Гражданская война

Михаил предложил, для ускорения ввода «Марии» в строй, не восстанавливать её в исходном виде, а сняв весь средний калибр(башни главного калибра вывалились при подрыве и переворачивании линкора и теперь лежали на дне бухты), и заменив зенитными установками в спонсонах по бортам, срезать также все палубные надстройки и мачты, заменив небольшой узкой надстройкой у борта, трубы вывести за корму, на палубе настелить броню, а места освободившиеся от артиллерийских погребов и систем подачи снарядов, переделать в ангары с лифтом и подъёмником, и в хранилища топлива, бомб, торпед, запчастей, ремонтные мастерские, получив на выходе практически полноценный (для этих времён уж точно) авианосец.

«Ничем не хуже нагловских и японских послевоенных переделок из недостроенных линейных крейсеров и линкоров», — подумал Климов, но этой мыслью с собеседниками делиться конечно не стал.

Как авианосец он так же предложил закончить и недостроенную «Демократию», в девичестве «Николая Первого» в Николаеве.

Собеседники сильно усомнились что переделка ГЛАВНЫХ КОРАБЛЕЙ, коими в то время все и особенно моряки, во всём мире считали дредноуты, в носителей деревянно-полотняных «стрекоз», будет полезна для усиления флота. Вообще-то, у России в эту войну уже был опыт использования авианесущих кораблей, названных гидрокрейсерами или авиаматками, авиатендерами, гидроавиатранспортами, и даже гидроавианосцами. Всего их в русском флоте было девять, и кроме действовавшей на Балтике «Орлицы», все в составе Черноморского флота. За исключением бывшего крейсера II ранга (а по сути посыльного корабля, или даже адмиральской яхты, так как вооружён был этот «крейсер», построенный по проекту знаменитого адмирала Макарова, не намного сильнее хорошего современного эсминца, и броня на нём отсутствовала как класс) "Алмаз" (участника Цусимского сражения, одного из очень немногих русских кораблей прорвавшихся во Владивосток, а в этом году запятнавшего себя казнями офицеров во время правления большевиков в Одессе), все прочие были обычными грузопассажирскими пароходами компании РОПИТ (Русское Общество Пароходства и Торговли), представлявшей, что-то вроде частно-государственного партнёрства, предоставлявшего свои суда флоту в случае войны в обмен на государственные субсидии в мирное время (только «Орлица» была куплена во время войны морским ведомством у частной компании), либо были переданы русскому флоту Румынией после её вступления в войну в 1916 году, в виде своего рода «ленд-лиза».

К первым относились «Республиканец» (до революции «Император Александр Первый»), «Авиатор» (прежде «Николай Первый»), ко вторым «Румыния» (после прихода к власти большевиков «Республика Румыния»), «Дакия», «Король Карл» (почему то не переименованный), «Социальная Революция» (в прошлом «Император Траян»), «Принчипесса Мария» (до переименования которой у большевиков тоже отчего то руки не дошли). Климов о них читал в интернете ещё в прежней жизни.

На всех этих кораблях базировались гидросамолёты (от двух до семи-восьми, но в основном по четыре-пять), которые взлетали с воды, куда их опускали с борта кранами и так же поднимали на борт после посадки. В ходе войны эти гидросамолёты выполняли роль разведчиков, истребителей, бомбардировщиков, охотников за подводными лодками. Воевали гидроавианосцы не без успеха, особенно черноморские, но на фоне даже бронепалубных крейсеров, не говоря уж о броненосных, не смотрелись совершенно, а о броненосцах и тем более линкорах и говорить нечего!

А этот сухопутный полковник предлагает два могучих дредноута переделать в такие игрушки! Правда, англичане с прошлого года экспериментировали со своим линейным крейсером «Фьюриес», переделав в авианосец, но малоудачно. Впрочем, они так и не убрали центральную надстройку, как предложил полковник, сделали короткую взлётную палубу спереди и такую же посадочную сзади. Последней, как выяснилось, для успешной посадки не хватает. А вот сквозной гладкой палубы по прикидкам должно хватить...

