службу к молодому императору Секкхему Четвёртому и стал его придворным магом. Он в одиночку провёл целую череду реформ, которые привели к изгнанию старых ведических традиций и основанию магии как чёткой и стройной науки. В наши дни даже худший выпускник Академии Метомандры сильнее и талантливее многих из тех, кто называет себя чародеем или ведьмой за пределами Империи. Всё это заслуга одного человека.

Внезапно весь разум майора окрасился насыщенным оранжевым цветом. Галхард кивнул.

– Продолжайте, майор. Говорите, что хотели сказать – незачем осторожничать.

– Если мне будет позволено назвать второе имя, господин советник, – аккуратно сказал Кир, – то это будет ваше.

Советник покачал головой.

– Я не сделал ничего, чтобы…

– Неправда! – воскликнул Кир. – Вы прошли путь от мелкого вора до ученика чародея в Рестане. Впоследствии, в княжестве Аврелии, вы так успешно занимались рестанской пропагандисткой деятельностью, что вместо вашего устранения имперские агенты решили завербовать вас к себе на службу. Несмотря на весьма провокационное происхождение и ваши политические взгляды, упорным трудом вы смогли стать имперским подданным. Вы даже сумели стать вторым лицом в Империи при императоре Клементе, обойдя своего предшественника, премьер-министра Яго Малиаско. Вы создали и продвигали Нижнюю палату, чтобы представлять интересы граждан в Правящем Совете. Все ваши предложения и реформы были во благо народа, и император поддерживал вас в этом!

– Прошли годы, – медленно ответил Галхард, – и все мои труды по созданию единого законодательства Империи были отвергнуты аристократией. А Нижняя палата, которую я создал для укрепления гражданско-правового механизма, теперь пришла в упадок и стала сборищем старых дураков. Я всю жизнь решал несуществующие проблемы, майор. Мэр Балин абсолютно правильно вчера заметил, что гражданин не будет думать о политике, пока уверен в завтрашнем дне. Таков инстинкт любого живого существа. Когда организм живёт в достатке, он не стремится к изменениям. Вот, например, термиты. Наши биологи установили, что эти существа могут жить в своих термитниках чуть ли не десятки тысяч лет абсолютно ничего не меняя.

– Но люди не термиты! – возразил майор.

– Всё так, и тем не менее любое изменение, любая реформа – это кризис, чья-то трагедия. Зачастую сопровождающаяся множеством пролитой крови. Я всю жизнь полагал, что если слегка подтолкнуть, предупредить, ускорить эти изменения, то реформы пройдут легче, мягче, и удастся избежать ужасного будущего. Но, должно быть, будущее ужасно лишь в моём воображении.

Галхард схватил со стола кружку с тёплым, выдохшимся пивом, и залпом допил её. Майор молчал, но в его разуме ходили бледно-синие волны.

«Юноша опечален. Неужели жалеет меня? Пусть побережёт свою жалость для тех, кто её заслуживает», думал Галхард, облачаясь в дорожный костюм.

– Пора отправляться. Днём на дороге будет не протолкнуться от телег и дилижансов.

– Так точно, господин советник.

Они вышли на улицу. Солнце уже было на полпути к зениту. Во дворе стояла готовая небольшая эфирная бричка. Подобный транспорт был изобретён в Сеарите сравнительно недавно и медленно, но уверенно, набирал популярность. Карета двигалась самостоятельно, без лошадей, на одном лишь эфире. Стеклянный шар, находящийся по правую руку от места водителя, хранил и регулировал расход энергии в зависимости от текущей скорости транспорта.

Поставив ногу на ступеньку кареты, Галхард обернулся к майору.

– Итак, мы это проходили, и не раз. Я скажу, что поеду один. Вы будете настаивать на сопровождении. Я буду убеждать, что тут всего три часа езды, и что мы в центре империи. Вы будете настаивать на том, чтобы в сопровождении остались хотя бы вы. Я отвечу, что в случае опасности, мои боевые навыки не хуже ваших, и что мы находимся в одном из самых безопасных районов страны. Спустя полчаса уговоров вы сдадитесь. Потому давайте не будем впустую сотрясать воздух.

Майор тяжело вздохнул.

– У вас скверный характер, господин советник.

– Я старый дед, поэтому имею право! Лучше помоги взобраться, – сказал Галхард, встав одной ногой на ступеньку самоходки. Майор аккуратно поддержал советника.

– Вот, возьмите хотя бы это, – сказал майор и протянул красноватый камень на плотной верёвке.

–Хорошо, если вам так будет спокойней, – проворчал Галхард, беря амулет. – Со всеми этими побрякушками я будто вождь островных аборигенов. Кости в носу только не хватает.

– Только учтите, что по активации маяка, подмога прибудет не сразу. Окрестности Академии защищены, и телепорт на них невозможен, – сказал Кир.

– Вы всегда настолько дотошны, майор?

– Того требует мой долг, как ответственного за вашу безопасность…

Галхард простонал, махнул рукой и закрыл за собой дверь кареты. Теперь он наконец-то сможет насладиться покоем и своим одиночеством. Положив руку на стеклянный шар, советник выпустил немного эфира – возможно, чуть больше, чем того требовала поездка. Карета тут же ожила и неторопливо двинулась по ровной, как скатерть, дороге.

Сильнейший дефицит металлов, а в особенности железных руд, оказал на мир крайне сильное влияние. Главное из которых – отсутствие тяжёлой промышленности и крупных заводов. Потому главной ценностью многих вещей стала не их эффективность или красота, а износостойкость и всё, что может её повысить. Потому к строительству дорог, как главному фактору долгой службы любого транспорта, Империя относилась как к одной из важнейших вещей в жизни страны. Даже при наличии порталов, дороги не утрачивали свою значимость. Каждый год дорожное подразделение городских служб, куда входили специализированные сотрудники, укрепляли магическими печатями полотно, достигая в некоторых случаях стойкости гранита.