Гражданская война в Испании. 1936-1939 гг.
Шрифт:
В целом воздушный террор немцев в Мадриде возымел обратное действие. Ненависть к Франко охватила даже те слои населения, которые ранее не благоволили Народному фронту. В общественном мнении зарубежных стран также стала ощущаться растущая симпатия к республиканцам. Мятежники же, которые окончательно выдохлись под Мадридом, находились в конце ноября под угрозой поражения. Если бы у республиканцев был обученный резерв хотя бы в 15 тысяч бойцов, то франкисты уже ничего бы не смогли противопоставить их удару. Еще хуже для мятежников было то обстоятельство, что во многих офицерах наиболее преданных Франко частей — а именно, африканской армии и Иностранного легиона — зародились сомнения в конечной победе. Неожиданная стойкость и самоотверженность республиканцев не поддавалась для них объяснению.
В этот критический для Франко момент на помощь ему опять пришли Германия и Италия, признавшие 18 ноября 1936 года режим «генералиссимуса» де-юре, как правительство Испании. Первоначально фашистские державы условились предпринять этот шаг сразу же после занятия мятежниками Мадрида. Но теперь
Франко не знал, что Гитлер колебался и хотел сначала направить в его ставку не дипломатического представителя, а просто некоего чиновника по связям. «Фюрер» был угнетен неспособностью мятежников взять Мадрид, и к нему вернулись старые, еще июльские сомнения, что путч был изначально плохо подготовлен. Но немцев плотно обрабатывали итальянцы, распространявшие небылицы о 400000 русских, якобы уже находящихся на пути в Испанию. Наконец, Гитлер дал согласие на назначение полноценного дипломатического представителя в ранге посла. При этом немцы наотрез отказались от предложения Муссолини направить в Испанию несколько регулярных итальянских и немецких дивизий, чтобы быстро закончить войну. Гитлер решил, что затягивание войны в Испании не так уж и плохо, так как это удерживало итальянцев на позициях союза с Берлином и приковывало внимание Англии и Франции к Пиренейскому полуострову, позволяя Германии спокойно заниматься наращиванием вермахта. «Фюрер» поэтому «согласился» предоставить Италии «честь» вынести на себе основное бремя испанской войны.
У Муссолини, конечно, было больше оснований для интервенции в Испании. 28 ноября 1936 года он навязал Франко секретное соглашение, в котором испанский диктатор соглашался координировать свою политику в Средиземноморье с итальянской и предоставить Италии военно-морские и военно-воздушные базы на Балеарских островах на время войны.
После неудачи Франко на подступах к Мадриду Гитлер и Муссолини просто не могли позволить мятежникам потерпеть поражение, так как это означало бы огромный ущерб для престижа обоих фашистских государств. «Генералиссимус» прекрасно понимал это и постоянно требовал присылки новых вооружений и войск. Всеми этими вопросами предстояло заниматься первому немецкому послу при ставке Франко генералу Вильгельму Фаупелю, который командовал корпусом в годы Первой мировой войны, а затем подвизался в качестве военного советника в перуанской и аргентинской армиях. Перед своим назначением в Саламанку Фаупель возглавлял немецкий Иберо-американский институт, занимавшийся изучением проблем Испании и Латинской Америки. Гитлер запретил Фаупелю вмешиваться в чисто военные вопросы, приказал сосредоточить главное внимание на работе с фалангой, чтобы сделать ее основной политической силой «национальной» Испании и поставить фалангистов под идейный контроль НСДАП (для этих целей в штат миссии Фаупеля был введен специальный сотрудник). Франко сразу невзлюбил Фаупеля и его жену за высокомерие и бесцеремонное вмешательство во внутренние дела. Германский посол, в свою очередь, активно давал Франко непрошеные советы именно в военной области (например, активнее использовать в наступлении пулеметы) и в своих донесениях в Берлин очень невысоко оценивал военные дарования «каудильо». Уже после первой встречи с Франко 30 ноября 1936 года Фаупель, явившийся на аудиенцию в штатском, обращал внимание МИД Германии на невозможность для «националистов» выиграть войну без помощи немецких и итальянских войск.