— Я понимаю ваши сомнения, — говорил Климов двум инженерам и адмиралу, тоже нечуждому судостроения (ещё пару лет назад Канин возглавлял комиссию по наблюдению за строительством кораблей). — С одной стороны пушки двенадцать дюймов. С другой смешные еропланы из деревянных реек и тряпок. Но ответьте мне, сухопутному профану, как специалисты военного флота, какой процент попаданий в современном морском бою, из главного калибра, на дальней дистанции?

— От процента до трёх, не более… — ответил Канин. — При волнении и недостаточной выучке комендоров и сигнальщиков — меньше.

Крылов и Сиденснер кивнули.

— Ну вот, вы сами всё видите! — усмехнулся полковник. — Выглядит всё очень страшно, а реальный эффект оставляет желать лучшего... Говорят, пуля дура, но и снаряд в основном дурак. Как пульнули — так и летит. А то что прицел сбит сотрясением, всплеском или ещё чем, корабль качнуло, навеска заряда не совсем соответствует — ему пофиг. А теперь представьте, что такой снаряд к цели ведёт человек. Подвешенные к самолёту бомбы и торпеды. И уже совсем рядом с вражеским кораблём они отрываются от самолёта и летят на него сверху в палубу и надстройку или в борт ниже ватерлинии. Шансов промахнуться куда меньше чем из главного калибра с нескольких километров. А если таких самолётов сбрасывающих бомбы и торпеды, будут многие десятки? Сколько шансов уцелеть будет не только у эсминца или транспорта, но и у крейсера и даже линкора?

— Хм, о таком, вроде бы, никто ещё не думал... — заинтересовался Крылов.

— Англичане ещё в пятнадцатом году подвесили торпеду на аэроплан, потопили турецкий транспорт, потом ещё один. А цели на суше с авиаматок бомбили с начала войны. Как и наши, кстати. Хотя в морских сражениях такого не бывало. Рразве что в Ютландском бою английский гидроплан-разведчик радировал на их эскадру, где находятся германцы, — заметил Сиденснер.

— Турецкое торговое корыто, это одно, — возразил Канин, — крейсер или дредноут защищённый серьёзной бронёй — совсем другое. Чтобы её пробить, нужен мощный заряд в бомбах и торпедах. А это весьма немаленький вес. А большинство аэропланов едва пилота с наблюдателем поднимают. Ну, кроме больших, вроде «Ильи Муромца». Но для тех и «Мария» маловата будет. А та мелочь, которую на пехоту и полевые батареи бросают, большому броненосному кораблю как слону дробина.

— На всё есть технические средства, Василий Александрович, — усмехнулся Климов, — Например, можно высыпать на корабль ящики бутылок с бензином, маслом или ещё какой горючей жидкостью, которую трудно потушить. Особенно если она через щели зальётся в труднодоступные места. А на кораблях, хоть они сейчас вроде бы целиком из железа, много чего горит. И взрывается не меньше. Да и с крупными бомбами и торпедами решаемо. На том же заводе Анатра, точнее на двух, одесском и симферопольском, делают двухмоторные аэропланы. Думаю, им по силам поднять подходящее оружие. А не хватит — можно и третий мотор воткнуть. Серьёзное корыто, вроде линкора или линейного крейсера, может и не потопят, но обязательно хорошо повредят, а дальше подранка добьют наши корабли линии, эсминцы, подводные лодки и прочее.

— Н–да... — протянул Крылов. — Ново, неожиданно, необычно. Но интересно, чёрт возьми! Особенно услышать от совсем сухопутного человека, никогда не имевшего отношения ни к флоту, ни к судостроению. Верно сказал поэт: большое видится на расстоянии.

— Как-то не хочется думать, что вместо красавцев-дредноутов и крейсеров, хозяевами морей станут плавучие сундуки с летающими машинками. Грустно господа, — вздохнул Канин.

