Гражданская война в России: Черноморский флот
Шрифт:
Два заседания в Ставке верховного главнокомандующего.
1). Дельный доклад о положении на фронте генерала Брусилова. Его краткая характеристика. Утверждение генералом Брусиловым моего назначения командующим Черноморским флотом.
2). Собрание главнокомандующих генералов Алексеева, Рузского, Клембовского, Деникина, Корнилова, меня.
Заседание под председательством генерала Алексеева. Заседание, прошедшее главным образом в упреках по адресу правительства со стороны генерала Деникина и парировании их А. Ф. Керенским, никакого решения не дало, выявило только взаимное непонимание руководителей правительства и руководителей армии и отсутствие какой-либо твердой программы действий у обеих сторон.
Среди участников заседания были Б. Савинков и генерал Корнилов. Эти люди держали себя сдержано.
Генерал Корнилов был назначен верховным главнокомандующим. Я избрал начальника штаба (адмирала [321] М. Саблина), принял в Черном морс флот и вслед за тем был у нового верховного главнокомандующего. То что он мне сказал, полностью меня удовлетворило: 1) на австро-германском фронте оборона; 2) на Черноморском - наступление и занятие проливов и Константинополя; 3) твердые меры но ограждению воинской дисциплины; 4) решив константинопольскую задачу, немедленно - мир с Германией.
Наконец, единственно правильный для России в этой войне план кампании был намечен верховным главнокомандующим. «Лучше позже, чем никогда», но не поздно ли? Насколько я понимал тогда генерала Корнилова, он верил, что еще можно выйти из положения. Верил и я.
Я начал готовить операцию и флот к ней.
После введения военно-полевых судов дисциплина несколько улучшилась. Еще была, казалось, надежда, выйти из войны удовлетворительно для России и сохранить ее. Скоро новый удар молнии отнял эту, последнюю надежду: разрыв между генералом Корниловым и правительством Керенского. Телеграмма от генерала Корнилова - не подчиняться А. Ф. Керенскому, телеграмма от Керенского - не подчиняться генералу Корнилову, со взаимными обвинениями в измене. Собранный мной совет флагманов и капитанов высказался за генерала Корнилова. Я это предвидел и потому их собрал. Выслушав высказавшихся, я объявил: «Черноморский флот присягал Временному правительству и остается ему верен». Это было объявлено по радио во все части. Капитаны и флагманы повиновались. Единство флота на этот раз было сохранено.
Заменивший генерала Корнилова генерал Духонин готов был, насколько меня осведомил, следовать намеченному генералом Корниловым плану, но я больше в дело не верил: снова быстро нараставшее революционное движение, в экипажах, в порту, в городе, явно приближало вторую революцию. Происшедшие в эти месяца боевые действия, основные факты и некоторые живые их черты. Появление в море «Бреслау». Заранее мною выведенный флот у Босфора отразил его, все три прохода через минное заграждение заняты мной. «Бреслау» на [322] горизонте, но прорваться ему нельзя. Готовлю, торжествуя, атаку. В это время на одном из кораблей (линкоре) команда связала командира, корабль бросил позицию и двинулся в Севастополь. В открывавшийся проход проскочил «Бреслау».
Этот случай был уже после Октябрьского переворота в Петрограде. В Севастопольском совете рабочих и матросских депутатов большинством все еще были социалисты-революционеры.
После упомянутого случая в море при встрече с «Бреслау» я попросил к себе председателя рабочего и матросского комитета и сказал ему, что я с должности ухожу.
Мой собеседник в ответ мне заявил, что комитет меня не освобождает.
Черноморский флот незадолго перед тем (без моей инициативы) был подчинен главнокомандующему на Румынском фронте. Я отправился по железной дороге к нему. Доложил о невозможности дальше командовать. Я имел в виду возвратиться в Севастополь. Доказательства тому - оставленная в Севастополе семья: жена и все дети, 8 человек. Семья всегда была для меня дороже жизни: я бы не оставил ее в Севастополе, если бы предполагал бежать.
Стоило, однако, мне уехать из Севастополь, как в нем произошла кровавая расправа с группой офицеров. А приказом из Петрограда, за подписью Раскольникова и Дыбенко, я был объявлен дезертиром и приговорен заочно к расстрелу.