Итак, стойкость защитников Мадрида осенью 1936 года поставила мятежников на грань краха. Родившийся еще 18 июля лозунг «Но пасаран!» («Они не пройдут»), впервые прозвучавший в речи Долорес Ибаррури, стал известен всему миру. Большую роль в переломе настроения республиканцев сыграл и пример СССР, подкрепленный в самое критическое время военной помощью. 7 и 8 ноября 1936 года, в самые тяжелые дни обороны Мадрида с неба на жителей города сыпались листовки следующего содержания: «Петроград выстоял в 1919 году один. Сделаем тоже самое!». После просмотра фильмов «Чапаев» и «Мы из Кронштадта» бойцы милиции по примеру далеких русских братьев опоясывались крест-накрест пулеметными лентами и передавали друг другу недокуренные сигареты, хотя недостатка в них не было. Когда в фильме белые ночью нападали на спящих чапаевцев, возмущенные зрители стреляли в экран, а в одной из воинских частей было принято решение извлечь из фильма конкретные уроки и усилить ночные караулы. Еще популярнее героев из фильмов были настоящие советские летчики и танкисты, дравшиеся за Мадрид так, как будто он был для них по-настоящему родным городом. Танкисты Армана только за один день успевали повоевать на девяти различных участках фронта, а ночью вместо сна патрулировали город, не давая поднять голову «пятой колонне».
И чудо случилось — Мадрид устоял. Но хотя непосредственная угроза городу и миновала, мятежники не оставили попыток взять столицу, так как справедливо видели в этом кратчайший путь к победе.
Глава 10. От Мадрида до Гвадалахары
22 ноября 1936 года на совещании в Леганесе (недалеко от столицы) Франко произвел
реорганизацию командования своих войск под Мадридом. Было решено прекратить фронтальные атаки на город и попытаться окружить Мадрид, перерезав его коммуникации, прежде всего с Валенсией. Генерал Оргас принял командование Мадридским фронтом, а Мола сосредоточился на борьбе против республиканского Севера. Но Франко отверг все предложения отвести войска из Университетского городка (где они находились в полуокружении) на более выгодные позиции. Он не собирался уступать ни одной пяди завоеванной территории, и был по-своему прав, так как любой отход мог окончательно подорвать и так упавший боевой дух мятежников.К концу ноября, максимально оголив другие участки фронта, мятежники стянули к Мадриду 60 тысяч солдат и офицеров (вдвое больше того, чем располагал Варела перед началом штурма города в ноябре). Поступили 30 тяжелых немецких орудий и партия танков Pz-I из той же Германии. Была укреплена зенитная артиллерия. Германо-итальянская авиация насчитывала более 150 самолетов.
Республиканцы тоже не теряли времени даром. У них под Мадридом было 37 тысяч бойцов (правда, резерв был недопустимо маленьким — всего 1610 человек), чуть больше 100 орудий, 185 станковых и 39 ручных пулеметов, 13 танков, 15 бронеавтомобилей и около 170 самолетов (в т. ч. примерно 120 советских). Следует отметить, что советская танковая группа С. Кривошеина была в ноябре 1936 года основной (а подчас и единственной силой) республиканских атак. Танкисты не высыпались, совершая в день по 3–4 выхода на фронт. Т-26 использовали везде, даже в зоне Университетского городка, сильно пересеченной, заросшей кустарником и деревьями. 21 и 23 ноября советские танки поддерживали там наступление интербригадовцев из XII-й бригады, в результате которого республиканцы продвинулись вперед на несколько десятков метров.