— Технический прогресс, что делать... В прошлом веке деревянных парусных красавцев с гладкоствольными пушками и ядрами, сменили коптящие колёсные пароходы, потом винтовые, с бомбическими орудиями. Им на смену пришли броненосцы с нарезной артиллерией и миноносцы с торпедами, тех сменили дредноуты и подводные лодки. После этой войны придёт эпоха авианосцев. Впрочем, корабли с большими пушками не сразу уйдут в прошлое, — утешил Михаил адмирала. — Несколько десятилетий у них есть. Будут добивать вражеские главные силы, повреждённые авиацией, поддерживать десанты. Кроме того, понадобятся лёгкие крейсера и корабли помельче, с большим количеством зениток, для защиты своего флота от вражеской авиации, или специально оборудованные для уничтожения подводных лодок. А может быть и «универсалы», для того и другого. Возможно им придумают новые названия, к примеру шлюп, как те что у англичан появились в эту войну. Или ещё из старинного: фрегат, корвет. И конечно десантные корабли вроде «Элпидифоров», всякие тральщики, плавбазы, транспорты, танкеры-заправщики и ещё многое. Короче, как говорят сэры: Shipы всякие нужны, shipы всякие важны. И флот России будет нужен такой, чтобы мог решить любые задачи на Чёрном море и Балтике, а на Севере и Тихом океане был способен доставить даже самым сильным морским державам такие проблемы, чтобы они двадцать раз подумали: «А стоит ли заедаться с русскими?»

В общем, уходили от полковника, унося его рисунки с пояснениями, оба инженера и адмирал в большой задумчивости.

37

Помимо военных и морских дел, пришлось решать и политические. В результате Крымской операции, под контролем РОДа оказалась почти вся территория Таврической губернии (или, по-новому, Таврической Советской Республики), кроме северо-восточной окраины за Молочной и Конкой, оставшейся за большевиками только из соображений удобства обороны. Так как большевики из местного Совнаркома, а также Советов и исполкомов всех уровней, в основном предпочли сдёрнуть на другую сторону Керченского пролива, эти органы фактически оказались недееспособны, утратив кворум. После совещания с местными левыми эсерами, меньшевиками-интернационалистами, новожизненцами, «внутренними» большевиками, и отколовшейся от курултаевцев из «Милли Фирка» небольшой промарксистской группой крымских татар во главе с Али Боданинским назвавшейся «Татарской рабоче-крестьянской партией», а также еврейскими, греческими, армянскими и болгарскими представителями, было решено как можно быстрее провести выборы в Свободные Всеклассовые Советы. Срок был назначен через десять ней. Ведь и территория республики была небольшой, с среднюю губернию центральной России.

Три четверти мест в выбранном Таврическом Совете поделили примерно поровну СДПР, имевшая большой успех у городских обывателей (оценивших беспощадную борьбу климовцев с преступностью и воцарившуюся относительную безопасность), и ПЛСР, поддержанная большинством крестьян. Остальную четверть мест получили в основном меньшевики-интернационалисты в блоке с еврейскими социалистическими партиями, следом шли «татарские рабоче-крестьяне» Боданинского, затем Новожизненцы сблокировавшиеся с христианскими крымскими диаспорами, и на последнем месте «Внутренняя Группа Большевиков».

Оставшиеся в Тавриде немногочисленные «верные ленинцы» и анархисты выборы бойкотировали (впрочем, им вряд ли что–то светило, так как в Крыму при большевиках было похуже чем в Одессе), как и ПСР с меньшевиками-оборонцами и кадетами (продолжавшими дружно обвинять Климова в «измене России и предательстве союзников», при том что сами замарались в сотрудничестве с Курултаем). Украинские же партии с момента прихода климовцев в Крым, прекратили какую–то заметную деятельность, уйдя в глубокое подполье, как и «Милли Фирка».