С большим трудом собрав семью, я далее имел возможность ехать в Бессарабию (за границу), где было у меня родовое имение (моих 150 десятин), мог присоединиться к белым войскам. Я отверг то и другое. Пробыл год на Украине. Убедился, что русский народ пошел за партией с. д. большевиков, и явился в распоряжение
советской власти (в Одессе): жизнь в России или смерть, но не эмигранство. По решению В. Л. Ленина, мне была оставлена жизнь и дана возможность участвовать в обороне родины. [323]Глава 13.
Начальник штаба корпуса Красной Армии Южной группы войск на Южном фронте Гражданской войны (лето и осень 1919 года)
Большое наступление Деникина. Отход красных фронтов. Занятие белыми Харькова, приближение к Киеву, занятие Николаева, приближение к Одессе. Командующий 45-й дивизией Красной Армии, занимавшей фронт по Днестру (против румын), прибыл в Одессу. Вызывает меня и спрашивает мое мнение о положении дел. Мой доклад. Атака белыми Одессы. Эвакуация Одессы, в том числе штаба Одесского военного округа. Три дивизии Красной Армии окружены в районе Раздельная - река Днестр - Вапнярка - Бирзула. Образуют одну группу под общим командованием Якира. Состояние дивизии, характеристика командиров. Обстоятельства моего назначения начальником штаба группы. Отсутствие оперативного плана у Якира и опасная бездеятельность: его дивизия продолжает стоять на Днестре. Мое предложение - немедленное сосредоточение в районе Бирзулы всех трех дивизий и немедленное вслед за ним движение проселками на север - прорваться к Киеву. (Киев был не занят белыми.) Якир же решается пытаться пробиться по железной дороге на Вапнярку. Выдвинутый им отряд терпит поражение от петлюровских войск и отступает. Потеряно еще несколько дней и создалось еще более критическое положение. Командование принимает мой оперативный план.
Отход с Днестра. Сосредоточение у Бирзулы. Организация, отсутствовавшего ранее, обоза. Движение на прорыв. Первый переход. Некоторые живые черты и характеристики. Исправление главных, обнаружившихся дефектов в походных приемах. Второй переход: несколько лучше. Перестрелка в передовом отряде. Я ранен. Поначалу рана показалась мне легкой. Продолжаю работать начальником штаба в сидячем положении (на автомобиле). Следующие несколько переходов. Сражение с группой дивизии Петлюры за Умань и взятие ее. Трофеи: тысяча пленных, 24 пулемета и 12 орудий. Своего не потеряли ничего. [324]
Один день, дневка, отдых. И снова на север, двумя дорогами, с авангардами во все стороны, по 35 верст ежедневно. Красные войска выдерживают этот суворовский ритм. Киев занят белыми. Предлагаю перемену направления, на Житомир с теми же 35 верстными переходами, что командующим и принимается.
Докторов в отряде нет, рану загрязнили неопытные перевязчики. Температура растет: 39, 40, 42 градуса. Лежу с последними остатками сил. Сознание ясное. Продолжаю помогать командующему советами, за которыми он приходил ко мне.
Кризис операции - прорыва: подходим к железной дороге Жмеринка - Казатин, где должны были иметь против себя и Петлюру, и генерала Ванновского из Киева (корпус белых). Мой последний доклад и распоряжения. Температура 42°. Сознание по-прежнему ясное, сознаю, что умираю.
Решающий бой при пересечении железной дороги. Отличная деятельность нескольких командиров полков и бригад, начальника дивизии Федько, комбрига Котовского. Прорвались. Цель операции достигнута.
Движение к Коростеню, Коростыщеву, Житомиру и Бердичеву на соединение со своими. Поздравляю командующего и прощаюсь с ним перед отъездом в госпиталь. Предупреждаю против изолированной попытки атаковать белых в Киеве. Через час по прибытии мне делали первую операцию, открыто предупредив, что она, хотя и необходима, опасна по состоянию сердца. Операция спасла жизнь. Вопреки моему предупреждению, Южная группа атаковала изолировано Киев. Заняла его на 2 часа и была выбита и отброшена.
Тяжело еще болею, в Москве, в Солдатенковском госпитале, под наблюдением профессора Р. Розанова. Награждение орденом Красного Знамени.
Деникин под Тулой. Тяжелые дни Гражданской войны и следующий перелом в ее ходе.
Назначение командующим Морскими силами РСФСР (теперешнего Союза). Принятие должности (нога еще в перевязках) и первые дела и распоряжения. Морской комиссариат и штаб командующего в то время. [325]
Глава 14.
Каспий