Но к концу ноября 50 танков группы Кривошеина практически достигли лимита своего использования. Т-26 были относительно новыми и не «доведенными» моделями. Их двигатели требовали текущего ремонта после 150 часов работы и заводского ремонта после 600 часов. Из-за плохого качества бензина карбюраторы засорялись, и часто танки застывали на месте прямо в гуще боя. Гусеницы изнашивались после 500 километров боевого использования. К концу ноября танки Кривошеина имели по 800 часов боевого применения, и группу пришлось отозвать с фронта для отдыха и переформирования.
25-26 ноября на кораблях «Кабо де Палос» и «Чичерин» прибыло пополнение: 37 танков, 200 танкистов и техников (испанские экипажи пока не научились эксплуатировать боевые машины); 30 ноября пароход «Мар Карибе» выгрузил в Испании еще девятнадцать Т-26. Это соединение было под командованием комбрига Д. Г. Павлова («Пабло»). Впоследствии Павлов возглавлял 4-ую отдельную бронетанковую бригаду Белорусского военного округа; там же в Белоруссии, но уже на посту командующего Западным особым военным округом, он встретит 22 июня 1941 года и будет затем расстрелян как «стрелочник»: за страшный разгром, постигший Красную Армию в Белоруссии. Из неудач под Сесеньей и Серро-де-лос-Анхелес были извлечены выводы. Было решено не использовать танки мелкими группами, а создать целую бригаду (1-я бронетанковая бригада Народной армии) на базе в Арчене. Остатки группы Кривошеина вошли в бригаду Павлова как 1-й танковый батальон. И все равно в 1-ой бронетанковой бригаде было примерно в два раза меньше танков, чем в аналогичном соединении Красной Армии (РККА) того времени (96 танков). Бригада Павлова в самые лучшие для нее времена весной 1937 года насчитывала не более 60 танков (в конце 1936 года — 56 танков). Экипажи были смешанными, причем испанцы, как правило, были наводчиками-заряжающими. Советских танкистов не хватало, чтобы обеспечить всю бригаду. Ведь за все время гражданской войны в Испании на стороне республиканцев воевал только 351 танкист из СССР, причем в каждый конкретный момент боевых действий их число не превышало 160 человек (а обычно — не более 100).
Советский Союз продолжал в конце 1936 года оставаться единственной страной (кроме Мексики), оказывающей помощь республиканской Испании. К 6 декабря 1936 года из СССР было доставлено в общей сложности 136 самолетов, 106 танков Т-26, 30 броневиков, 174 артиллерийских орудия, 3750 пулеметов, 340 гранатометов, 60 183 винтовки, 120 тысяч ручных гранат, 28107 авиабомб, 1010 пистолетов, 692552 артиллерийских снаряда, 150 миллионов патронов, 150 тонн пороха, 6200 тонн ГСМ и запчастей.
Стратегические планы сторон к декабрю были следующими. Мятежники намеревались ударить на северо-восток от Мадрида, чтобы несколько округлить свои фланги и перерезать коммуникации республиканцев с их частями на горных хребтах Сомосьерра и Сьерра-Гуадаррама. Это грозило окружением Мадрида с севера и потерей источников энерго- и водоснабжения города, которые как раз были расположены в районе вышеназванных горных цепей.
Республиканцы опять, как в октябре-ноябре стремились ударить по южному флангу осаждающей Мадрид группировки в районах населенных пунктов Пинто и Вальдеморо. В случае успеха предполагалось освободить город Талаверу-де-ла- Рейна.
Республиканцы упредили противника на 1 день, перейдя в наступление 28 ноября 1936 года. Советские танки, несмотря на ожесточенный артиллерийский огонь, подошли к Талавере на расстояние одного километра. Мятежники были вынуждены перебросить из-под Мадрида несколько батальонов и при помощи авиации отбросили республиканцев на исходные позиции. Обращает на себя внимание тот факт, что республиканцы уже в третий раз за последний месяц наносили удар на одном и том же оперативном направлении, лишая себя фактора внезапности и позволяя франкистам сравнительно легко отбивать атаки с заранее подготовленных и пристрелянных позиций.